на одной горе, кто-то на другой. Но понять их можно: время смутное, может, мы обстрел Тегерана корректировать собрались.
На самом высоком вулкане Азии
Высоко парили они на качелях над пропастью мира и ночи, птицы в золотой клетке, без родного дома, без тяжести, лицом к звездам. Они пели, птицы, пели экзотические песни, из хмельных сердец бросали они свои фантазии в ночь, в небо, в лес, в сомнительный, очарованный космос.
Для восхождения на вулкан Демавенд мы выбрали более сложный, но и более красивый маршрут — с севера, где на горе расположены основные ледники. Получив на Тучале акклиматизацию, мы спустились вниз и на небольшом арендованном автобусе отправились в деревню Нандал, расположенную у подножия Демавенда.
Поздно вечером мы пересели на машину более повышенной проходимости и по грунтовой дороге понеслись вверх. Такое ощущение, что все горные шоферы одинаковы: несутся с сумасшедшей скоростью по раздолбанному серпантину, проложенному по краю пропасти. Причем особым шиком считается обгонять все попутные машины и это на дороге, где и со встречной трудно разминуться Наш шофер радостно бибикал, сумев обогнать очередную отчаянно сопротивляющуюся этому машину. Как ни странно, поездка закончилась благополучно, если не считать погнутого крепления бокового зеркала.
Впрочем, в моей практике были и более экстремальные горные поездки. Как-то в Сванетии после похода остановил на трассе грузовик. Народ полез в кузов с курами, а я сел в кабину. Водитель сразу понесся по горному серпантину с такой скоростью, что ребята стали сомневаться в правильности выбора транспортного средства. Хорошо, что они не слышали, как водитель извинялся передо мной: «Прости, что я еду так медленно, просто сейчас я уж очень сильно пьяный».
Иранский водитель не пил (пьяных в Иране мы вообще не видели), но зато он ехал по ночной трассе так, что с адреналином в крови у всех было в порядке.
В Нандале мы разместились в домике клуба альпинистов Ирана. Две комнаты, застеленные коврами, на стенах фотографии самых известных, с точки зрения иранцев, вершин — Эвереста, Эльбруса и Демавенда. Последний отлично смотрится и прямо с крыльца: классический конус с небольшими ледниками около вершины.
Утром погрузили большие рюкзаки с продуктами и снаряжением на лошадей, переехали реку и двинулись в путь. Наш проводник Сайд признавал только один способ подъема: вертикально вверх по линии падения воды. Именно так, причем в максимальном темпе, и должны подниматься, по его мнению, настоящие альпинисты. Мы это мнение не разделяли, так что вскоре совсем перестали обращать на проводника внимание и следили только за общим направлением, выбирая путь сами.
Наконец вышли на тропу, карабкающуюся по склону вулкана между хаотическими нагромождениями лавовых потоков, неподвижно зависших как в стоп-кадре над долиной. Кажется, еще совсем недавно лава булькала, ползла вниз, все сметая на своем пути, а затем, по неведомой команде, мгновенно застыла, образуя сюрреалистические фигуры, достойные полотен Сальвадора Дали.
Один из погонщиков жалуется Вадиму на зубную боль. Тот достает свое универсальное «лекарство» (настойку боярышника) и наливает немного иранцу. Немая пантомима — иранец хватается за горло, машет руками, прыгает с вытаращенными глазами. Похоже, это его первый опыт употребления алкоголя. Затем он становится счастливым и довольным и даже в знак признательности целует руку Вадима.
Вадим незадолго до поездки вернулся с Камчатки, еще не адаптировался к часовому поясу и идет плохо. После очередного поворота он с женой Леной теряется в тумане. Основная группа с проводником и лошадьми побежала вверх, а со мной и Ириной остались только двое каких-то иранцев, поднимающихся одновременно с нами.
Решив, что это помощники проводника, Ирина провела суровую воспитательную беседу со старшим из них, объяснив, что он должен идти замыкающим, чтобы не дать потеряться Вадиму. Иранец опешил, но указание выполнил. Позже мы узнали, что это был сам руководитель фирмы «Gash Tour», который решил лично проконтролировать, как проходит восхождение у неожиданно появившихся у него иностранцев.
