сразу повернуться и убежать.
Увидев его, Влад мягко, дружелюбно сказал:
— Я тебя ждал.
Мальчика поразил и тон и сами эти слова.
— Вы ждали меня? Но ведь вы не знали, что я приду…
— Нет, знал, — сказал Влад. — У меня много друзей, и они постоянно заходят ко мне побеседовать. Я знаю, что они непременно должны прийти, и жду их. Если не были сегодня, так придут завтра или послезавтра. У каждого из нас бывают и радости и горести. А человек уж так устроен — и радостью и горем делится с друзьями. Ведь без друзей и радость как будто неполноценная, и горе кажется ещё горше.
По приглашению Влада мальчик подсел на край кровати и, прижимая к груди корзиночку, сказал:
— Это я сам сплёл. Хотел вам подарить!
— Спасибо! Подарки, конечно, приятно получать, — ответил Влад и поставил корзиночку на стол. — Но твой приход меня радует по другой причине. Мне покою не даёт одна мысль. Я вот тут всё ломал голову. А раз ты пришёл — мне уже легче, теперь есть с кем посоветоваться. — Влад тоже сел рядом с мальчиком и стал рассказывать: — Через год я окончу училище. Мне бы хотелось учиться дальше на педагогическом факультете, но у нас в городе его нет. Отец советует мне поехать в Бухарест. Там есть ещё и высшая педагогическая школа. Я и раздумываю: куда мне поступить? На факультете нужно учиться четыре года, а в высшей школе — только два года. Я никак не решу. Ты какого мнения?
Мальчик почувствовал себя гордым и счастливым оттого, что не какой-нибудь дошкольник или первоклассник, а сам Влад — инструктор, человек и старше его, и образованнее, и умнее — интересуется его мнением и, может быть, даже послушает его совета…
— Я за то, чтобы вы поступили в высшую школу! Тогда вы уедете из дому только на два года. А два года быстро пролетят, и мы опять увидимся…
— Да, ты прав! — согласился Влад. — Я подумаю, Илиуцэ. Два года, конечно, пройдут быстрее… Не так, правда, скоро, как две недели, но скорее, чем четыре года. А потом опять вместе с друзьями! Это мне нравится!
Илиуцэ не мог ручаться, но ему показалось, что Влад каким-то особенным тоном сказал насчёт двух недель и насчёт друзей, словно намекал на что-то… Может быть, Влад уже знает? Наверно, ребята сказали. Впрочем, всё равно, Илиуцэ и сам пришёл с намерением рассказать Владу о том, что произошло, да и ещё кое о чём поговорить.
Он с огорчением замечал, что, как только настаёт пора возвращаться домой с пруда, Нику мрачнеет, ворчит, злится. Не любит он бывать дома. Да и что там приятного? Подзатыльники? Илиуцэ и решил поговорить об этом с Владом. Конечно, нелегко ему было отважиться на это. Что ответить, если Влад спросит: «Почему ты ушёл от товарищей? Почему ты послушался Нику?» И в самом деле, почему он это сделал? Илиуцэ знал почему, но стыдился признаться даже самому себе, что боится Нику. Была и другая причина, в которой нет ничего постыдного. Ведь Нику — самый сильный в школе? Да! Нику лучший шахматист школы? Да! Нику и натуралист такой же знающий, как и Санду и Дину. Значит, таким другом, у которого столько достоинств, можно гордиться! Ребята смеются над Нику, потому что он выставляет себя «защитником Илиуцэ». Что же тут смешного? Разве Нику не защищал его? Только посмей кто-нибудь тронуть Илиуцэ, Нику непременно вступится! И потом, у Нику такая выдержка! Редко-редко когда скажет о своём горе, никогда не пожалуется… Да, но если Нику не жалуется, это не значит, что Илиуцэ не понимает его и не поможет. Вовсе нет! А как помочь, об этом Илиуцэ и нужно было непременно посоветоваться с Владом.
И вот он сидит и беседует с инструктором, как беседуют с самым закадычным товарищем. Илиуцэ рассказывал, рассказывал…
— А вы собираете там растения для гербария?
— Собираем…
— Это хорошо!
Влад не задал ни одного коварного вопроса, которых так боялся Илиуцэ. Расстались они поздно. Влад пожелал ему успеха в сборе гербария и обещал подумать, как помочь Нику. А потом и сам пошёл прогуляться…
На главной улице против здания городского совета стояла машина. В ней сидел шофёр и при свете небольшой лампочки читал газету. Влад постоял, постоял, потом подошёл к машине и обратился к шофёру:
— Скажите, вы товарищ Негулеску?
— Да!
— Я Влад Прода, инструктор пионерского отряда, в котором состоит и ваш сын, Пику. Я давно хотел с вами познакомиться…
…Нику издали услышал скрип отцовских ботинок и кивнул Илиуцэ, который прямо от Влада завернул к другу:
— Теперь улепётывай! Сейчас будет дело. Сегодня я опять опоздал к обеду, и отец мне задаст.
— Хорошо, ухожу, — покорился Илиуцэ. — Всё у нас вышло шиворот-навыворот. Корабли у нас отобрали, мало того — ещё и твою сандалию прихватили… Растений мы с тобой собрали мало… Ты всё говорил, что к нам придут ребята и что у нас будет заправский порт, а до сих пор ничего похожего нет.
— Ничего, не горюй! Я всё устрою. Если так не вышло, мы захватим корабли с боем. Завтра же к нам придёт много ребят. Покуда я жив, можешь спать спокойно. Я был твоим защитником и останусь им на всю жизнь. Ну, улепётывай!
…Есть такая пословица: «Чего не чаешь, то получаешь». Так произошло и с Нику. Он приготовился к продолжению обеденного скандала, а отец обманул все его предположения.
Он вошёл, поздоровался, поинтересовался, что на ужин, и потом, заглянув в комнату к Нику, спросил:
— Почему же твой товарищ так скоро ушёл? Я его встретил в дверях… — Заметив раскрытую шахматную доску, он продолжал: — Кто из вас двух сильнее?
Нику с удивлением посмотрел на него. Отец никогда не спрашивал его о таких вещах. И Нику вдруг захотелось ответить не так, как всегда, — не огрызаясь, а спокойно, обстоятельно:
— Шахматы — трудная игра, но мне очень нравится. Я каждый день тренируюсь. В школе я побеждал на веек турнирах. Может быть, когда-нибудь я стану как Ботвинник.
— Ишь ты! — засмеялся отец. — Смелые у тебя замыслы, сынок. А меня ты не поучишь?
Нику широко раскрыл глаза. Вот уж чего он никак не ожидал! И, приподняв брови, он спросил:
— Ты смеёшься надо мной?
— Нисколько. Мне хотелось бы, чтобы ты научил меня. У нас в горсовете тоже бывают турниры. Может быть, и я бы записался разок.
— Ну, для этого тебе придётся много учиться, — засмеялся Нику. — А у тебя нет времени столько сидеть со мной…
— Ничего, время выкрою… Вечером, когда прохладно, одно удовольствие поиграть в шахматы.
Нику казалось, что никогда ещё дома не было так приятно, как теперь. Он радостно ответил:
— Дельно!
И тут же невольно вспомнил того, кто так часто произносил это слово в школе, дома, на пруду… В этот вечер Нику впервые подумал обо всех тех, с кем он порвал, и почувствовал беспокойство, какое обычно испытываешь, когда скучаешь по ком-нибудь. Но он бодрился, говоря себе: «Ничего, мы ещё померимся силами. Ещё посмотрим, кто кого».
Глава шестнадцатая. Накануне великой битвы
