История Персидской империи

после десятимесячной осады, занявшей большую часть года, он освободил от Кипротемиса, командующего гарнизоном, посланным сатрапом Тиграном; и там Афины основали свою колонию. За незначительные услуги, которые оказал Тимотей Ариобарзану, ему был подарен Сеет, а Крифота — Афинам. Агесилай получил свою плату в твердой наличности. Тем временем Артабаз удерживал Троад (историческое название полуострова Бига в современной Турции. — Пер.) с помощью наемников под командованием родосцев Ментора и Мемнона, на сестре которых он женился. Карийцы послали ко двору посольство с жалобой на Мавсола, но царь, все еще доверяя верности своего «сатрапа», наказал его обвинителей (366 до н. э.).

Гераклея с населением шесть тысяч человек, обладавших правами граждан, и флотом из сорока кораблей постепенно начала занимать более заметное положение как самый важный греческий город на черноморском побережье. У селян и крестьян из числа местного населения не было гражданских прав, поэтому богатые и бедные враждовали. Во время произошедших беспорядков сын Ариобарзана Митридат занял Гераклею, последовав тем самым обычному правилу персов поддерживать демократию (364 до н. э.). Сенат обратился к Тимотею, а затем к Эпаминонду за помощью в борьбе с населением.

Их просьбы остались без ответа, и в отчаянии сенат позвал Клеарха, ссыльного гражданина, который собрал вокруг себя банду наемников. Сначала он сделал вид, что правит в качестве командующего гарнизоном Митридата, но, когда прибыли персы, которые ожидали, что город будет им передан, он был заключен в тюрьму и оказался вынужденным заплатить непомерный выкуп. Затем Клеарх объявил себя истинным защитником демократии; на самом деле он правил как тиран (363–352 до н. э.). Шестьдесят членов сената умерли под пытками, рабам было даровано гражданство, а женщин из аристократических родов заставляли брать их в мужья. Рассказывают, что аконитом были отравлены так много граждан, что оставшиеся ели руту в качестве противоядия.

Тиэй и Киер под давлением быстро признали его тираном, а большая часть Пафлагонии приняла его власть. Его отношение к персидскому царскому двору было правильным, так что и Артаксеркс II, и Артаксеркс III принимали его послов. Клеарх основал библиотеку и покровительствовал литературе, потому что он был учеником Платона и Исократа; последний переписывался с его сыном Тимотеем. Но, несмотря на эти притязания на культуру, правление Креарха было жестоким. Под влиянием восточного представления о царе как боге он объявил себя сыном Зевса и назвал своего собственного сына Громом. Клеарх был символом и знамением, первым из группы авантюристов, которые воспользовались растущими экономическими трудностями (которые, в свою очередь, вызвали общественное недовольство), чтобы стать городскими тиранами.

Мятежи одного сатрапа за другим в Малой Азии были серьезной угрозой целостности империи и даже безопасности самого монарха. Когда на путь мятежа встал Ароандас, недовольный тем, что он был смещен с поста сатрапа Армении и переведен на должность помощника сатрапа Мисии, ситуация стала чрезвычайно опасной (353 до н. э.). Возглавив коалицию сатрапов, он стал выпускать золотые статеры (право, принадлежащее только законному монарху), бросая тем самым вызов Артаксерксу. На монетах из Лампсака изображены Пегас, Афина или Зевс; из Мисийских Кисфен — скачущий всадник; из Колофона — лира и греческое слово, означающее «царь»! На монетах из Клазомен он откровенно признал помощь со стороны наемников: на них изображен гоплит за щитом, стоящий на одном колене и выставивший копье, чтобы встретить вражескую атаку, как учил своих солдат Хабриас. С их помощью он захватил Пергамум.

Среди мятежных сатрапов был Мавсол. Получив приказ от великого царя прислать дань, он использовал эту возможность лишь для того, чтобы собрать больше денег. Сообщив по секрету немногим избранным — самым богатым людям — из своих подданных, что у него совершенно нет средств, чтобы заплатить, он предложил, чтобы они пообещали больше, чем они собирались на самом деле дать, и, сыграв на свойственном человеку желании соперничать, он вынудил других предлагать денег больше, чем они намеревались.

Миласа был городом, не окруженным стенами. Однажды Мавсол созвал его жителей и объявил, что на них идет великий царь; они должны дать ему денег на постройку стены, если они хотят спасти свое имущество от разграбления. Как только деньги оказались в его казне, жителям было сказано, что бог не позволяет начать строительство. Мавсол не упускал своей выгоды; восставшие сатрапы не могли ожидать реальной помощи.

Появление их лидера Ароандаса в Сирии (362 до н. э.) было встречено восстанием местного населения; ликийцы, писидийцы, памфилийцы и киликийцы последовали этому примеру. Автофрадат оказался в ситуации, когда он был вынужден примкнуть к восставшим, и Артабаз был заключен в тюрьму. Египет сохранил свою независимость даже при том, что его царь смиренно шел пешком за колесницей великого царя — на финикийских монетах! Артаксеркс потерял половину своих доходов. Следующим шагом должны были стать объединение армий Некхтенебефа и Ароандаса, совместное вторжение в Месопотамию, а затем поход на Сузы за добычей.

В начале своего царствования Артаксеркс завоевал для Персии самую крупную дипломатическую победу. Он неоднократно навязывал Европейской Греции «царский мир», и она больше не оспоривала его право на греческие города в Азии. Спустя четверть века его трон и сама его жизнь оказались в опасности. Империя Ахеменидов, казалось, находится на грани распада из-за отсутствия внутренней сплоченности.

Глава 29 НЕДОЛГИЙ ПОДЪЕМ

Несостоявшаяся угроза со стороны Египта

Казалось, Персия находится на грани распада на составные части. То, что империи удалось на недолгое время вернуться к единству, не было заслугой ее слабого и стареющего монарха, а было результатом целой серии совершенно неожиданных случайностей.

Первой была смерть Некхтенебефа (360 до н. э.), который был похоронен в Мемфисе в саркофаге из зеленой брекчии, который был одним из самых прекрасных произведений искусства, появившихся в годы правления этой династии. После его смерти на трон взошел его сын Джедхор (361–359 до н. э.), которого греки называли Тахос или Таос. То, что он уже был в хороших отношениях как с афинянами, так и спартанцами, имело важное значение в меняющейся ситуации.

Тем временем летом 362 г. до н. э. Спарта потерпела сокрушительное поражение в Мантинее (древнегреческий город в Аркадии, известный также как Антигония. — Пер.) от сторонников Персии фиванцев. Новые послы от царя договорились еще об одном мире на общих условиях; Спарта заняла свое привычное место возражающей стороны, но возмущенные Афины подкупило то, что царь признал право Афин на Амфиполь. Желая возглавить еще одно нападение на персов, Агесилай появился в дельте Нила ближе к концу 360 г. до н. э. и заявил о своей готовности помочь своему другу Тахосу.

Хабриас закончил год полководцем в Афинах. К сожалению, как оказалось, затем он был отозван к своим прежним занятиям. Выгодный новый «царский мир» недостаточно примирил Афины, чтобы запретить его отъезд, и Хабриас получил возможность собрать еще десять тысяч наемников. Тахос собрал большую армию египтян и флот из ста двадцати трирем. Представитель мятежных сатрапов Реомитр добавил еще пятьдесят кораблей и 500 талантов.

Это было внушительное войско, которое собралось весной 359 г. до н. э., но в нем имелись и недостатки, которые нельзя было оставить без внимания. Начиная с первых контактов во времена Саисской династии между местными жителями и наемниками постоянно происходили стычки. Современные той эпохе авторы комедий показывают, как греки презирали египтян. Например, у Эвбула герой клянется