письменности тёмных, так как те и не скрывали свои книги. Но,
несмотря на это, расшифровать не удавалось. Кроме этой таинственной
письменности тёмных, у светлых существует ещё 'храмовая
письменность' - её используют только жрецы эльфийских храмов и
только эльфы. Ещё надо отметить - лесные, городские и морские
считали себя светлыми эльфами, и естественно, на ножах с темными.
А 'тэс', это обращение к Личному Слуге. Об этом, до сих пор,
никто не удосужился сообщить Терри.
Обучение языкам свелось к тому, что Охрен, пересказал всё, что
знал о них, девочке. Терри легко нашла книги с новой для неё
письменностью. В библиотеке четвертого этажа нашлось довольно много
таких книг. Впрочем, в ней были книги и на неизвестных пока, для
Терри, языках. К тому моменту, когда Охрен, закончил 'обучать' Терри
языкам, заявился и Пайзон. Он притащил с собой какого-то парня с
очень смазливой внешностью. Оба вдрызг пьяные. Незнакомец выглядел
весь из себя аккуратный, а по манере разговора, отвратительно
вежливый. /Наверно под эльфа косит /- вынесла мысленный вердикт
Терри. Эльфов она ещё не видела, но из достоверных источников знала,
что они существуют в этом мире. В её представлении эльфы примерно
так и выглядели - правды, не настолько отвратительно.
Колдун первым делом привёл его в лабораторию, предварительно
вызвав туда Терри.
- Вот, видите её? - сказал колдун заплетающимся языком. Он сидел
на столе, сдвинув в сторону батарею колб. Для уточнения кого, он
указал на девочку рукой, точнее попытался указать, потому что
вытянутая рука нарушила его устойчивость, и он чуть не упал. - Это
она виновата. Представляешь - ей мои яды до бэтиса. Я стараюсь,
ночей не сплю, думаю, как бы сделать для неё смертельный яд, а
она... - колдун жалобно всхлипнул - Я для неё...Я для неё... -
колдун взял со стола, на котором сидел, колбу с жидкостью и потряс
перед носом, сидевшего рядом же на столе, незнакомца. - Вот
видишь... в-видишь, это сильнейший яд. Ложки хватит, чтобы отравить
золотого дракона! А она... - колдун кривил губы - то кислый, то
пересоленный... Неблагодарная! - патетически воскликнул колдун и
протянул в сторону Терри левую руку, указывая, кто конкретно из
присутствующих не ценит его трудов.
Терри была в растерянности. Она ещё не видела колдуна в таком
состоянии. Кольцо, как и боль, её уже не пугали. Но она уже знала,
что амулет, который носит на шее, не снимая почти три года, может её
убить за открытое неповиновение. Она не догадывалась, что ожидать от
колдуна в таком состоянии и как реагировать.
- Красивая. А она точно суккуб? - спросил не в тему незнакомец.
Голос у него оказался подстать внешности. Хорошо поставленный тенор
с проскакивающими козлиными интонациями на некоторых согласных звуках.
- А? Что? - Очнулся от самоедства, колдун - Да. Точно знаю. - Он
опустил руку и сфокусировал свои глаза куда-то над головой девочки,
вдобавок ещё стал заваливаться вправо на незнакомца. Тот остановил
падение и, слегка тряханул колдуна, возвращая его в
действительность. - Какая досада - с искренним сожалением сказал
колдун.
- Угу - подтвердил сидящий рядом и кивнул головой. Оказалось зря,
так как сам стал заваливаться влево, захватывая с собой колдуна.
Пока Терри пыталась сообразить, что ей делать - эти двое с
грохотом сползли на пол. Да там и остались, пьяно похрапывая. С
десяток колб, реторт и пробирок разбились, упав на пол. К счастью
или к несчастью их содержимое было неопасно. Обречёно вздохнув,
Терри позвала Дирта и вверила колдуна его заботам, а сама занялась
незнакомцем.
На следующий день, ближе к полудню, Пайзон проснулся и тут же
пожалел, что не держит под подушкой какого-нибудь быстродействующего
яда. От головной боли разламывался череп, всё тело болело, начиная
от ногтей на ногах, заканчивая кончиком языка во рту. Он не смог
даже застонать от жалости к себе - горло высохло, слюна стала
настолько вязкой, что в ней завяз не только язык, но и похоже вся
челюсть. Язык, толстый и шершавый, вообще не хотел двигаться. Надо
было бы встать и как-то добраться до лаборатории - там он держал
необходимые снадобья. Однако Пайзону было больно не то, что встать,
даже думать. В сознании возникали картины, где он что-то с кем-то
пил, что-то кому-то доказывал. На мутном красноватом фоне мелькнула
толстая, мерзко хихикающая баба. И сразу же она, лежащая на полу и
медленно растекающаяся в большую лужу, похоже, что действовал один
из любимых ядов колдуна - он растворял жертву заживо. И, на конец,
колдун вспомнил, как вместе с каким-то хлыщём выпили большущую
бутыль гномьего спирта. '/Мне конец'/ проскрипела мысль в его
мозгах. В довершении всех несчастий в дверь громко застучали. Стук
разбудил боль в голове, начавшую было стихать. Тот, кто стучал, не
дождавшись реакции на стук, открыл дверь и вошёл. '/Дирт. Что иму
сдесь нуно' /- вяло подумал колдун. Дирт, аккуратно ставя ноги,
подошёл к кровати и протянул своему хозяину запотевший кувшин.
Пайзон рванулся к кувшину, совершенно забыв про свой недавний страх
лишний раз шевельнутся, про боль в голове и муть в глазах. Схватив,
он попытался вырвать кувшин из рук голема, но тот держал крепко. Уже
не обращая внимания на то, кто держит вожделенную ёмкость с водой,
Пайзон подтянулся ближе и сделал первый, очень большой глоток.
Слюна, смоченная водой, вязким комком залепила горло. Подавившись,
он сразу же зашёлся в кашле. Если бы кувшин держал не голем, то его
содержимое уже бы впитывалось в кровать. Откашлявшись, Пайзон
поступил более вдумчиво - сполоснул рот, и только после этого смог
нормально пить. Голем, убедившись в улучшении самочувствия хозяина,
передал ему кувшин. Пайзон не сразу разобрал, что пьёт не воду. Тем
не менее, этот напиток ему понравился, но узнать его никак не мог.
Напиток обладал приятно мягким, кисловатым вкусом, и был немного
колючий, как некоторые вина. Он прекрасно утолил жажду и сильно
смягчил головную боль. Выпив большую часть кувшина, Пайзон перевёл дух.
- Что это за напиток, Дирт?
- Квас.
- Кто тебе это дал? - Поинтересовался колдун. Он не боялся
отравления, но все же не любил незнакомую пищу.
