Рассматривая походы семи великих полководцев, Наполеон делает выводы, указывает общие неизменные принципы военного искусства:
1) полководцы действовали, имея силы сосредоточенными;2) устремлялись на важнейшие пункты;3) пользовались всеми моральными и политическими средствами;4) вели войну методически, т. е. сообразно со средствами и обстоятельствами.
Эти черты свойственны стратегии на театре войны и тактике на поле сражения полководчества самого Наполеона. Он следовал правилу римлян, говоривших, что нельзя вести две войны за раз. И при необходимости вести войну на нескольких театрах одновременно, на одном из них он стремился сосредоточить превосходные силы. Победа на этом театре, главном по значению, решала участь всей кампании.
В 1800 году мы видим первого консула Бонапарта во главе всех сил в первый раз. К началу кампании армия Моро находилась на германском театре, а Массены — у Генуи на итальянском. Наполеон перебрасывает в Италию третью, резервную, армию и одним большим сражением у Маренго решает участь войны. В 1805 году на второстепенном по значению, итальянском театре войны против 100-тысячной армии эрц-герцога Карла Наполеон оставляет Массену с 50 тысячами, а сам с превосходными силами наносит поражение коалиции на германском театре.
Наполеон и гвардия (Е. Крофтса)
Основная идея всякого плана кампаний у Наполеона выражалась в его словах: «Je ne desire rien tant qu'une grande bataille». Он желал только одного большого сражения, которое бы решило сразу участь войны. Объектом действия своей армии он всегда ставил живую силу противника, армию, не придавая значения крепостям, укрепленным линиям и географическим рубежам. Господствовавшая в Западной Европе в XVIII веке система позиционной войны была чужда его смелой по размаху стратегии. 16 сражений отдали в его руки 153 крепости. А в итальянскую кампанию он прямо бросает осаду Мантуи и даже свой осадный парк и устремляется на полевую армию австрийцев. Но в 1813 году, во вторую половину своей деятельности, он как-будто забывает иногда свои правила стратегии полевой войны и рассыпает значительную часть сил по германским крепостям: теряет их там для главных операций в поле.
Наполеон на бивуаке при Аустерлице
План кампании у него был только до первого большого сражения, а если война затягивалась, то новое решение принималось Наполеоном согласно новой обстановке. Обезопасив свою операционную линию, он часто неожиданным смелым маневром появлялся на сообщениях противника и наносил удар в наивыгоднейшем направлении (Маренго, Ульм). Быстрое наступление заканчивалось развертыванием превосходных сил на решительном пункте. Часто будучи слабее на театре войны, Наполеон оказывался сильнее на поле сражения. Вся кампания 1796–97 гг. подтверждает это умение с меньшими силами на театре войны быть сильным в пункте удара. Начинающий полководец, генерал Бонапарт с 30-тыс. армией противопоставлен в начале войны 80 тысячам союзников (австрийцев и пьемонтцев). Ловким маневром он разъединяет их при Монтенотте, бьет по очереди при Дего и Миллезимо и в 4 дня переходит Альпы. При Мондови оканчивает разгром, а у Лоди пробивается через Адду и выходит в долину По. Формируется новая австрийская армия в 80 тыс., и, вместо Болье, становится во главе ее Вурмзер, который двумя корпусами готов раздавить 45 тысяч Бонапарта. Последний бросает осаду Мантуи, выделяет против австрийских корпусов дивизии Массены и Ожеро. Сам с резервом бросается на помощь сначала к Массене, потом к Ожеро и окончательно разбивает Вурмзера, собрав свои силы у Кастильоне. После этого погрома австрийцы снова выставляют 80 тыс. под начальством Альвинци. Под Вероной эта масса должна была разбить Бонапарта. Он отступает через западные ворота, но неожиданно поворачивает назад к Ронко, переходит Адду и атакует неприятеля в таком месте, где движение возможно лишь по дорогам среди болот, где численность войск ровно ничего не значит, потому что негде развернуться, где моральные качества войск все — и у деревни Арколе, при этих условиях, разбивает Альвинци, после чего возвращается в Верону победителем, только уже в восточные ворота. Снова собирается разбитая австрийская армия, усиливается до 90 тыс. человек и переходит через горы шестью колоннами, но прежде, чем эти колонны успели соединиться по выходе из гор, они были разбиты у Риволи Бонапартом. Не даром сам Наполеон признавал итальянскую кампанию лучшей по исполнению из веденных им, но эти черты свойственны были и другим его кампаниям, в особенности 1800–1809 годов, т. е. первой, лучшей половины его полководческой деятельности и отчасти кампании 1814 года. «На поле сражения нет лишнего батальона и эскадрона», говорил он и находил удачное применение каждому батальону и эскадрону. По словам Наполеона, генералы, сберегающие свои войска ко дню, следующему за сражением, обыкновенно бывают биты. Но сам он, на закате своей деятельности, невольно следует этому: под Бородином в критическую минуту он не решается бросить в дело гвардию и тем приводит сражение к сомнительному успеху, при Линьи в 1815 году неразбитый, благодаря этому, окончательно Блюхер потом может двинуться к Ватерлоо на помощь Веллингтону. В войны 1796–1809 гг. большие сражения, под руководством Наполеона, заключались сначала в одновременном развертывании корпусов и затем решительной атаке всеми силами (le coup de collier), завершавшейся энергичным преследованием.
