отделаться от этого проходимца.
С другой стороны, мне пришлось на новом месте столкнуться и с фактами бездумного, а иногда и бесшабашного отношения некоторых сотрудников к элементарным требованиям конспирации. Я старался убедить подчиненных, что они должны стремиться сделать конспиративность своей второй натурой, неотъемлемым качеством, которое, однако, ни в коем случае не должно переходить в подозрительность и мнительность.
Конспиративность — не прирожденное качество характера человека и, можно сказать, в известном смысле противоречит таким положительным свойствам, как откровенность и искренность. Поэтому трудно поначалу умело сочетать такие антагонистические начала, но опыт убедительно свидетельствует: выработать в себе приемы конспиративного поведения, приучить себя адекватно реагировать на окружающее, не теряя при этом естественной искренности, вполне возможно.
Насколько важны эти навыки для сотрудников наших легальных резидентур уже на той стадии, когда они только появляются в составе учреждения, которое служит им прикрытием, можно проиллюстрировать на многих примерах. Я приведу лишь один.
Бывший высокопоставленный работник ЦРУ Джозеф Смит в своих мемуарах «Портрет солдата холодной войны» красочно описывает, как американская разведка организовала наблюдение за сотрудниками советского посольства в одной из латиноамериканских стран. Многие квартиры, в которых поселились московские дипломаты, были оборудованы подслушивающей техникой. Цэрэушники организовали пункт наблюдения за посетителями посольства, окружили его персонал целой армией агентов. Их американцы вербовали из числа лиц, которые по своим занятиям постоянно находились в естественном контакте с сотрудниками посольства: владельцев лавок и магазинов, работников клубов и спортивных заведений, бюро услуг и путешествий. Все оперативники резидентуры ЦРУ были обязаны знать в лицо сотрудников посольства и номера используемых ими автомашин для того, чтобы при случайных встречах в городе они могли опознать их. В помещении резидентуры ЦРУ на стенах были развешаны фотографии персонала советского представительства.
Так накапливались данные, позволявшие разведке Вашингтона выделять в массе советских граждан тех, кто может представить интерес в оперативном плане, стать объектами последующей обработки.
Как видит читатель, требования конспирации необходимо выполнять не только во время проведения конкретных разведывательных операций, но и в течение всей, в том числе и обыденной жизни человека, находящегося на службе в разведке.
Я уже упоминал, что среди моих новых обязанностей в руководстве ПГУ было поддержание контакта с научно-техническими и оперативно-техническими подразделениями и институтами КГБ. Ставя перед ними конкретные задачи, участвуя в испытаниях опытных образцов новой техники, я стал лучше представлять, что можно получить из этих служб на вооружение разведки. Речь шла о снаряжении разведчиков самыми современными средствами оперативной техники в таких областях, как фотографирование документов, изготовление контейнеров для передачи информации и валюты, средства пересылки сообщений в тайнописи и микрофильмах. Особо остро стоял вопрос о надежных средствах радиосвязи — ближней, для передачи сообщений при бесконтактных встречах или в местные легальные резидентуры, и дальней, где применялись быстродействующие радиопередатчики, как это было в нелегальной резидентуре Бена. Острая нужда была в то время и в разработке современных средств защиты от подслушивающей техники противниками, в частности, по обнаружению микрофонов в служебных помещениях советских учреждений за границей. Разумеется, по всем возможным каналам, включая и внешнюю контрразведку, мы следили за появлением новых оперативно-технических средств в иностранных спецслужбах, за тенденциями развития техники в этой области.
На опыте внешней контрразведки по защите наших разведчиков от провокаций противника было нетрудно убедиться, что западные спецслужбы усиленно занимались поисками средств активного воздействия на человека с помощью различных средств и в первую очередь психотропных.
Еще в 1958 году я познакомился с книгой американца Кондона «Маньчжурский кандидат». В ней автор под видом фантастического повествования излагал проблему «контроля над умами». Информация, добытая внешней контрразведкой из западных спецслужб, показывала, что с тех пор эта «фантастика» стала реальностью, широко взятой на вооружение противником, прежде всего ЦРУ. Перед нами остро встал вопрос о защите от этого опасного средства, о необходимости постоянного повышения бдительности и готовности к срыву подобных провокаций.
