— О! — сочувственно скривился Назар и похлопал меня по руке. — Какая неприятность! А почему? Надеюсь, ты не стала ему рассказывать обо мне, о нас?

— Конечно, не рассказывала.

Меня даже передернуло от этого предположения. И то, что Назар явно сдрейфил, осталось смазанным, мимолетным.

Он утешал, говорил, что все еще наладится, что мне не стоит раньше времени отчаиваться. И еще он снял квартиру для нас, симпатичная, однокомнатная, в центре, у Патриарших прудов. Знакомый дипломат (из бывших приятелей его жены, что ли?) отъезжает в Нью-Йорк на полгода…

— Ты снял квартирку? За деньги? Или тебе подвернулась? — неожиданно спросила я (для себя неожиданно: какие тут, при этом вихре эмоций, поиски логических неувязок).

— Это принципиально? — вопросом на вопрос ответил Назар и улыбнулся.

Что-что, а улыбаться он умеет. Разом отметает глупые сомнения собеседника, подозрения в коварстве, поиске выгоды и прочие сомнительные подоплеки. Если человек улыбается, как Назар, он берет вас в плен и сулит радость общения.

Назару принесли борщ, мне — солянку. Несколько минут мы молча хлебали.

«Опять не вяжется!» — трещало у меня в голове. С Максимом неразбериха. И Назар… Отреагировал на мое спонтанное признание об уходе мужа недостойно. А как должен был отреагировать? С ходу предложить руку и сердце? Но ведь заранее предупреждал, что никогда не разведется. И все же… все же… Чувствую «не то», а объяснить не могу. Признать, что окружают меня неблагородные мужчины? «Окружают» — сильно сказано. Их всего два. И оба не выдерживают проверки на мужское достоинство? Сомнительно. Значит, со мной неполадки? Но ничего предосудительного, подлого я не сделала пока. Оговорка по Фрейду — «пока».

— Квартира освободится только через две недели, — говорил Назар. Спокойно говорил, точно я давно согласилась в этой квартирке прелюбодействовать. — Как раз успею со своими охламонами смотаться в Чехию на осенние каникулы.

Для деловых людей ежегодный отпуск давно не составляет двадцать четыре календарных дня подряд. Они не могут себе позволить бросить бизнес надолго. Отдых дробят — на недели, пятидневки, прихватывают к выходным понедельник или пятницу. В итоге набирается почти два месяца, проведенных на Канарах, Мальдивах, во Флоренции, Словении, Турции и прочих Испаниях, включая подмосковные или суздальские пансионаты. Ритм отдыха для тех, кто имеет детей, подчиняется школьному расписанию. И в осенние каникулы застать многих не удается. У меня самой три соглашения горят, надо успеть подписать договоры, пока официальные лица не умотали с чадушками за кордон или в ближнее Подмосковье. Потом будет короткий и суматошный период до Нового года, когда все озабочены подарками. Следом десять дней всероссийской гулянки. После нее народ в злом похмелье и, мучаясь изжогой от длительного переедания- перепивания, бывает хмур, устал и неадекватен, прежние договоренности летят в тартарары.

— В правильный украинский борщ, — вытер салфеткой губы Назар, — надо толочь старое сало с чесноком. А в этот, — отодвинул пустую тарелку, — плюхнули растительное масло.

«Дегустатор, — подумала я. — Сколько можно о борщах твердить?»

Назар мгновенно почувствовал зарождающуюся во мне досаду.

— Надоел тебе с борщами? Извини. Это от волнения. Когда тебя вижу, глупею со страшной силой, несу ерунду. Чувствую себя пацаном, который первый раз влюбился, дрожит от нетерпения, живет от свидания к свиданию…

Чего-чего, а мальчишеского трепета за Назаром никогда не наблюдалось. Он походил скорее на холеного кота с мягкими повадками, спрятанными когтями, умеющего под ласковое мурлыканье получить то, чего в драке не добьешься.

Назар мурлыкал про свою любовь, про меня, неподражаемую, очаровательную, влекущую… И добился успеха: облитая тонной словестного меда, я засахарилась почти насквозь. Но покажите мне женщину, которую воротит от любовных признаний и комплиментов, текущих из уст приятного мужчины? Если такая и существует, то страдает хроническим несварением души.

