рука Воронова вылетела из-за пазухи и уверенно распрямилась.
Под нежным небом Старицы, в благоуханном светлом воздухе ее прогрохотал выстрел.
Алей едва слышал его. Все звуки заглушил истерический смех Полохова, проснувшегося не вовремя. Демиург бурно наслаждался происходящим и декламировал дикий стишок:
…Удар пули отогнул Ясеня назад. Секунду казалось, что он упадет в воду. Алей нелепо открыл рот. От шока он не смог испугаться, только оцепенел. Мысли застыли, как мухи в янтаре. Сама прекрасная Старица показалась плоской блеклой картинкой. Воронов не тратил время на выстрелы в воздух, стрелял на поражение, но не насмерть. Пуля пробила Ясеню левое плечо.
Легко восстановив равновесие, Ясень выпрямился.
– Надо же, – насмешливо сказал он, – попал.
Казалось, боли он испытывал не больше, чем от комариного укуса. Он скосил глаза на входное отверстие пули, потрогал его пальцем и заметил:
– Хорошо стреляешь, сука, метко.
– Ах ты тварь, – едва слышно сказал Летен. Всегда спокойное лицо его исказилось.
Летен сунул пистолет в руку бледного как смерть Алея, сбросил куртку и рванулся вперед.
Слабое течение успело отнести лодку от берега на несколько метров. С шумом и брызгами Летен рухнул в воду и сильными гребками стал продвигаться вперед. Ясень смотрел на него сверху вниз с брезгливым интересом. «Осень же запрещала трогать воду, – подумал Алей отстраненно. – Я же сказал Летену, что нельзя… А он ее сейчас наглотается». Он не знал, что делать. Ему попросту не хватало скорости реакции. Алей не был бойцом.
Но и Ясень потерял добрую секунду. Его обманула собственная уверенность. Он полагал, что здесь, в непостижимом мире-интерфейсе он играет на своем поле, здесь совладать с Летеном будет легче, – а Летен не делал различий между мирами. Вода для него была просто водой, лодка – обычной лодкой.
Ясень с перекошенным лицом только ухватил весло, а Воронов уже подтягивался, переваливаясь через борт Ялика. Лодка кренилась набок, Ясень пытался удержаться на ногах и не мог занести весло для удара.
Алей услышал, как тихо скулит от ужаса Иней.
Огромный Воронов двигался с невероятной скоростью. Алей с трудом понимал, что происходит. От первого удара Летен увернулся, перехватил весло и рванул на себя. Ясень качнулся. Лодка ходила ходуном. Боясь зацепить Инея, Летен не стал бить с размаху, а мощно толкнул Ясеня в грудь. Ясень задохнулся, но не потерял самообладания и вцепился Летену в горло.
Тот, казалось, только того и ждал.
Крепко держа противника, Летен прыгнул с лодки в воду и увлек его за собой. Они мгновенно скрылись под поверхностью.
В этот момент Алей понял, что отец побежден. Летен не мог не победить. Он воевал – а Ясень всего лишь дрался.
Прошло несколько бесконечных томительных секунд.
Летен вынырнул один.
Мрачный, он с трудом подтянулся, перелез через борт Ялика, сел и подгреб к берегу. Привязал лодку к колышку. Алей опомнился и кинулся к брату, обнял Инея. Едва удалось отцепить его пальцы от бортов. Костяшки побелели и были как каменные. Ткнувшись головой в грудь брату, Иней чуть слышно застонал.
– Все, – сказал Летен, отдуваясь. – Пуля дура, штык молодец.
– Летен, – прошептал Алей. Иней прижимался к нему, ритмично, истерично, судорожно всхлипывая. – Ты…
– Мокрый я как цуцик, – сказал Летен, забрал у него свой пистолет и, кряхтя, стал стаскивать одежду. – Сушиться надо.
– Летен, – повторил Алей беспокойно.
Тот повесил рубашку на куст и обернулся.
– Что?
Алей не смог ничего выговорить. Иней совершенно онемел от шока, и старший брат был сейчас немногим лучше. Летен понял это и покачал головой, усмехаясь.
