Тайра как раз поднималась с колен, когда мой воздушный таран с пылающими шипами из ее любимого оружия опрокинул ее на Ария. Они вдвоем грохнулись на землю. Собственная защита помогла чародейке отделаться легкими ожогами, и пока она сползала с ошеломленного мага, я побежал к воротам. Сторож, которого тоже успело зацепить сном, валялся поперек пути. И он как раз приходил в себя – зашевелился, заворочал ошалевшими глазами. Из моих ладоней на ходу вырвались мутные изогнутые стрелы, пропитанные парализующей слизью василиска, и пронзили оклемавшегося мага, только и успевшего, что вскинуть руки в защитном движении. Жалости в душе не было. Я не сомневался, что мой собственный конец в случае неудачного побега был бы во сто крат страшнее.
Ворота я распахнул, прорвав магическую завесу, и даже не особо вдумывался, каким образом я это сделал. Просто промчался в них на всем ходу и едва не споткнулся об молодого гулона. Зверь лежал снаружи, скромно положив морду на вытянутые лапы, и терпеливо ждал. Как только я появился, он мгновенно вскочил, опалив меня оранжевыми искрами глаз. И тут же одним длинным прыжком унесся вперед. Я понял, что гулон поможет мне выбраться из города, и бросился его догонять. На полпути ноги у меня странно подогнулись, мир вокруг будто вырос и наполнился желтой пылью. Полная оборачиваемость далась мне совершенно легко и безболезненно, просто ответив на тягу к спасению.
От неожиданности я даже кувыркнулся через голову. А когда встал, оказалось, что лапы мелко подрагивают. Гулон впереди замер и, повернув ко мне длинную морду, тихо заворчал. Я неловко скакнул вперед, с трудом приноравливаясь к бегу на четырех лапах, но время стремительно уходило и особо раскачиваться было некогда. Распахнутые ворота, сильный привкус магии в воздухе – все это говорило о том, что опасность еще слишком близко. Пусть сейчас здесь пустынно, но очень скоро все это притянет сначала любопытные взгляды, а потом поднимет тревогу. Вот тогда-то нас накроют так быстро, что мы и не заметим. И Хенигас меня убьет. А может, и сам Веланд…
Два зверя стремительно мчались по городку Единых. Маги от неожиданности шарахались в стороны и оглядывались нам вслед. Но ловить нас никто не спешил. Все знали, что Старший разрешил привратникам приютить гулонов. Привратников, правда, больше не было, но кого волнуют беззащитные звери, пусть даже каким-то чудом умудрившиеся пробраться внутрь.
Высоко в воздухе над городом вдруг взорвался тревожный черный шар, разлетевшись искрами в разные стороны. Единые как по команде остановились и дружно задрали головы. Лица стали сосредоточенно-злыми. Все это я успел заметить краем глаза, а ноги между тем сами собой несли меня вперед. Я передвигался огромными скачками, понимая, что время уходит слишком быстро. Быстрее, чем я надеялся…
Ворота выросли перед нами, стоило лишь миновать еще один поворот, и я глухо зарычал от ярости и досады. Створки неторопливо сходились, но все же успели закрыться прежде, чем мы смогли прошмыгнуть меж ними. Теперь выход оставался только один и он мне очень не нравился. Но и ничего другого уже тоже не оставалось. Я подпрыгнул вслед за гулоном, прямо таки взлетел как птица, на миг ощутив необъяснимый страх, и вцепился когтями в стену города. Только вот не было у меня природной ловкости и я не так владел своим телом, как мой гулон, этот молодой и сильный зверь. И если он одолел препятствие в несколько приемов, то вот я бессильно повис, испытывая смутное желание в довершение ко всему вцепиться в камень еще и пастью. Задние лапы скользили, тяжесть собственного тела тянула меня вниз, а гулон тоскливо смотрел на меня со стены, склонив голову набок и жалобно скулил. Здесь он ничем мне помочь не мог.
Я сцепил зубы и упрямо продолжал карабкаться вверх, продвигаясь все дальше и дальше, слишком медленно, приковывая к себе заинтересованные взгляды Единых. Они еще не ничего не понимали, но этому быстро настал конец.
– Один из них – маг! – Голос Веланда невозможно было спутать ни с чьим другим. – Убейте обоих!
Я как раз взгромоздился на стену, в который раз возрадовавшись тому, что у меня такие крепкие когти, позволившие с огромным трудом, но все таки одолеть подъем. Дело осталось за малым – спуститься и изо всех сил бежать к Вратам. Гулон грациозно спрыгнул, приземлившись на четыре лапы, а вот я заскользил, сорвался и кубарем скатился вниз по насыпи. Но это было уже неважно. Мы наперегонки понеслись вперед, держа взглядом увеличивающуюся в размерах серую точку. В черную гладь мы прыгнули одновременно, отрезав от себя Убежище и Единых.
