их числе брата Пелегрина и брата Хуана (Gioanni) из Арагонского королевства, чтобы с их помощью искоренить упомянутые ереси. В чем состояли эти ереси и кем первоначально были введены в упомянутом королевстве, будет к месту тут упомянуть.
Ересь боснийских патаренов, как пишет Пьетро Ливио из Вероны (Pietro Liuio Veronese), ввел в тамошних краях римлянин Патерн (Paterno), который со всеми своими последователями был изгнан из Рима, а затем и из всей Италии. Изгнанники, не находя себе ни места, ни приюта, через Фриули перебрались в Боснию. Там часть их осела, остальные же отправились дальше во Фракию, где поселились на Истре недалеко от Никополя. Последние не совершали таинств, не отправляли литургий и не имели священнослужителей, хотя и называли себя христианами. Постились они по пятницам, соблюдая воскресные дни и все христианские праздники, особенно Вознесение Господне. Они отрицали крещение, гнушались креста и именовали себя павликианами (Pavlichiani). В этих своих заблуждениях они пребывали вплоть до начала последней войны между императором, Трансиль- ванцем и Турком. Видя, что христиане нападают на них и уводят в плен, как если бы они были турками, они решили принять истинное христианское учение. Было в тех краях четырнадцать поселков, населенных павликианами. Некоторые из греков по причине сходства имен полагают, что [павликиане] были последователями Павла Самосатского, однако они заблуждаются, поскольку [их учение] было далеко от заблуждений последнего. Я думаю, как те в Боснии называли себя патаренами, намекая на имя святого Петра, так и эти — на имя святого Павла, апостолов и покровителей Рима. Вернемся теперь к рассказу о Боснии. Итак, когда вышеупомянутые минориты прибыли в упомянутое королевство, действительность превзошла все их ожидания. Они опасались, что бан Стефан, придерживавшийся греческого обряда и по этой причине не подчинявшийся папе, воспротивится их миссии, однако тот повел себя иначе. Приняв их с большим радушием, он дозволил им вести публичную проповедь против упомянутых еретиков и вводить римскую веру, поскольку считал, что лучше иметь в своем государстве подданных римско–католической веры, которая мало чем отличается от греческого обряда, чем еретиков, которые были против и греков и латинян. Большую помощь упомянутым братьям оказал рагузинский каноник Доманя Волцевич Бобальевич, образованнейший муж и образцовый христианин. Находясь на службе у бана в качестве главного секретаря, он убедил его оставить греческое суеверие и принять римскую веру. Во время войны бана с императором Стефаном Неманей упомянутый Неманя, страстно желая захватить бана, тайно снесся на предмет этого с Доманей и другими боснийскими вельможами, обещая им в награду за помощь деньги и имения в своем и Боснийском королевствах. Однако Доманя (Damagna) сразу отверг все предложения, говоря, что долг перед своим государем, любовь к своей родине и достоинство рода Бобальевичей, к которому он принадлежит по рождению, запрещает ему сделать это. Посему он немедленно предупредил своего государя об упомянутых кознях Немани. После этого бан сильно привязался к нему, выдав немало привилегий, которые и поныне хранятся в доме Бобальевичей в Рагузе, и ни разу, пока был жив, не отпускал от себя, часто повторяя в присутствии своих вельмож (как видно из этих привилегий), что обязан ему спасением и королевства и самой своей жизни. В значительной степени благодаря ему и упомянутые братья–минориты (как было сказано) смогли проникнуть в Боснийское королевство. Упомянутые братья, рьяно споря с еретиками и разубеждая их, сумели привлечь на свою сторону всю Боснию, где с помощью принявших римскую веру возвели немало больших и малых монастырей. Дело свое они продолжили в У соре и Хуме, а затем и в Стоне, испросив на это дозволения у рагузинцев, которые (как было сказано) стали хозяевами упомянутого города. Многих из еретиков они, крестив, обратили [в истинную веру]. Привлеченные славой об их доброте и благих деяниях, множество людей святой жизни стекалось отовсюду в Боснийское викариатство (Vicaria di Bosna) — так именовалось тогда главное место их пребывания. Вышеупомянутый брат Пелегрин за обращение еретиков–патаренов был избран епископом Боснии. Была в Боснии и другая разновидность еретиков под названием мани- хеи. Согласно [Рафаэлю из] Вольтерры (Volaterrano) и Сабеллико, они жили в обителях, расположенных в долинах и других укромных местах, куда матроны, исцелившиеся от какой?