Десятилетней давности горе ударило заново, с той же силой, что в страшный, первый день. Ноги Алея подкосились. Он впился пальцами в подоконник, успев подумать, что в норме предельный поиск не должен вызывать столько эмоций. Зачем, почему, при чем тут отец?
Смерть.
«Чья смерть? – спросил Алей у пустоты собственного сознания. – Чья?»
Смерть.
Предел.
«Неправда, – ответил Алей; волнение странным образом отхлынуло, стихла нервная дрожь, он стал холодным и отрешенным. – Достижение Предела означает полную самореализацию, осуществление жизненной программы человека, а по другим гипотезам – его высшего предназначения».
И на этом цепочка закончилась.
Алей прерывисто вздохнул. Открыл глаза. Некоторое время он, точно младенец, не способен был осознать, что видит. Цветные яркие пятна мелькали и двоились, ускользали куда-то влево и вверх. Но когда зрение и пульс пришли в норму, он не без удивления понял, что спокойствие, которым одарил его финал цепочки, осталось. Страх пропал, голова стала светлой и легкой, и где-то позади глаз кусочком льда ощущался полученный ответ.
«Неправда».
«Хорошенький ответ, – уныло подумал Алей и сел на подоконник. – Главное, понятный. Кто-то врет. Ну и что? Может, это про Поляну, Поляна ошиблась? Не-ет, точно нет. Тогда бы получилась «ошибка», «промах», «непонимание» какое-нибудь. А тут, выходит, кто-то намеренно и нехорошо врет… Кто? Летен врать собирается? Тьфу ты…»
Ветер донес шум мотора: где-то рядом проехала и остановилась машина. Алей покосился в окно. У подъезда чернел громадный джип, похожий на машину папы-Комарова. Дверца джипа отворилась, показалась Поляна в голубом платье.
«Стоп, – подумал Алей. – А что я искал-то?»
С другой стороны из джипа вышел светловолосый мужчина в сером костюме. Поляна кинулась к нему и схватила за руки.
Алей этого не видел, потому что взялся за голову и зажмурился от досады.
– Идиот! – вслух, сквозь зубы процедил он. – Вот идиот!
Он неправильно задал цель поиска.
Что он вообще собирался найти?
Он чувствовал себя не в своей тарелке – это раз. Хотел найти причину тревоги – два. Но какого черта он решил, что цепочку нужно стартовать с Поляны и Летена?! Тревога принадлежала Алею; перед тем как искать причину во внешнем мире, нужно было правильно распознать ее в себе. Он решил, что переживает за Поляну, потом почему-то решил, что не доверяет ее жениху. С тем же успехом тревогу могло вызвать то, что он готовился к новому взлому Предела, хотя когда-то твердо решил, что Полянин станет последним.
«Да, – мрачно сказал себе Алей. – А ответ-то я нашел. Молодец. Вранье. Я сказал – и соврал. Такой жути навидался, а мог бы просто подумать. Все, надо с предельным поиском тоже завязывать, а то, чего доброго, останется вместо мозгов голая интуиция», – и, не удержавшись, продекламировал вслух:
– Душераздирающее зрелище. Кошмар!
– Алик, – радостно сказала Поляна, – мы пришли!
Алей улыбнулся – коротко, настороженно-вежливо – и отступил на шаг: в тесном коридоре вдвоем было не развернуться.
Потом еще на шаг.
И еще.
Следом за Поляной через порог шагнул ее избранник.
Коридор старой пятиэтажки был ему тесен.
Алей так и вытаращился на Поляниного жениха. Плечи у Летена были шириною в дверной проем. «Пара, – весело подумал Алей, – да, они точно пара…» Крепко сбитая, пышная Поляна по нынешним временам считалась толстой, прежде она из-за этого очень переживала. Рядом с Летеном она выглядела статной, точно старорусская боярышня. При каждом взгляде на суженого лицо ее озарялось восторгом и затаенной гордостью, и она делалась еще краше…
Поляна торопливо вышла вперед, встала рядом с Алеем.
– Это Алей Веселин, – официальным голосом сказала она, – мой друг. Алик, это Летен Истин.
– Я о вас много слышал, – в тон ей проговорил Алей.
И посмотрел Летену в лицо.
Алей инстинктивно подобрался. Почему-то он остро ощутил, что стоит перед чужаком босой и в домашних штанах. Лицо у Летена оказалось неприятное – сухое, невыразительное, непроницаемое.
– Добрый день, – коротко сказал гость и протянул руку.
– Здравствуйте.
Рука была широкая, как лопата, и такая же сухая и невыразительная, как лицо.
Рукопожатие прекратилось. На миг повисло молчание.
Поляна приоткрыла губы, на лице ее выразилось, что она мучительно ищет подходящие слова, но она так ничего и не сказала. «Растерялась, – понял Алей. – Другого ждала… Эх, Ляна!»
– Поляна… – начал он, пытаясь ее ободрить.
И наткнулся, как на нож, на взгляд Воронова.
– Поляна уговорила меня прийти, – сказал тот. – Я решил доставить ей удовольствие. Сыграть в эту игру. Вы, я так понимаю, кто-то вроде экстрасенса?
– Лайфхакер, – Алей медленно обернулся к Поляне: та стояла недовольная, надутая. «Летя!» – возмущенно сказала она одними губами.
Тот посмотрел на нее и вдруг улыбнулся.
Хорошо улыбнулся, искренне, светло; лучистые морщинки собрались у глаз, лицо потеплело… У Алея отлегло от сердца. Он успел уже задуматься, как лучше сказать Поляне, что она ошиблась. Но в этом не было нужды.
Летен любил ее.
По-настоящему. Безгранично. Навеки.
Но это не было его Пределом.
«Отраженный свет, – рассеянно подумал Алей, прикидывая, с чего начнет поиск. – Как это красиво. Изумительно… Так и должно было быть. Счастье Поляны невозможно без его счастья. Но его самореализация окажется уж точно не в семейной жизни. А любопытно – где? Отражения должны получиться взаимными, потому что Поляна везде будет с ним». Ему стало решительно безразлично, что Летен подумает о нем. Главное – чувства Поляны. Пусть ей будет хорошо. Он собирался встретить ее будущего мужа как друг, а встретит как профессионал, вот и вся разница.
– Откровенно говоря, я в вас не верю, – сказал Летен. Он больше не улыбался.
– Это неважно, – равнодушно ответил Алей. – Поляна попросила меня вам помочь, я обещал ей.
Поляна закивала, бросая на Летена грозные взгляды.
– Ну, помогите, – с усмешкой сказал тот.
Алей подавил вздох. Клиент обещал проблемы.
– Давайте пройдем в комнату.
Переступая порог, Воронов бесцеремонно окинул взглядом растрескавшуюся побелку на потолке, старый ковер на полу и потертую мебель. Алей посмотрел на него косо. Это было уже, в конце концов, неприлично. Воронов видел перед собой тощего хайрастого студента, который выдавал себя за экстрасенса и задурил голову глупенькой Поляне, – пусть так, но открыто демонстрировать свое отношение не стоило.
Поляна пихнула «Летю» локтем, и он снова лучисто ей улыбнулся.
