их разведывательной подготовкой.
Такое тесное общение помогло Бену изучить своих будущих помощников, их личные и деловые качества. «Прежде всего, — характеризовал он супругов, — Питер и Хелен серьезно и добро совестно подходят к изучению материала и выполнению заданий. По своей натуре Питер очень педантичен. Он стремится вникать в мельчайшие, зачастую ненужные подробности. Новый материал осваивает медленно, однако запоминает твердо. Для него характерно тщательное обдумывание своих высказываний и поступков.
Хелен по своему характеру и темпераменту полная противоположность Питера. У нее быстрая реакция, она легко схватывает новый материал, но не любит вникать в мелочи. Хелен приветлива по натуре, легко сближается с людьми».
К ноябрю 1954 года подготовка Крогеров закончилась. Учитывая, что они в США были «засвечены», мы решили превратить их в новозеландцев, подданных британской короны. С этой целью подобрали для них документальные «корни», дававшие право на получение заграничных паспортов и беспрепятственный въезд в Англию. По легенде-биографии, в составлении которой участвовали сами Питер и Хелен, они должны были выступать как супруги, проживавшие за рубежом своей страны по общему семейному паспорту.
Чтобы провести операцию по выводу их на Альбион, в начале 1954 года я поехал с ними в Вену. Там супруги сняли дачный домик в Зиммеринге, окраинном районе австрийской столицы, связались с местным адвокатом и, заручившись его помощью, обратились по почте в новозеландское посольство в Париже с просьбой выдать им раздельные паспорта на основании имеющегося у них семейного. Вскоре два новеньких настоящих паспорта на имя Питера и Хелен Крогеров были у них в руках. Можно было смело выезжать в Англию. 3 декабря 1954 года они покинули Москву и, миновав несколько европейских государств, въехали в Англию. В Лондоне Питер избрал в качестве прикрытия занятие антиквара- букиниста. Хелен, естественно, была домашней хозяйкой. Вскоре лондонские книготорговцы познакомились с симпатичным новозеландцем, часто появлявшимся на аукционах редких книг.
После успешного оседания в Англии мы провели с Питером и Хелен встречу в Париже, куда они прибыли как туристы в феврале 1955 года. Им сообщили, что в дальнейшем они будут работать радистами и содержателями радиоквартиры вместе с кадровым разведчиком, создающим в Лондоне нелегальную резидентуру. Встретиться со своим руководителем супругам предстояло в Париже. Они еще не знали, что это будет хорошо известный им Бен, которого они ласково называли «Джонни». Нужно ли говорить, сколь радостной была эта встреча 30 марта 1955 года.
Первое время контакты Бена с Питером и Хелен ограничивались обоюдной визуальной проверкой, пока шло создание радиоквартиры. Вскоре они приобрели подходящий дом в двух километрах от штаба американских ВВС в Англии. Круглосуточная работа операторов этого штаба на длинных и коротких волнах впоследствии надежно маскировала передачи быстродействующей рации резидентуры.
Бен и Питер в доме оборудовали надежную радиоквартиру для работы на портативной рации, передававшей депеши со скоростью до 600 слов в секунду. В течение ряда лет с ее помощью успешно поддерживалась устойчивая двусторонняя связь с Центром. Бен подучил возможность использовать два опорных пункта: у себя дома около Нилжент-парка и на квартире Крогеров.
Кроме обеспечения связи Питер и Хелен обрабатывали разведывательные материалы, добываемые в большом количестве Беном через своих агентов.
Вот что писал Бен в Центр о Крогерах: «Это люди, безусловно преданные нам, идейно и морально устойчивые во всех отношениях. Опыт разведывательной работы у них большой, они могут самостоятельно работать». И далее: «Сотрудники Центра безусловно понимают, что в идейном и духовном отношениях разведчики-нелегалы, несмотря на наличие сотен знакомых и на то, что они живут в больших городах, где жизнь бьет ключом, чувствуют себя одинокими и, конечно, тоскуют, скучают. Лично мне было бы гораздо труднее переносить все эти трудности, если бы мы с Крогерами не оказывали друг другу такой моральной, дружеской поддержки, если бы не было рядом со мною людей, с которыми можно обсудить, скажем, новости из Советского Союза, политические и экономические перемены в стране, мире и поговорить о семье, своих близких, доме».
