решительно зашагал вперед, пересек солнечную полоску и быстро стал взбираться на холм, за которым уже начинались блиндажи и траншеи переднего края.
СОКОЛОВ Георгий Владимирович
(1911–1981)
Г. Соколов родился 3 декабря 1911 года в поселке Кочкарь Челябинской области.
После окончания средней школы поехал по призыву комсомола на Магннтстрой.,
В течение десяти лет сотрудничал в газетах Урала, Дона и Кубани.
В 1939 году пошел добровольцем на воину с белофиннами.
В годы Великой Отечественной войны был комиссаром, командиром отдельной разведроты. Принимал участие в десанте на Малую землю, в боевых действиях в Крыму, на Сандомирском плацдарме.
В 1944 году назначен редактором газеты «Боевое знамя».
Его книги: двухтомный роман «Нас ждет Севастополь», сборник рассказов «Малая Земля» и др.
Г. Соколов лауреат премии им. и. Островского, Краснодарского крайкома ВЛКСМ. Награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды, медалями.
Коммунист. Член Союза писателей СССР.
* * *
МОРСКОЙ ЗАКОН
— Эй, на мотоботе! Все готово?
— Все в порядке!
— Отчаливай!
«Тук — тук — тук», — затарахтел мотор. Когда мотобот отплыл на добрую сотню метров, двадцать пассажиров облегченно вздохнули. Сегодня все обошлось благополучно. В эту ночь противник почему?то слабо обстреливал берег Малой земли. Выгрузка продовольствия и боеприпасов с пришедших мотоботов и сейнеров прошла сравнительно спокойно. Ни одного подбитого судна, ни одного раненого. Так же спокойно погрузили для отправки на Большую землю раненых и пассажиров.
— Немцы молчат, — сказал с усмешкой рулевой мотобота, — думают, что в такую штормягу «тюлькин флот» не рискнет на трндцатикилометровый рейс. Потому и берег не обстреливают.
— Тоже мне, штормяга… Удержишь черноморцев шестибальным норд — остом! Это же так себе, легонький ветерок! — самоуверенно заявил старшина мотобота.
Однако этот «легонький ветерок» вздымал здоровенные волны. Мотобот бросало, как щепку. Соленые брызги окатывали команду и пассажиров. Вскоре все промокли, но бодрились. После долгой маяты на маленьком кусочке земли, где грохот разрывов бомб, снарядов и мин не прекращался ни на одну минуту, каждый был рад попасть на Большую землю.
Около борта на пустой бочке с беспечным видом сидел моряк — разведчик Владимир Горский. Он был одет в форму пехотинца. Воротник его гимнастерки расстегнут с таким расчетом, чтобы была видна полосатая тельняшка — «морская душа». Горский ехал в десятидневный дом отдыха для отличившихся бойцов и командиров. Рядом с ним сидел молодой лейтенант, пехотинец. Его мутило от сильной качки, но он бодрился.
— Часиков через пять будем в Геленджике. Там зелень крутом, фрукты, тишина… Черт возьми, я даже не верю, что есть такие места, где не рвутся снаряды!..
Лейтенант даже причмокнул от удовольствия. Его лицо расплывалось в улыбке.
— А мне, откровенно говоря, неохота, грустно уезжать, — проговорил Владимир. — Много перетерпели на этой огненной земле, поругивали ее, а вот стала родной. Если меня станут переводить на большую землю, то, честное слово, откажусь… Я и в дом отдыха поехал с неохотой, командир роты просто выгнал меня на берег.
— А ведь верно, — согласился лейтенант, — немножко грустно расставаться с этим кусочком земли. Помнишь, как высаживались сюда в феврале? Горячая ночка была!
— Как не помнить! Мы тогда…
Горский не успел закончить фразы. Полыхнул взрыв, взметнулся столб огня. Мрачные волны, темная ночь, вода — все смешалось. Раздался чей?то пронзительный крик:
— Полундра!.. Тонем!..
Владимир не помнил, как очутился в воде. Он тоже закричал, хлебнул воды, окунулся, вынырнул. Мотобота не было видно. Только бурные волны с белыми гребнями тяжело катились в открытое море. На гребнях виднелись черные точки — люди, уцелевшие от взрыва мины. Может быть, они кричали о помощи, но их голоса тонули в шуме ветра и моря.
Примерно в пятистах метрах призывно мелькал огонек маяка в Кабардинке.
«Поплыву туда, — решил Владимир, — надо только снять сапоги».
Однако это не так?то легко было сделать. Владимир скорчился, пытаясь дотянуться рукой до сапога. Налетевшая волна перевернула его и накрыла. Он вынырнул, ругаясь и отплевываясь. «Чертовы сапоги! Они могут утянуть на дно. Во что бы то ни стало их надо снять», — подумал он.
Несколько раз Владимир пытался стащить обувь, и каждый раз его переворачивала набегавшая волна. Надуваясь и кряхтя, он все же сдернул сапоги. Сразу стало легче держаться на воде.
— Плавать, так плавать, — озорно вслух произнес он.
Владимир снял брюки. Хотел сбросить и гимнастерку, но в кармане ее второй год хранится партийный билет, над карманом — ордена и медали.
«Нет, пусть гимнастерка будет на мне, — решил Владимир, — партийного билета лишусь только вместе с жизнью».
Владимир был хорошим пловцом. В мирное время он свободно переплывал этот залив. В Новороссийском порту все знали Володьку, коренастого парня, сына портового грузчика, с загорелым лицом и с залихватским чубом русых волос.
Впереди что?то забелело. К радости его, это оказался спасательный круг. Теперь все в порядке. Видимо, этот спасательный круг упал с мотобота. При взрыве все разметало в разные стороны, и круг никому не достался. Владимир просунул туловище в середину круга. Теперь плавай хоть сутки.
Где?то совсем близка раздался крик. Всмотревшись внимательно, Горский заметил барахтающегося человека. Он кричал: «Спасите! Спасите!». Владимир узнал лейтенанта, с которым беседовал на мотоботе.
— Гей, лейтенант, не дрейфь. Сейчас помогу. Держись!
Он подплыл ближе. Лейтенант судорожно ухватился
за его гимнастерку. Набежавшая волна накрыла обоих с головой. Владимир чувствовал, как цепко держится утопающий за его воротник. Стало не по себе. Когда оба показались на поверхности, Владимир крикнул:
— Возьми мой круг! Держись за него крепче, а то волна выдернет его.
— Спасибо, друг!
— Только за меня не цепляйся. Буду поблизости плыть.