– Я в порядке, – сказал он, – полагаю, что Ясень Лазурин тоже. Видел, как тут огнестрел работает? Я так думаю, что здесь умереть нельзя. Вывернулся Гэрэлка, уплыл черт-те куда. Что ты там, кстати, про местную воду рассказывал, Алик?
Алей медленно выдохнул и вдохнул. Не помогло. Тогда он сел на траву и с усилием провел по лицу ладонью. Помолчал.
– Мне говорили, – начал он без уверенности, – что воду Старицы нельзя трогать. Это опасно. Это не вода на самом деле, это – информация… Ее может оказаться слишком много для человека.
Летен поразмыслил. Сказанное его явно не впечатлило.
– Надо же, – сказал он с усмешкой, – а я ее наглотался, – и стал выжимать брюки.
Алей подавил вздох и взглянул на Инея.
Иней стоял столбиком, бледный и безучастный. Смотрел на носки собственных ботинок. «Напугал его Летен, – подумал Алей с печалью. – Он и меня-то напугал. Не надо было стрелять. Если б я заранее понял, что он стрелять собирается!» И тут же он понял, что с пистолетом или без Воронов все равно бы рванулся форсировать Старицу. Перед ним был преступник, особо опасный, и этот преступник, враг ему угрожал. Когда враг отказывается вести переговоры, идет работать десант…
– Инька, – сказал Алей, – слышал? Папа не погиб. Он в порядке.
Иней коротко посмотрел на него и не ответил.
– Инька, – продолжил Алей почти жалобно, – а Инь. Пойдем домой, а?
Иней молчал.
– Мама испереживалась вся. Ленька знаешь как соскучился? Он ни с кем не разговаривает, гуляет один, с собакой. Сядет где-нибудь и скучает. – Алей покусал губу. – Он знает, что ты в беду попал, Инь. Он тебя спасать хотел. Он клятву дал, что никому ничего не расскажет и будет притворяться, что ты в летнем лагере. И притворяется. Представляешь?
Иней посмотрел на Алея долгим взглядом. Потом опять уставился в землю, но лицо его чуть переменилось, и у Алея стало легче на душе. Он и раньше чуял, что в сердце Иньки потягаться с папой может только Ленька Комаров, а теперь уверился в этом. Обидно было немножко, но что поделаешь. Все- таки Ленька и впрямь – самый верный, самый лучший на свете друг.
– Пойдем, а? – снова попросил Алей.
Иней едва заметно кивнул и подавил вздох. «Привязался он к папе, – понял Алей. – Несмотря ни на что. Папа – он обаятельный… и Инька мечтал о нем всю жизнь. А мы пришли как враги, Летен вообще папу подстрелил. Инька на нас обиделся».
– Ну Инь! – сказал он. – Ну правда. Теперь все хорошо будет. Это не обещание, это точно так. Прикинь, мама с Шишовым разводится. То есть не разводится, а брак признан недействительным, потому что папа на самом деле жив. Мама обратно переезжает, и мы будем все вместе жить, как раньше. Здорово, а?
Иней заморгал. Он все еще молчал, но лицо его явственно посветлело. Алей улыбнулся и заговорил вдохновенно:
– А если папа захочет к нам вернуться, то он и вернется. Или в гости будет приходить, если захочет. Мама его очень любит. Он ее очень обидел и напугал, когда тебя увел, но она все равно его любит. Ну, Инь! Все же можно сделать по-человечески! И ты сможешь с папой путешествовать, если он сначала спросит разрешения и скажет, когда вернется.
Иней пригладил волосы и скосил взгляд в сторону. Алей понял, что теперь он молчит уже не от обиды, а от смущения – маму-то он и сам не предупредил.
– А знаешь, – сказал Алей весело, – мне Ленька рассказал, во что вы с ним играли в лесу. Про арки из ветвей, и как можно попасть в другой мир, если тебя никто не видит, и про реку. А я подумал: надо же. У меня, оказывается, брат – волшебник. А я не знал.