Позже американский публицист Вальтер Боварт в книге «Операция „Контроль умов“ подробно рассмотрел эту практику американской разведки. Он утверждал в 1978 году, что за прошедшие двадцать лет с момента появления книги Кондона ЦРУ подробно исследовало разные аспекты контроля над человеческим поведением и практического применения этого метода. Прежде всего в Лэнгли интересовались средствами контроля над памятью и волей индивидуума или даже масс людей. Боварт, раскрывая, как ЦРУ преуспело в разработке целого ряда психосредств, назвал „парадоксальным“ то, что описанная ранее техника усовершенствована в Соединенных Штатах. Он привел пример применения психотропного средства, действующего через кожу. Вот как это происходило, по словам сержанта американской армии Квино, служившего подопытной свинкой: „Они взяли небольшую каплю какого-то вещества и поместили ее на мою руку. Она покраснела и стала чесаться, как после укуса комара. Через несколько часов я по чувствовал себя счастливым, началось головокружение, все кругом заходило ходуном… Ночью меня охватил страх, мне казалось, что меня собираются убить“.
В Лэнгли, как нам стало известно, проводились масштабные исследования в области гипноза. В результате там пришли к выводу о возможности загипнотизировать многих людей. Оказалось, что еще в начале 40-х годов доктор Джордж Эстабрукс, сотрудничавший с вашингтонской разведкой, хвастал: «Могу загипнотизировать человека без его ведома или согласия и заставить его даже совершить измену Соединенным Штатам».
После двадцати пяти лет сверхсекретных исследований были определены три способа гипнотизирования человека, не желающего этого. Во-первых, под видом медицинского обследования: настраивая пациента на расслабление и таким образом маскируя гипнотизирование; во-вторых, гипнотическое воздействие в то время, когда человек устал и крепко спит; наконец, в-третьих, используя укол соответствующим препаратом. Известная доза препарата содиум пентотал вызывает состояние легкого гипнотического сна, в течение которого человеку можно внушить состояние, типичное для глубокого гипноза.
Одной из целей гипноза в ЦРУ считают вызов амнезии[32]: когда наступит глубокий гипнотический транс, можно внушить послегипнотическое отсутствие памяти.
Как бы скептически ни относились мы к использованию гипноза в разведывательных целях, следует считаться и с этим видом воздействия на человека, которым могут воспользоваться спецслужбы. Несмотря на секретность, окружающую эту область воздействия на людей, сами бывшие их сотрудники не удерживаются от того, чтобы порою не похвастаться «достижениями» в этой области. Так, бывший руководитель британской контрразведки П.Райт приводит в своих мемуарах пример взаимодействия ЦРУ и СИС по применению сильнодействующих веществ на живые существа. Он описывает сцену «обмена опытом» между американской и английской разведками в виде демонстрации представителями ЦРУ сильнодействующего яда на двух овцах.
Это направление в деятельности западных спецслужб настораживало нас и в тот период, когда я был заместителем ПГУ. Большое внимание противник уделял и средствам идентификации личности, используя в этой области ставший широко известным полиграф (детектор лжи), звуковую (голосовую) идентификацию и другие средства. Не буду подробно останавливаться на этом, так как более обстоятельно я изучал эти проблемы, придя к руководству института разведки.
Используемые внешней разведкой оперативно-технические средства — в основном те же, что и применяемые ЦРУ. Мне самому довелось уделять много внимания обеспечению радио связи с разведчиками-нелегалами и нелегальными резидентурами из Центра и от них в Центр. Достаточно горьким уроком для нас было раскрытие англичанами радиопункта Крогеров и захват там радиостанции быстрого действия.
Эта радиоаппаратура, теперь уже, естественно, устаревшая, в 50-е годы была довольно эффективной, и считалось, что практически невозможно было запеленговать ее из-за кратковременности сеансов в эфире.