Лагерь разбили на высоте 4300 метров в прямой видимости от небольшого приюта. Основная проблема восхождений на Демавенд — вода. Вот и здесь ручеек, вытекающий из снежника, почти сразу впитывается вулканической породой.
Алина обнаружила пропажу из рюкзака теплой куртки. Местные погонщики народ простой: замерз, достал куртку из первого попавшегося рюкзака и поехал вниз в свою деревню. Пришлось Сайду связываться по рации и возвращать одолженную на время куртку.
Внизу, в клубе альпинистов в Нандале, осталась на связи расстроенная Лейла. Она так мечтала подняться на Демавенд! И я думаю, у нее все бы получилось, ведь основная проблема иранцев при этих восхождениях — отсутствие акклиматизации. Идут сразу вверх, пока не скрутит «горняшка». Лейла раньше уже пыталась, но не смогла подняться выше четырех тысяч. А тут такой шанс.
Но ее не взяли, так как не может же женщина спать в палатке с двумя мужчинами, а отдельной для нее не было. Хотя Сайд объяснял, что выше 3000 метров религиозные строгости в Иране не действуют. Во всяком случае, наши женщины хиджабы сняли.
Вечером сидели около палаток и любовались фантастически красивой панорамой заката над персидскими горами. Лагерь стоял на небольшом холме с плоской вершиной, гора как бы подняла нас в небо, чтобы мы могли полностью насладиться плавно меняющейся разноцветной картиной перехода к ночи.
Лейла передает неутешительный прогноз погоды: на нас надвигается атмосферный фронт, и через день восхождение будет невозможным. Поэтому Шатаев, выйдя с Олегом на следующий день раньше всех на запланированную акклиматизацию, решил сразу подниматься на вершину. Они вышли в 8 утра и поднялись на гору за четыре с половиной часа. Спустившись, Олег сказал, что чуть не умер, а Шатаев выглядел совсем не уставшим. И это в 69 лет!
Остальные поднялись на запланированную высоту 5000 ветров и спустились в лагерь. К вечеру погода испортилась, пошел снег, стало холодно, и мы одели на себя все теплые вещи. К утру стало лучше и в 5:00 мы вышли на восхождение. Неутомимый Владимир Шатаев опять отправился на вершину, теперь уже с самой юной участницей, Дней Пятновой, а остальные, кому темп снежного барса был не по силам, поползли следом.
Подъем идет по сильно разрушенным скалам вдоль мощного ледника Якхар. Ключевое место маршрута — пересечение небольших ледников уже под самой вершиной. Здесь проводники иногда связывают клиентов веревкой. Но нашего единственного проводника, Сайда, мы сразу потеряли и без проблем, не доставая «кошек», пересекли ледник без него.
Перевалив через очередную гряду, мы, увидели Сайда, в своем стиле потащившего Алину и Семена «в лоб» по скалам. Мы легко обошли их по набитой тропе и почти догнали у самого края кратера.
Последние сто метров подъема нужно идти по снегу, перемешанному с вулканическим пеплом. Вылезаем в жерло вулкана и направляемся к высшей точке горы, отмеченной зеленым иранским флагом.
Половина кратера засыпана снегом, другая — застывшей магмой. Периодически из-под ног бьют вверх фонтаны газа, глаза слезятся, и тяжело дышать из-за запаха серы.
Около иранского флага небольшая площадка, на которой оживленно, как в выходной в парке отдыха. С юга, по более простому маршруту, все время поднимаются группы иранцев, фотографируются с флагами, угощают нас местными сладостями. Многие в респираторах, хоть как-то защищающих от запаха газа.
К скале прибиты разные таблички с надписями на фарси, некоторые из них — мемориальные доски в честь погибших здесь горовосходителей. Рядом мумии каких-то животных. Фотографируемся с флагом газеты «Вольный ветер», теперь он побывал и на самом высоком вулкане Азии.