Разбитые в итальянскую кампанию, австрийские генералы оправдывались тем, что Бонапарт игнорирует самые элементарные принципы военного искусства. В действительности, под «принципами» они подразумевали тяжелый балласт из шаблона и рутины одряхлевшей системы вербованных армий XVIII столетия с линейной тактикой, малоподвижной магазинной системой, позиционной войной на географических рубежах, подавленной инициативой и палкой капрала. Конечно, Бонапарт был чужд такого «искусства», как чужды были его и другие французские генералы и сами войска. В стратегии и тактике, под энергичным руководством Наполеона, французская армия попирает устаревшие шаблоны и является победительницей на полях сражений.
Наполеон перед битвой (де-Буалеконда)
В революционные войны 1792–1797 гг. французские отдельные армии жили на средства страны; при Наполеоне, когда отдельные армии для нанесения удара массой собирались вместе, сохранился прежний принцип «врозь двигаться» (чтобы жить) и прибавился новый «вместе бить» (чтобы победить концентрацией сил). Вместо дивизий высшим тактическим соединением стали корпуса, каждый из 2 до 5 дивизий. Кавалерия, кроме корпусной, собирается в большие массы, корпуса и дивизии, и получает вполне самостоятельное значение. Она не только производит широкую разведку на театре войны, освещает театр войны и ориентирует полководца в обстановке, прикрывает и скрывает от глаз противника непроницаемой завесой маневрирование своей армии, в минуты кризиса боя она лихой атакой довершает удар пехоты и после боя преследует противника до полного изнеможения его. Во главе этих конных масс становятся генералы с искрой предприимчивости и отчаянной храбрости, необходимых хорошему кавалерийскому начальнику; такими были Мюрат, Лассаль, Бессьер, Нансути, Монбрен.
Корпуса армии получают большую самостоятельность. Тактика маневра играет большую роль. Полководец не может непосредственно руководить каждым движением их. Наполеон давал общую идею операции, указывал цель действий. Корпусной командир имел большую самостоятельность выбирать средства для исполнения и решать частные задачи в развитие общей идеи. Вся операция приобретает при этих условиях большую подвижность, стройность и гармоничность. Для командования такими самостоятельными корпусами Наполеон, с самого начала своей полководческой деятельности, получил готовый контингент генералов, как Массена, Даву, Макдональд, Бернадот, Ланн, Сульт, Ней, Виктор, Сен- Сир, Вандам. Достаточно изучить любую из кампаний Наполеона, чтобы убедиться, что успех мог быть достигнут именно с таким командным составом, полным инициативы и других военных добродетелей, даже при наличности некоторых недостатков иного свойства. При жалобе на Вандама Наполеон ответил: «Если бы у меня был другой Вандам, то я повесил бы первого за это». У Наполеона в 1813 году вырвалась при неудаче фраза, что маршалы могут воевать только на больших дорогах, т. е. будучи достаточно ориентированы свыше. Но при беспристрастном изучении всего цикла войн можно усомниться в справедливости этой фразы.
При этих условиях управление армией сводилось к отдаче приказаний, указывающих цель действий, не вдаваясь в определения средств исполнения. Позднее, император писал письма-наставления маршалам,
