сможете достичь оргазма. Дыхание проникает глубоко внутрь сексуального центра, оно шлет ему сигнал извне. Из-за того, что подавлялся секс и дыхание, люди потеряли способность к медитации. Теперь взгляните на всё вместе — что мы наделали! Подавляя секс, вы подавили дыхание, а дыхание — это единственный мост между вами и целым.
Гурджиев прав: он говорит, что почти все религии ведут себя так, будто они против Бога. Они говорят о Боге, но, похоже, в действительности они против божественного. Их поведение направлено против Бога. Теперь, когда дыхание подавлено, — мост разрушен. Вы можете дышать только поверхностно — вы никогда не углубляетесь, а если вы не можете углубиться в себя, вы не способны углубиться в сущее.
Согласно Будде, дыхание — это основа. Глубокое, расслабленное, осознанное дыхание дает вам такую потрясающую тишину и расслабление: постепенно вы просто таете, растворяетесь и исчезаете. Вы перестаете быть отдельным островом и начинаете вибрировать со всем существованием. Вы уже не отдельная нота, а часть всей симфонии. В этот момент рождается сострадание.
Сострадание возникает, когда вы осознаете свою связь со всеми людьми, когда вы видите, что вы — часть всех и все являются частью вас. Никто не обособлен. Когда рассеивается иллюзия обособленности, возникает сострадание. Сострадание — это не дисциплина.
В истории человечества отношения между матерью и ребенком ближе всего к состраданию. Люди называют такие отношения любовью, но этого не следовало бы делать. Они больше похожи на сострадание, чем на любовь, потому что в них нет страсти. Любовь матери к своему ребенку ближе всего к состраданию. Почему? Потому что мать познала ребенка в себе, он был частью ее существа. Она познала ребенка как часть себя, и, даже если ребенок рождается и вырастает, мать продолжает чувствовать с ним тонкую связь. Если ребенок заболевает, мать сразу же почувствует это, даже если их разделяют тысячи километров. Она может и не знать, что произошло, но впадет в уныние; она может и не знать, что ее ребенок страдает, но будет страдать сама. Она попытается найти рациональное объяснение своему страданию: проблемы с желудком, головная боль и т. п., но сейчас глубинная психология говорит: между матерью и ребенком существует тонкая энергетическая связь, потому что они продолжают вибрировать на одной энергетической волне.
Телепатия осуществляется легче между матерью и ее ребенком, чем между другими людьми. То же самое с близнецами — они легко воспринимают мысли друг друга на расстоянии. В Советской России было проведено много экспериментов в области телепатии, естественно, не ради духовных поисков — русские хотели выяснить, можно ли использовать телепатию в военных целях. Они установили, что близнецы телепатичны. Если один из близнецов простужается, простужается и другой, даже если их разделяют тысячи километров. Они вибрируют на одной волне и подвергаются одному и тому же воздействию. Это происходит потому, что они жили в одной утробе, будучи частью друг друга; они сосуществовали в материнском лоне.
Чувство, которое мать испытывает к своему ребенку, больше похоже на сострадание, потому что она воспринимает ребенка как часть себя.
Я как-то прочел один анекдот:
Во время предварительной инспекции лагеря бойскаутов директор обнаружил огромный зонт, спрятанный в постельных принадлежностях одного малыша. Зонт явно не входил в перечень вещей, необходимых бойскаутам. Директор попросил мальчика объясниться. Новобранец ловко выкрутился из ситуации, спросив: «Сэр, у вас когда-нибудь была мать?»
Мать — это сострадание; мать — это чувство к другому, подобное чувству, испытываемому к себе. Когда человек глубоко погружается в медитацию и достигает просветления, он становится матерью. Будда — скорее мать, нежели отец. Ассоциация, которая возникла со словом «отец» у христиан, не очень понятна и красива. Называть божественное Отцом — это проявление мужского шовинизма. Если есть Бог, то он может быть только матерью, а не отцом. Отцовство — это институт социума. В природе его как такового не существует. Если вы спросите лингвистов, они вам скажут, что слово «дядя» возникло раньше, чем «отец». Вначале появились дяди, потому что никто не знал, кто был отцом ребенка. Как только была установлена частная собственность и брак стал одной из ее форм, в жизни человечества возник институт отцовства. Он очень хрупкий и может исчезнуть в любой момент. Если изменится общество, институт отцовства может исчезнуть, как исчезли многие другие. Но материнство останется. Мать — это естественное явление.