Меня даже не покоробило, что Назар поцеловал меня на прощание не на улице, а после гардероба, в маленьком тамбуре, чтобы никто не видел. Из ресторана мы вышли как отобедавшие деловые люди, помахали друг другу ручкой и разошлись по машинам.

Глава 6

Наша тетя

В офисе я просидела до десяти вечера. Спешить некуда и не к кому. Гошка уехал, муж задурил, слушать трескотню тети Даши не хотелось. Разгребла завалы бумаг, нашла у себя в столе документы, за пропажу которых песочила подчиненных, составила четкий рабочий план на следующие дни для себя и для сотрудников. Написала два списка: первый — люди, которых нужно по бизнес-этикету поздравить на Новый год; второй — родные и близкие, которым надо купить хорошие подарки.

Первый список из двадцати персон выглядит как табель о рангах. Сидорова, Петрову, Иванова… — поздравить лично, вручить небольшие, но ценные и оригинальные подарки (дать Варе задание подобрать сувениры, она мастерица в этих делах, хотя в остальном — дубина дубиной). Игнатовой, Гершману… — заказать красивые новогодние корзины. Федорову, Козлову… — отправить с курьером по бутылке виски и коробке конфет плюс наши календари и фирменные сувениры. В конце списка перечень фамилий людей, которых достаточно поздравить по электронной почте.

Предновогодняя деловая Москва уж который год превращается в форменное сумасшествие — явное доказательство того, что жить стали лучше. Носятся курьеры, у дверей солидных учреждений выстраиваются очереди желающих засвидетельствовать почтение и вручить его материальное воплощение. Под прошлый Новый год я застряла в пробке у Минфина и сорок минут наблюдала, как идут и идут посланцы с пакетами, корзинами, коробками. На следующий день пробка затормозила меня у Газпрома. Та же картина — череда дарителей, хвост на тридцать метров растянулся, пропускной способности вестибюля не хватает.

И наш собственный офис будет завален «приветами» от коллег и партнеров. На каждого сотрудника придется по десятку календарей, ежедневников и прочей продукции с фирменной символикой, вроде ручек, термометров, брелоков, зонтиков. Компании, лепящие на китайские товары корпоративную символику, в ноябре гудят от перенапряжения. Поэтому я заказываю фирменные сувениры летом, чтобы не стоять перед ними молитвенно, не просить уложиться в сроки, а иметь возможность проверить качество и добиться хорошего исполнения. За мной закрепилась слава партнера, который преподнесет на Новый год не заурядную подборку из шариковой ручки и еженедельника, а нечто оригинальное. По справедливости, слава эта должна принадлежать Варе, чья фантазия безгранична. Но такова манера начальников: приписывать себе достоинства подчиненных.

Варя внушила мне, что тридцать процентов привлекательности подарка — в его упаковке.

— Японцы и другие корейцы, — закатывала Варя глаза, — так заворачивают! Ленточка, маленький сухой цветочек — улет, загляденье! Совершенно другой класс! Изящество, вкус, настроение.

— Зачем нам корейские настроения? — бурчала я. — Хватит с нас сырой рыбы, которую трескаем, что те японцы. Они-то на островах, вокруг океан, все свежее, а мы сухопутные. — Меня передернуло. Вспомнила, как после роллов, поглощенных в японском ресторане, одну предновогоднюю ночь провела в обнимку с унитазом.

Однако вкусу и знаниям Вари я доверяла, с ее выбором согласилась. Последние полгода Варя, которой по штату положено стиральными порошками заниматься, не меньше двух месяцев провела вне офиса, моталась по городу, искала коробки-упаковки, ленточки, цветочки, прочую ерунду. Дважды вынудила меня поднять стоимость корпоративных сувениров.

— Как, семь рублей за метр ленточки? — возмущалась я.

— Меньше не бывает! — оправдывалась Варя. — Все пропахала, на Черкизовском рынке покупаю, договорилась с оптовиком. Лида! Честно! Дешевле не найдем. И платить нужно налом.

Вы читаете О любви (сборник)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату