покровителей — амонийцев, Пиндар посвятил ему храм в европейских Фивах, в котором стояла его статуя работы Каламиса. Еврипид знал, что засушливые края, где обитал Амон, жаждут дождя. Аристофан, на этот раз не зубоскаля, ставит своего оракула на второе место только после Дельфийского оракула. Когда Афины послали к Амону официальную делегацию, а Гелланик написал путеводитель «Анабас» к его святилищу, спартанец Лисандр последовал его примеру и тоже посетил оракула. Нападки на Амона заметно отсутствуют у комедиографов.
Это тем более удивительно, потому что комедиографы были явно враждебно настроены по отношению к культам, привезенным с Востока. Аристофан обвинил женщин в том, что они принимают чужеземные культы, в то время как в «Тельмессцах» высмеиваются суеверия, которыми были печально известны его оракулы. К 355 г. до н. э. Исократ показывает контраст между великолепием празднеств в честь чужих богов и пренебрежением национальными божествами.
Ослабление зороастризма
Дарий I вырос под влиянием Зороастра. Видимо, надписи на его гробнице являются цитатами из Гаты, и другие вещи, им написанные, показывают явные признаки мышления и языка Зороастра. Также ясно, что Дарий не всегда следовал учению своего учителя; вполне возможно, что он по-настоящему не понимал их. Он и его преемники не только призывали чужеземных богов по имени — на их родине это могло быть просто вопросом правил, — но и в официальных надписях не говорилось об Ахурамазде как единственном боге. Он скорее был «величайшим из богов», и рядом с ним они призывали «других существующих богов».
Запрещенный Зороастром Митра продолжал пользоваться народной любовью. Во время правления каждого монарха и на большинстве языков империи мы находим имена собственные, которые доказывают, что многие отцы отдавали своих сыновей под защиту древнего языческого бога солнца. Мы уже упоминали о ссылках на то, что этому богу поклонялись. Ко времени правления Артаксеркса I Митра официально уже стоит на следующем после самого Ахурамазды месте. Гимн Митре, сочиненный во времена языческого невежества, сохранился и теперь возродился, хоть и на диалекте, на котором не говорил пророк. Измененный еще раз в парфянские времена, он сохранился в своей более поздней форме и применяется в современных персидских обрядах.
Артаксеркс II был особенно предан Анахите, «Безупречной», которую обычно греки отождествляли с Артемидой. Он первым из персидских царей стал устанавливать ей статуи в Вавилоне, Сузах, Экбатане, Парсе, Бактре, Дамаске и Сардах. Такая статуя, очевидно, стоит за описанием богини в Яштах, воспетой в ее честь.
Здесь прекрасную Ардви Суру Анахиту ее верующие видят как прекрасную деву, подпоясанную широким поясом, очень сильную, зрелую, благородную, известного происхождения. На голове она носила золотую корону с сотней звезд с восемью лучами — звезда вавилонской Иштар — и развевающимися лентами. В ушах у нее квадратные золотые серьги, и золотое ожерелье обвивает ее прекрасную шею. Расшитое золотом платье скрывает ее тело, но под ним — белье из мягкой кожи трехсот бобров, которые родили по четыре детеныша, — в таком случае кожа самая лучшая. Ее талию плотно обхватывает пояс, отчего ее грудь приобретает хорошую форму. В руке она сжимает
Из звездных сфер так ее призывает Ахурамазда: «Спустись, Ардви Сура Анахита, со звезд на созданную богом землю. На ней могущественные правители, владыки земель и их сыновья будут поклоняться тебе. Сильные и храбрые мужчины будут просить у тебя быстроты для своих коней и ошеломляющей славы; атраваны (в зороастризме жрецы, которые поддерживали священный огонь, приносили жертвы и совершали обряды очищения. —
Анахита спускается с небес по зову Создателя. Прекрасны ее белые руки, плотные, как плечо коня. Ей нужна вся ее сила, потому что Ахурамазда сотворил для ее колесницы четырех белых жеребцов, высоких и быстрых — ветер, дождь, облако и дождь со снегом. Держа вожжи в руках, она направляет свою колесницу вниз; ее кони сокрушают тех, кто ненавидит правоверных, будь то дэвы или люди, Ятус или Пайрикас.
С вершины горы Хукарий, окруженной золотыми пропастями глубиной, равной высоте ста человек, Анахита прыгает вниз. Затем она становится могучей рекой, которая несет свои воды и летом, и зимой, чтобы распределить их по семи частям света (Каршварам). Днем и ночью она льет вниз такие большие потоки, как все воды, которые текут по Земле.
У Анахиты есть тысяча ущелий и тысяча водных каналов, длина каждого из которых равна сорокадневному переходу всадника на добром коне. У каждого канала стоит дом хорошей постройки, в котором горит свет в ста окнах; в нем тысяча колонн, которые укреплены десятью тысячами балок. В каждом доме постелена хорошая постель, издающая приятный аромат и полная подушек. Оттуда она стремительно несется к морю Воурукаша — океану, омывающему Землю. Море выходит из берегов, когда она вливается в него.
На земле у Анахиты другие задачи. Она готовит мужское семя и плод в женской утробе, чтобы он был готов родиться. Она дает всем женщинам возможность благополучно родить, а в их груди в нужный момент она вкладывает достаточное количество молока. Она дает человеку здоровье и увеличивает его водные каналы, поля и стада, его имущество и земли. Анахита ненавидит дэвов, которые когда-то были ее партнерами, и повинуется заповедям Ахуры.
Совершенно другую картину развития религии дают другие письменные источники, сейчас включенные в священную Авесту и названные Семичастная Ясна (Хаптангхати), которые, подобно подлинным словам Зороастра, сохранились на гатическом диалекте, но в прозе. В них мы можем, вероятно, найти официальные обряды империи Ахеменидов; по крайней мере, здесь нет прямой ссылки на великого иранского пророка, и учение не совпадает с его учением. В качестве введения мы читаем: «Мы поклоняемся святому Ахурамазде, Владыке Праведности. Мы поклоняемся Амеше Спентасу, который верно правит и распоряжается. Мы поклоняемся всему духовному и преходящему творению Праведности согласно обряду истинной маздаяснинской веры». Последний термин появляется раньше, так как незадолго до 410 г. до н. э. глава еврейской общины в Элефантине Иедония пишет своему корреспонденту, что чиновник, стоящий во главе нома Но или Фив, является маздаяснийцем.
А вот так начинается сама Ясна: «Мы выбираем Ахурамазду и Прекрасную Праведность, чтобы мы могли думать, говорить и делать то, что будет самым лучшим для обоих миров. Мы стремимся к награде за наилучшие деяния, чтобы скот находился в безопасности и у него был корм, независимо от того, приказано нам это или нет, будь то правитель или подданный. Поистине для самых лучших правителей предназначено Царствие, так как мы приписываем Царствие Ахурамазде и Наилучшей праведности. Так как мужчина или женщина знают, что есть правое дело, пусть они с усердием делают то, что правильно, для себя и для всякого, кого они могут привести к пониманию этого. Чтобы даровать тебе, Ахурамазда, почести и хвалу, корм скоту, мы считаем себя самыми лучшими. Для тебя мы будем трудиться и приносить свет твоего учения другим, стараясь изо всех сил. Рука об руку с Праведностью, вместе с Праведностью считай каждого понимающего твое учение человека наилучшим образом для обоих миров. Эти открытые нам слова, Ахурамазда, с размышлениями о Праведности мы будем провозглашать; однако тебе мы подчиняемся как учителю и дарителю заповедей. По желанию Праведности и Благой мысли, а также доброго Царствия мы будем возносить тебе, Ахура, хвалу за хвалой, максиму за максимой и молитву за молитвой».
Абстрактные проявления бога у Зороастра здесь очеловечены, и еще шесть самых выдающихся из них стали Амеша Спента (проявления Ахурамазды. —
