царства». Мы смотрим на историю из будущего, в котором мы — представители той самой победившей Московии. И потому безальтернативно отождествляем Московию и ее правящую династию с Россией. А ведь была и другая Россия, получше. Которая уже торговала с Европой! Без всякого выхода к морю — через озерно-речную систему Новгородской республики и Пскова. Через порт Архангельска. Она была частью Европы. А потом быть ею перестала, задавленная московитами, набравшимися от азиатской Орды спеси и навыков террора как метода управления.
В 1494 году Иван III закрыл в Новгороде огромные склады Ганзы. Это был удар, после которого Ганза, по мнению историков, так и не смогла оправиться. И Новгород тоже. Бывший когда-то столицей государства и крупнейшим европейским торговым центром, после покорения двумя Иванами он превратился в маленький тихий провинциальный городок, да так и не вылез из этого состояния по сию пору.
Погибла великая Троя…
Ливонская война, которую вел Иван Грозный за выход к Балтике (так считают историки) или за то, чтобы снова прибрать к рукам земли, которые он полагал своей вотчиной (так считал сам Грозный), окончилась неудачно для бесноватого. И окончательный выход к морю осуществил уже Петр. Для чего? Чтобы русские могли торговать? Но зачем было воевать, если русские уже торговали? Они до «московских собирателей» без стеснения торговали с Европой в Новгороде, Пскове и Архангельске. А вот балтийская государственная торговля, которую пытался развернуть Петр I, так развернута и не была. Почему? А по той же причине, по которой Петру не удались и все прочие его начинания, — не с того начинал…
Петр I, побывав в Европе и своим глазами увидев отставание России, решил провести на родине модернизацию. «Модернизация» — слово нам знакомое. И сегодня перед нами стоит эта актуальнейшая задача. И при Хрущеве она стояла. И при Сталине. Ой, да проще сказать, при ком такая задача не стояла!.. Как видим, занятие это для России вполне традиционное.
История в нашей стране не просто повторяется. Она ходит кругами, как слепая кобыла…
«В Европе фабрики и заводы? — рассуждал Петр. — И мы построим! В Европе флот? И мы создадим! В Европе купцы торгуют? И я своих назначу и пошлю! Там платья другие носят? Бороды бреют? Табак курят? И у нас все так будет!..» Вот только Петр, не обладая системным образованием и вообще будучи человеком не шибко умным (в чем мы еще убедимся), перенимал в Европе только внешнюю, поверхностную сторону, не замечая и не понимая глубинных основ европейского устройства и причин Европейского цивилизационного отрыва. Так тихоокеанские дикари, приверженцы «культа карго», перенимают лишь внешнюю канву жизнеустройства белых людей — строят соломенные самолеты, маршируют с деревянными винтовками, надеясь путем подражания сравняться по богатству и жизненному успеху с белыми людьми.
Петр открывал школы, но кто в них учился? Подневольные дети под страхом казни (об этом чуть ниже). Петр директивно строил металлургические заводы, но кто на них работал? Рабы. Петр в приказном порядке основывал предприятия, в том числе торговые компании, а потом силился всучить их в частные руки «хотя бы и неволей». Такой вот «капитализм навыворот» — странная смесь госкапитализма, феодализма, рабовладения и азиатской сатрапии.
К чему было насильственное бритье бород и насильственно-директивное переодевание России в евроодежды, если первые модники на Москве начали брить бороды и носить европейские камзолы задолго до воцарения Петра — еще при его предшественниках на троне? Ну подожди ты чуть-чуть — и все произойдет естественным путем! Не надо тащить зеленый росток вверх, так его можно вырвать. И ведь вырвал! Отбросил Россию назад, недоумок… До Петра в России при дворе уже говорили о необходимости ликвидации или облегчения крепостного права. Петр же взял прямо противоположную линию — на усиление крепостничества и ограничение свобод.
А ведь главным секретом взлета Европы было именно освобождение труда. То есть освобождение личности. Дайте людям свободу, и они все сделают сами. Не нужно издавать указов о том, чтобы у нас были свои торговые компании и заводы — предприимчивые граждане их сами построят. А если не строят, значит, невыгодно, значит, пора экономическая не пришла или условия не созданы.
