Серый шар плыл в небе, как странный металлический пузырь в глубинах чужого моря. Плавильная печь белого солнца Сириуса развеяла утренний туман и сделала небосвод таким безупречно чистым и голубым, как будто все это было создано буквально в последнюю ночь.
— Это там! — сказал Том Стейн и показал вниз. — Видите? Они как раз выходят.
Эс Рейд без всякого приказа направил шар-разведчик вниз. Далеко внизу Монт увидел панораму, как будто перенесенную сюда из мрака времен. Между скальными стенами выцветшего коричневого цвета тянулся залитый солнцем каньон; его дно образовало ложе серебристо сверкающей реки. Берега ее окаймляли красновато-зеленые заросли кустов.
В верхней части каньона, недалеко от пенящегося водопада, лежал неровный склон из серых и коричневых скал, усеянный, как оспинами, черными дырками.
Это были пещеры, и из одной, как увидел Монт, поднимался вьющийся дым — первое увиденное им свидетельство того, что туземцы пользовались огнем.
Он отчетливо видел людей; сверху они казались игрушечными солдатиками в миниатюрном мире. Перед пещерами и на обрывистых тропинках, извилисто ведущих к реке, Монт видел мужчин и женщин, детишек, плещущихся в реке. Эти люди должны были видеть шар-разведчик, но не обращали на него никакого внимания.
— Неплохо смотрится, верно, Чарли?
Языковед улыбнулся.
— Только бы они захотели хоть что-нибудь сказать!
— Садитесь! — сказал Монт Эсу.
— Где?
— Как можно ближе к этому утесу. Попытайтесь никого не раздавить, но дайте им почувствовать напор воздуха. Я же по горло сыт простым разглядыванием.
Эс оскорбился.
— Я припаркуюсь рядом с их крайним домом.
Серый шар-разведчик опустился вниз.
Они почти задели скальную кромку и приземлились у самых выходов из пещер. Монт открыл люк и выбрался наружу. Коричневые стены каньона оказались выше, чем смотрелись сверху; они, как горы, вздымались вверх. Голубое небо казалось очень далеким. Монт услышал журчание реки и почувствовал нежный ветер. Он подождал, пока выберутся остальные и присоединятся к нему.
Вдруг его охватило ощущение несоответствия. Но не мир вокруг и не туземцы казались ему чужими, а он сам. Том, Чарли, Эс с их неуклюжими руками и такой же неуклюжей одеждой. Этот их серый металлический шар в долине среди скал, воды и буйной растительности казался чудовищем…
Туземцы никак не реагировали на их появление. Они не приближались, но и не убегали. Они останавливались там, где находились, стояли и смотрели.
Что с ними случилось? Неужели они вообще не знают любопытства? Монт уже начинал сомневаться в ценности всего своего предыдущего опыта и знаний.
Наконец от одной из пещер по тропинке спустился ребенок, показал рукой на шар-разведчик и засмеялся — тоненьким, восхитительным смехом. Люди опять задвигались и пошли по своим делам. Некоторые подходили к Монту так близко, что он мог бы потрогать их, и все же ему казалось, будто он смотрит на них через гигантскую, непреодолимую пропасть. Он их просто не понимал, не понимал ничего из того, что они делали. Туземцы ничего не имели, жили в пещерах и пустых деревьях. Все, чем они занимались, казалось ему бессмысленным и бесцельным. Они, казалось, чувствовали себя безмятежно и — что еще хуже — казались совершенно равнодушными.
Однако почему-то не возникало впечатления их примитивности. (Он понимал, что «примитивность» — двуплановое слово, но мог думать только в выражениях и понятиях, которые знал.) Скорее, они были далекими и совсем чужими, стояли где-то за границей его понимания. Они жили в мире, где предметы имели другую ценность.
Туземец, намного старее того, которого они преследовали на пути к пустому дереву, спустился по тропинке и остановился невдалеке от шара-разведчика. Он, жмурясь, смотрел на них печальными глазами, немного наклонясь вперед — так что мог опираться на свои длинные руки. Морщинистая кожа на лице дрябло свисала. Потом подошли две молодые женщины и остановились рядом с ним. Ребенок засмеялся снова и толкнул одну из большеглазых девочек.
Монт глубоко втянул в себя воздух. Он сам себе казался плохим актером, который вышел из-за кулис, взмахнул соломенной шляпой, начал играть свою роль и вдруг обнаружил, что зрительный зал пуст.
Во всяком случае, люди, казалось, не боялись. Они не были такими пугливыми, как тот туземец в деревне. Может быть, подумал Монт, они разделяют человеческое свойство: в толпе люди храбрее.
Монт подошел к старику, тот наморщил лоб, продолжая, прищурившись, смотреть. Монт поднял руки, чтобы показать, что его ладони пусты.
— Монт, — сказал он и указал на себя.
Старик что-то пробормотал и замолчал.
Монт попробовал еще раз.
— Монт!
Старик задумчиво кивнул и потянул себя за ухо.
— Ларст, — сказал он отчетливо.
Чарли вытащил свой блокнот и записал это единственное, драгоценное слово фонетическими знаками. Монт широко улыбнулся и попытался выглядеть максимально дружелюбным.
— Чарли, — сказал он и указал на Чарли. — Том, Эс.
Старик опять кивнул.
— Ларст, — повторил он и вздохнул.
И вдруг — невероятно! — он начал показывать на все подряд: на пещеры, на реку, небо, детей, женщин и всякий раз называл обозначение — медленно и терпеливо, как будто объяснял непонятливому ребенку урок. Его голос был слабым и дрожащим, но каждое слово можно было ясно понять. Монт сначала повторял слова по-английски, потом отошел в сторону, предоставив беседовать дальше Чарли Йенике.
Чарли работал быстро, решительно настроившись предельно использовать этот удобный случай. Он перепроверял слова и фразы, записывая их так быстро, как только позволяла его шариковая ручка. Он систематизировал словарь, исходя из слов, знакомых ему по магнитным записям. Старик, казалось, был немного ошеломлен такой скоростью, но продолжал терпеливо говорить.
Том Стейн с двумя детьми-мальчиками проманеврировал по тропинке вниз к реке и, повернувшись к ним, показывал фокусы. Мальчики внимательно и с любопытством наблюдали за ним. Том проделал целый ряд трюков и испробовал все, чтобы подружиться с ними.
Монт был так возбужден, будто только что нашел знаменитый Розеттский Камень,[1] который сделал возможным чтение египетских иероглифов. Он пытался придерживаться научных правил. Начинай с вождя, сколько раз он внушал это своим студентам?!
Он огляделся. Ларст, стоящий на пороге старости, вряд ли был таковым. Так же маловероятно, чтобы кто-то из детей. Женщины всякий раз отступали назад, как только он собирался подойти поближе — одна даже покраснела. Трудность была в том, что многих туземцев вообще не волновало их присутствие, и нельзя было определить, в какой степени это относилось к тому или другому. Он подумал, что вообще трудно классифицировать людей, которые не носят никакой одежды. Может быть, какую-то роль играют полосы на груди?..
Он обошел вокруг, пытаясь зарисовать в свой блокнот план пещерной деревни. Люди не пытались ему помешать, но он все же счел за лучшее не входить в жилища, а лишь отметил расположение пещер и сделал краткое описание туземцев, которых находил перед каждой из них. Он сделал также несколько