либо болезни, должны были идти служить по обету в течение некоторого установленного времени. Так они и жили с упомянутыми монахами, или, лучше сказать, еретиками. Продолжалось это до 1520 года. Аббата в этих обителях именовали «дедом» (ded), а приора — «стройником» (stroinik). Священнослужитель, входя в храм, брал в руку хлеб и, повернувшись к народу, возглашал: «Благославляю его!», и народ отвечал ему: «Благослови его!» Затем он восклицал: «Преломлю его!», и народ в ответ: «Преломи его!» Преломив хлеб, он причащал им народ. Когда об этом обращении боснийцев узнал император Рашки Стефан Неманя, то, собрав мощное войско из пехоты и конницы, он вторгся с ним в Боснию. Сделал он это либо по побуждению своей жены–императрицы, люто ненавидевшей католиков, либо, возможно, исходя из прав по отношению к Боснийскому банату, на которые он притязал. Бан укрылся в горах и неприступных местностях, и Неманя, не сумев ни поймать бана, ни захватить главные крепости Боснии, вернулся назад, как было рассказано в его жизнеописании. Посему бан Стефан, освободившись от охватившего его страха, остался государем Боснии. Рассудительностью, проявленной во время этой войны, он заслужил большое уважение в народе, и наказал многих, кто в эту грозную пору принял сторону врага. Когда татары разоряли Трансильванию, он, как пишет Мюнстер, оказал большую помощь королю Лайошу, дабы осадить их дерзость и изгнать из упомянутых мест. Этим он заслужил большую признательность короля Лайоша. Мать последнего, узнав, что у бана Стефана есть дочь–девица пятнадцати лет по имени Елизавета, красивая и умная, стала просить бана прислать ее к себе, обещая обходиться с ней как с собственной дочерью. Когда отец ответил отказом, королева, покинув Венгрию, сама прибыла с большой свитой в Усору. Остановившись на берегу Савы, она послала за баном Стефаном и имела с ним долгий разговор. Стефан не соглашался на предложение королевы, но королева настаивала, клятвенно обещая выдать его дочь за мужа подобающего ему достоинства и заверяя, что он останется премного доволен этим браком. В конце концов, ее клятвы и обещания убедили бана, и он позволил ей забрать свою дочь. Королева увезла ее в Венгрию и держала при себе три года. За это время красота ее еще больше расцвела, да и нрав она проявила на редкость рассудительный. Тогда королева– мать стала склонять к браку с ней своего сына Лайоша, потерявшего свою первую жену Маргариту, дочь польского короля Казимира. Добившись согласия Лайоша, она немедленно известила об этом Стефана, пригласив его посетить Венгрию по случаю свадьбы своей дочери. Во время сборов и приготовлений к поездке бан был сражен тяжелой болезнью, от которой и скончался. Произошло это в 1357 году. Он был погребен в миноритской церкви Святого Николая в Милешево в Боснии, которую возвел при своей жизни. Поскольку он не оставил сыновей, его престол наследовали его племянники Твртко и Ву- кич, сыновья его брата Владислава. Другой его брат Нинослав, так и не сумев обзавестись законным наследником, умер, как и Вукич, еще при жизни Стефана. Переход власти к сыновьям Владислава не вызвал никаких затруднений, поскольку они выросли при дворе своего дяди и получили благородное воспитание. Посему вся Босния сочла их достойными наследовать престол. Так Твртко в возрасте двадцати двух лет, исполненный немалых способностей и еще больших надежд, взошел на престол. Хотя вначале по причине молодости ему и не оказывалось должного повиновения, однако со временем, убедившись в его рассудительности и добронравии, все стали оказывать ему уважение и стремиться во всем ему угодить. Мать его обладала редкой рассудительностью, и сын, окружив ее почетом, во всяком деле спрашивал ее совета. Посему некоторые вельможи ее недолюбливали, и особенно Павел Кулишич (Paolo Culisich), родственник Твртко, также принадлежавший к роду Котроманичей. Не желая быть под властью неопытного юнца и подчиняться женщине, он удалился в У сору и, захватив ее, стал именовать себя баном, открыто проявляя враждебность по отношению к Твртко. Последний, собрав войско, отправился на подавление упомянутого Павла. Преуспев в этом походе, он поймал его и, заставив вернуть себе все усорские крепости, бросил в темницу, где тот и окончил свои дни. Венгерский король Лайош, узнав об этом, пригласил Твртко в Венгрию. Прибыв туда, он был милостиво принят королем и своей двоюродной сестрой королевой, равно как и всеми вельможами и магнатами упомянутого королевства. Проведя в Венгрии немало дней с большим удовольствием, он стал собираться обратно в Боснию, однако Лайош вопреки его ожиданиям задержал его, дав понять, что не отпустит, пока тот не вернет ему княжество Хум, являвшееся, по его словам, наследственным владением его жены Елизаветы. Твртко, чтобы освободить себя и тех вельмож, что прибыли вместе с ним из Боснии, условился с королем об уступке ему в Хуме Нерет- ванского торга и всех земель между Неретвой и Цетиной с крепостями Имотски (Imota) и Нови (Noui). После этого король отпустил его в Боснию, щедро одарив и письменно подтвердив его права на Боснию. Это послужило причиной того, что все боснийские вельможи и магнаты в будущем беспрекословно ему повиновались, боялись и еще больше чтили. Вскоре он вновь отправился в Венгрию, оставив вместо себя свою мать. Крайне возмущенные этим сыновья Дабиши