Я, едва не забывшись в теле гулона, в последний миг изменил направление – и выкатились мы из совершенно незнакомой Арки в чужой мир, зарывшись носом в огромный сугроб. Маги же наверняка запнулись возле Врат, не зная, куда направиться в первую очередь. Да и откуда им знать, где мы сейчас, если даже я сам не представлял себе, куда нас занесло. Так что пока мы были в относительной безопасности, имея в запасе самое малое час, чтобы убраться вглубь мира. Я молча порадовался, что выбрал направление совершенно произвольно – теперь вряд ли нас отыщут в скором времени. Если только маги не умеют
С трудом вернув себе прежний облик, я поднялся с четверенек, кое-как разогнув сведенную спину. Гулон испуганно жался к моим ногам и мелко подрагивал. Я понимал его, ощущая свинцовую тяжесть во всем теле. Страх и боль – все смешалось воедино, а смертельная усталость постепенно укрывала их тенью полного безразличия. Гладкая шерсть под моей ладонью чуть вздыбилась и я машинально погладил зверя, осознавая, что не могу успокоить его и тем более успокоиться сам.
Раскинувшийся перед нами мир на первый взгляд не был враждебным, но его инородность вполне могла сыграть с нами плохую шутку. Удручало и другое – Врата все еще были пусты, а значит – этот мир беззащитен, как и все прочие. А когда появятся новые привратники, на чью помощь, откровенно говоря, я сильно надеялся, неизвестно. Как и то – станут они нам помогать или же сразу сообщат о подозрительных чужаках Единым.
Оглянувшись, я отрешенно отметил, что все вокруг кажется странно застывшим, будто мертвым. Не было ни малейшего движения воздуха, ничего, что выдавало бы жизнь. И хотя в Убежище день сейчас был в самом разгаре, здесь царила ночь, мягким полумраком окутывая окрестности. Где-то вдали смутно виднелись какие-то черные пятна, но отсюда и не понять – то ли лес, то ли горы.
Я опустил глаза, почувствовав мягкое прикосновение теплого бока гулона. Желтые глаза зверя светились в темноте как огоньки. Он настороженно вдыхал воздух, впитывая незнакомые запахи, и не торопился отходить ни от Арки, ни от меня. Он чувствовал – так безопасней всего. Я тоже растерянно стоял на месте, понимая, что впервые оказался в чужом мире практически один. Я и гулон, оба оторванные от привычной жизни, чужие и беспомощные здесь, не знали, что скрывает эта ночь, что таит за напускным спокойствием и замершей тишиной.
Я поежился, только сейчас, слегка отойдя от горячки бега, в полной мере осознав холод, напомнивший мне родные зимы Атиона. Тогда даже старый князь, обожавший утренние пешие прогулки, вынужден был отказываться от своего любимого времяпрепровождения. На радость, кстати, тем, кто поневоле должен был его сопровождать, хотя отнюдь не горел желанием. Здесь же пока еще терпимо, хотя без укрытия все равно не обойтись, только где его искать среди этой заснеженной равнины, уходящей за кромку ночи. Я оглянулся на Врата, с вялым интересом осмотрел крошащийся камень, выдающий не просто временное, а похоже, вечное отсутствие хранителей, что и понятно, учитывая, что поблизости нет даже намека на их жилище, хотя должен бы быть. Я слегка насторожился, только сейчас ощутив, что меня с самого начала пугало в этом мире – он не был похож на все прочие, словно существовал как бы отдельно, неподвластный ни привратникам, ни Единым, никому.
И уже только поэтому я не должен был его покидать.
Заглянув в умные глаза гулона, я кое-как раздвинул разбитые в кровь губы в нелепом подобии улыбки и побрел вперед, оставляя за собой дорожку глубоких следов. Понятно, что это выдавало нас с ходу, но у меня сейчас не было ни Сил, ни возможностей хоть как-то их замаскировать. Я не Единый, умеющий передвигаться по воздуху, да и какой от этого толк, если рядом все равно плетется гулон, немаленькая такая зверюга, которую от земли оторвать трудно, не говоря уж о том, чтобы нести на руках.му.
Едва переставляя ноги, я уходил все глубже в незнакомый мир, но то, что смутно мерещилось мне в темноте, будто только отдалялось. Я вдруг засомневался в истинности того, что вижу. Усталость – опасное чувство, играющее со зрением странные шутки. И сейчас именно она увлекала меня за собой, соблазняя видением укромного прибежища. А я, покорный ей, блудил в снегах, растрачивая последние силы.