Помните порт Архангельск? Там, как мы знаем, еще до Петра были железоделательные заводы. Да и вообще железный век длился к моменту воцарения Петра уже пару тысяч лет. Где же русские брали железо? Делали. Без всяких петровских директив. Но Петр полагал, что директивная экономика — лучшая на свете! Что только указами и директивами можно помочь экономике, разогнать ее! Увы… Потом те же петровские ошибки один в один повторил Сталин, решивший модернизировать страну и отбросивший ее при этом назад. Сталинская индустриализация оказалась даже вреднее петровской — в силу ее тотальности, хотя обе эти индустриализации убили экономику России, поскольку проводились на неэкономических принципах. Но о современных сатрапах позже. А пока вернемся в петровскую эпоху, которую у нас так любят превозносить.
Для чего Петр взял Азов? Опять мы слышим: «Он искал выход к морю…» А Петр знал, что выход из Азовского моря в Черное через Керченский пролив контролируют крымские ханы?.. А он ведал, что выход из Черного моря в Средиземное контролируют турки, и потому Азов в этом смысле — бесполезен? Не подумал. Потом только сообразил. И перекинулся на север, где основал Петербург — прорубил, как говорится, окно в Европу. То самое окно, которое наглухо заколотили его предки в Новгороде.
А, кстати, действительно ли основал?.. Может быть, и основание Санкт-Петербурга Петром — тоже миф?
Вы будете смеяться, но миф. Вернее, миф лишь отчасти. Петр действительно решил завести тут столицу с таким названием. И действительно «В гранит оделася Нева; мосты повисли над водами; темно- зелеными садами ее покрылись острова, и перед младшею столицей померкла старая Москва…» Но дело в том, что безлюдье на месте будущего Питера — миф. На месте Санкт-Петербурга в то время уже был город.
Легенда о том, будто Петербург был выстроен на пустынных брегах, не соответствует действительности. Местность, напротив, было довольно заселенной. Более того, тут жило великое множество русских, которым оккупация Москвой прибалтийских берегов совершенно не понравилась, и они даже эмигрировали в Швецию, не дожидаясь прихода царя-освободителя. Видимо, догадывались, какого рода свободу может принести Москва. Тем не менее, здесь стояли многочисленные села и немалый по тем временам город Ниеншанц с многотысячным населением, лесоперерабатывающими заводами, домами и храмами, рынками и площадями, а также с оборонительной крепостью.
Ниеншанц располагался при впадении Охты в Неву, то есть на месте современного города, который разросся и поглотил бывшую шведскую крепость. Петр же начал возведение северной столицы рядышком, в нескольких километрах от Ниеншанца, причем в чертовски неудачном месте. Поскольку свои начинания Петр I выдумывал из головы и начинал без всякой предварительной проработки, отчего практически все они закончились крахом, то и здесь он поступил как обычно: ткнул пальцем в устье Невы, и началось тяжелейшее строительство. А предварительные исследования провести не помешало бы. Ведь городок Ниеншанц люди построили именно там, где они его построили, не зря. Дело в том, что левый берег Охты — самое близкое к морю место, которое не затопляется во время наводнений, когда западный ветер гонит нагонную волну с моря в устье Невы. И Ниеншанц не затапливало даже во времена самых больших наводнений, которые случаются здесь раз в сто лет.
Петру это в голову не пришло. И он в самом буквальном смысле сел со своей новой столицей в лужу — в лужу перманентных наводнений. И обеспечил своей дурацкой ошибкой себе и жителям города проблемы аж на триста лет вперед. Все цари, а потом и советская власть всю жизнь мучились с этими наводнениями, заливавшими город с завидной периодичностью. И лишь в конце XX века грубая градостроительная ошибка была исправлена — для защиты города от нагонной волны пришлось построить дамбу.
Похожая история произошла у Петра и с русским флотом. Есть легенда, что Петр I создал российский флот. В городе Москве стоит даже гигантский памятник работы Зураба Церетели, на котором царь Петр крутит штурвал. Официально монумент, правда, не считается памятником царю. Его формальное название «В ознаменование 300-летия российского флота». А Петр там красуется только потому, что он считается основателем отечественного военного флота. Что неправда. Причем по нескольким причинам сразу.
Флот в нашей стране был и до Петра. Я не имею в виду флот рыбацкий и грузовой — и так ясно, что он был, и к тому же весьма развитый. Я говорю о флоте исключительно военном. Правда, поскольку