На Востоке многие люди и многие традиции называли Бога матерью. Их подход кажется более значимым. Посмотрите на Будду: его лицо больше похоже на женское, чем на мужское. На самом деле именно поэтому он не изображается с бородой и усами. Махавира, Будда, Кришна, Рама — вы никогда не увидите на их лицах бороду и усы. Дело не в том, что им не хватало мужских гормонов, — в жизни у них, должно быть, росла борода, — просто они не изображаются с бородой, потому что это придало бы их лицам больше мужеподобности.
На Востоке нас не очень волнуют факты, мы больше заинтересованы в смысле и сути. Конечно, все статуи Будды, которые вы видели, не отражают реальную действительность, но на Востоке нас это мало беспокоит Суть в том, что Будда стал женственнее. Это — переход от левого полушария головного мозга к правому, от мужского к женскому, переход от агрессивности к пассивности, от позитивного к негативному, от усилия к легкости. Будда больше похож на женщину, на мать. Если вы станете настоящим медитатором, то постепенно вы начнете замечать в себе все больше и больше изменений: вы начнете чувствовать себя больше женщиной, нежели мужчиной, — вы станете более грациозными, восприимчивыми, добрыми и любящими. И внутри вас возникнет сострадание, которое вы будете источать словно аромат.
Обычно то, что вы называете состраданием, продолжает скрывать в себе страсть. Даже если иногда вы испытываете сочувствие к людям, пронаблюдайте это чувство, проанализируйте его истоки, и вы обнаружите определенную мотивацию. Ваши поступки могут демонстрировать сострадание, но глубоко внутри обязательно будут лежать какие-то иные мотивы.
Я слышал:
Луи вернулся домой и был шокирован, обнаружив свою жену в объятиях другого мужчины. Он выбежал из комнаты с криками: «Где мое ружье?» Жена — как и была голая — кинулась за ним, уцепилась за него и закричала: «Глупый, зачем так волноваться? Это мой любовник, который заплатил за мебель, которую мы недавно приобрели, и за мою новую одежду. Дополнительные деньги, которые, как ты думал, я заработала шитьем, все роскошные безделушки, которые появлялись у нас в доме, — все от него!» Но Луи вырвался и побежал наверх. «Только не ружье!» — завопила жена. «Какое ружье? — воскликнул Луи. — Я за одеялом. Бедняга простудится, если будет лежать голым».
Даже если вы чувствуете — или думаете, что чувствуете, или притворяетесь, что чувствуете, — сострадание, загляните в себя поглубже и проанализируйте это чувство, и вы обязательно обнаружите в его основе другие мотивы. Это не чистое сострадание. А если оно не чистое, это уже не сострадание. Чистота — это основная характеристика сострадания, если ее нет, то это уже что-то другое — некая формальность. Мы научились быть формальными: знаем, как надо вести себя с женой, с мужем, с детьми, с друзьями, с родителями. Мы всему научились. Но состраданию нельзя научиться. Оно возникнет, когда вы забудете все формальности, этикет и манеры. Сострадание — это неуправляемое явление, ему неведомы этикет и формальности; они мертвы по сравнению с ним. Сострадание — это жизнь, это пламя любви.
На двенадцатой лунке поле для игры в гольф выходило на шоссе, и, подходя к ней, Смит и Джонс увидели движущуюся по дороге похоронную процессию. Смит остановился, снял шляпу, прижал к сердцу, склонил голову и стоял в этом положении до тех пор, пока процессия не исчезла за поворотом. Джонс был поражен увиденным и после того, как Смит надел шляпу на голову и вернулся к игре, сказал:
— Это очень вежливо и учтиво с твоей стороны, Смит.
— Да пустяки, — ответил Смит. — Я не мог поступить иначе. В конце концов, я был женат на этой женщине двадцать лет.
Жизнь стала пластиковой, искусственной, формальной, потому что вы обязаны делать то, что вы
