Виктор отвечал. Их станицу еще не бомбили, там пока спокойно…
— Нажимают фашисты, — проговорил Николай. — Скоро и я на фронт, — он поправил сбившиеся бинты.
Гудели тяжелые «юнкерсы» в небе, где?то близко сбрасывали бомбы. При каждом взрыве Коля невольно схватывался, стараясь заслонить младшего брата.
Улетели фашистские самолеты.
— Чем же тебя покормить? — задумался Коля. — К нам кухня приходит только ночью.
— Ничего не нужно, я поел, — ответил Виктор и все смотрел на старшего брата. Всегда он защищал его, младшего, и в детских играх, и в работе помогал, когда выросли. —
Виктору нужно было идти, отыскивать ту дивизию, но никак не мог расстаться с братом. Николай спросил:
— Куда тебя направляют?
Виктор ответил.
— Это не близко, в Инкермане. Пойдем, провожу.
Крепко — крепко обнялись братья… И пошел младший,
все оглядываясь. Коля стоял возле землянки и смотрел брату вслед. У Виктора так сильно сдавило сердце… Неужели он в последний раз видел брата?.. Проклятые фашисты!
Шел и ехал на попутных машинах. Потемнело. Севастополь только и жил в это время: передвигались войска, ехали кухни и санитарные машины, уходили женщины и дети в глубь обороны.
В зареве артиллерийского огня, Нестеров увидел по обе стороны от дороги отвесные каменные стены, а в них широкие двери внутрь — штольни Инкермана. Эти большие штольни похожи сейчас на вокзалы: чемоданы, узлы с одеждой, на них сидели молчаливые дети. Видно было, что здесь находится военный штаб: телефонные звонки, бегали адъютанты, связные. Похож Инкерман и на передний край обороны: несли раненых, врывались сюда осколки снарядов и рикошетом проносились над головами.
Нестеров вошел в штаб дивизии и доложил о прибытии.
— Краснодарец? — спросил начштаба. — Бывал в вашем училище, хорошая там подготовка. Пошлю вас в боевой полк.
Из Инкермана Нестерова повел сержант. Шли по темной разбитой дороге, поверху с завыванием летели мины и неподалеку ухали разрывы снарядов. Впереди шел кто?то с винтовкой за плечами, может, связной. Мина с визгом пролетела над головами и разорвалась впереди. Нестеров и сержант побежали туда — человек лежал недвижимый, винтовка отброшена в сторону.
— Убит, — глухо проговорил сержант. Оглянулся по сторонам. — Здесь ночью ходят санитарные машины, увезут его.
— Можно взять его винтовку? — спросил Нестеров.
— Конечно, бери. У нас в полку мало оружия.
Только под утро добрались до своей части — окопы,
проволочное заграждение, нигде никого не видно.
— А где командир полка? — спросил Нестеров.
— Вон щель, — сержант указал на каменную скалу, — он там лежит раненый.
Нестеров наклонился, просунул голову между камнями и пополз. Впереди показался огонек. Там увидел двоих: лежавшего на шинели пожнлого подполковннка, а возле него сидел молодой лейтенант. Услышав шорох, лейтенант повернулся. Поднял голову и командир полка.
Лейтенант Нестеров доложил о своем прибытии. Ожидал приказ. Подполковник, опустив голову, сказал:
— В батальонах у нас осталось по одной неполной роте. Сейчас сформировали еще одну роту — все нестроевые подразделения туда. Берите ее и оседлайте симферопольское шоссе. Фашисты прорвались и прут на Инкерман.
Нестеров выбрался из щели. Поднималось солнце над развалинами города и над этими ннкерманскимн высотами, исковерканными воронками от взрывов бомб и артиллерийских снарядов. Фашистские самолеты, тяжело нагруженные, летели к развалинам города, а по ним били из зенитных пулеметов, орудий — Севастополь сражался.
Лейтенант Нестеров нашел роту в окопе второго эшелона.
— Рота, в ружье! — скомандовал.
Солдаты вскакивали, бра™ винтовки, надевали каски, уже готовы. Нестеров увидел среди них сержанта, который ночью привел его в полк.
— Будете командиром первого взвода, — сказал ему лейтенант. — Как фамилия?
— Петров.
Лейтенант опять быстро оглядел солдат и увидел матроса в по лной форме, а на лице у него шрам.
— Малахов!
— Он самый. — Матрос подошел к лейтенанту. — Нет места на кораблях, сколько их потопили…, — голос у Малахова дрогнул. — Мы и здесь дадим фрицам прикурить!
— Будете командиром второго взвода.
— Есть!
— Рота за мной! — Нестеров выпрыгнул из окна и, пригнувшись, побежал через открытую местность. Откуда?то строчил пулемет, за небольшой высотой все залегли. Но полковая батарея ударила по противнику, и пулемет замолчал.
— Бегом!
Вся рота схватилась — только топот ног — бежали к кустарникам в лощине. Попадали в них — кружился самолет с крестами. Он бросил бомбу, но она разорвалась в стороне. Еще дал один круг «юнкере» над этой лощиной и повернул к Северной бухте. Вскоре там слышались взрывы бомб.
— Прут гады на Северную, — проворчал моряк. — А на другой стороне сам Севастополь… Не допустим, братва, до него!
Опять бросок, прошли полосу обстрела, ползли по- пластунски. Дальше увидели глубокие окопы, но в них никого не было, видно, отошли наши. Еще одна короткая перебежка, впереди показалась широкая долина.
— Симферопольское шоссе, — сказал с^)жант.
— Где же здесь зацепиться? — весь подавшись вперед, спрашивал лейтенант и все всматривался в эту открытую местность.
— Надо в сторону Инкермана, — подсказал моряк.
Еще поползли по — пластунски. Вот и шоссе. Оно изрыто глубокими воронкамн, грудились на ней остовы сгоревших автомашин. Лейтенант поднялся, смотрел в сторону противника — никого нет. Назад оглянулся и у видел на шоссе груду кирпича и камней, видно, рядом стояло здание, и оно развалилось от бомбежки.
Подошли к этой баррикаде. Перед ней — противотанковые ежи — закопанные рельсы.
— Здесь и будем драться, — сказал моряк. — Ну, фрицы, будет вам полундра за все утопленные корабли, за погибших товарищей!
За этой каменной баррикадой рота спешно готовилась к обороне. Копали окопы в каменистом грунте. Нестеров оглядывал местность. Впереди на целый километр она вся открытая, противник не подойдет незамеченным. А шоссейная дорога уходила отсюда круто вверх и скрылась за каменными скалами.
Позади баррикады поднимались отвесные стены каменного Инкермана. В его глубоких штольнях кроме военных штабов, госпиталей, спасалось от — бомбежки много женщин и детей. И еще узнал Нестеров: в инкерманских штольнях находилось почти пятьсот вагонов всякой взрывчатки — порох, снаряды с первой мировой войны, непригодные для современных орудий, тяжелые авиационные бомбы, их некуда употребить, в Севастополе осталось лишь несколько истребителей.
— Товарищ лейтенант, — подошел Петров и спросил: — Это у нас все оружие — одни винтовки?
Нестеров развел руками, ответил:
— Командир полка обещал прислать пулемет, но даже не сказал — станковый или ручной.
— Ничего там нет, я знаю…