Читая этот «неслужебный» фрагмент из делового письма Бена, я хорошо понимал резидента, так как часто задумывался над тем, как неимоверно тяжела нашему человеку, решившему стать разведчиком- нелегалом, роль, которую он должен все время играть за кордоном, играть без перерыва, без возможности расслабиться хотя бы на минуту.
Ведь не случайно прославленный мастер шпионского жанра в литературе, английский писатель Ле Каррэ, сам в прошлом разведчик, в романе «Шпион, который вернулся с холода» хотя и уподобляет нелегала профессиональному лицедею, но считает, что актеру все-таки живется легче. Очень верное наблюдение! Оговорюсь, правда, что Ле Каррэ заблуждался, когда считал, что главными стимулами для сотрудников разведки являются не идейные убеждения и патриотизм, а прежде всего деньги, карьеризм и личные амбиции. История нашей службы свидетельствует: у нас эти побудительные мотивы не главные для подавляющего большинства разведчиков-нелегалов, в том числе и для агентов-иностранцев. Напротив, мой пятидесятилетний опыт работы в разведке убеждает, что всегда, когда у человека на передний план выходит меркантилизм и карьеризм, разведчик становится ненадежным. Это подтверждают и те случаи предательства, с которыми мне пришлось столкнуться.
Питер и Хелен исправно выполняли обязанности радистов и содержателей радиоквартиры. Они оказали большую помощь Бену в получении и обработке разведывательных материалов, количество которых все время возрастало.
Бен. В начале 1951 года я встретился с новым кандидатом на службу в нелегальной разведке. Это был симпатичный молодой человек, жгучий брюнет с подвижным лицом и живыми темны ми глазами. Они, казалось, постоянно искрились в улыбке.
— Конон Трофимович Молодый, — представился он и добавил: — Есть желание попробовать свои силы на вашем труд ном поприще.
Ему было 28 лет. Он заканчивал Академию внешней торговли, куда поступил после демобилизации из армии. Всю Великую Отечественную войну Конон Трофимович находился в действующей армии, служил в артиллерийской разведке.
Мы проявили интерес к нему в связи с его совершенным знанием английского языка и некоторым опытом жизни в США. Он провел там свои первые школьные годы у родной тетки, взявшей его на воспитание. В двенадцать лет Молодый вернулся в родной дом. За почти семилетний период обучения в американской школе он приобрел те глубокие знания языка, которые так необходимы каждому разведчику- нелегалу, если он выдает себя за англосакса.
Разговор с ним как-то сразу заинтересовал меня. В моей памяти всплыл образ Нормана Михайловича Бородина, с которым я познакомился еще в 1938 году. В детстве он тоже находился в США с родителями, а его знания языка и американского образа жизни позволили впоследствии успешно работать в нелегальной резидентуре Ахмерова.
В нашей службе К.Т.Молодый получил оперативный псевдоним Бен. Я часто встречался с ним и всякий раз отмечал быстрый прогресс в том, как он осваивал основы разведывательного мастерства. С ним легко было работать. У него всегда было хорошее настроение, ко всему он относился со здоровым юмором.
К 1954 году Бен был готов к выезду за кордон, уверенно ориентировался в разработанной вместе с ним легенде-биографии: под видом канадца он должен был осесть в Англии. Для легализации его сначала направили в Канаду. Оттуда он собирался перебраться в Англию уже с настоящими документами человека, родившегося в Канаде. Этот этап молодой разведчик прошел успешно и в 1955 году оказался на берегах Темзы. Оформление постоянного жительства прошло благополучно. Он занялся бизнесом, создал фирму по продаже и обслуживанию игральных аппаратов. Это было удачное прикрытие для разведывательной деятельности и легализации средств, получаемых из Центра.
Подробности главных разведывательных операций Бена в Англии я вынужден оставить, как говорится, за кадром, так как английской контрразведке даже после ареста и суда над ним об этих операциях не удалось ничего узнать. Исключение составляет дело двух провалившихся агентов — Хаутона и Джи, потащивших за собой Бена, а также Крогеров.
Потеря Бена и его верных помощников была для нас очень чувствительной. Известным утешением
