Развернувшись в глубоком, обтянутом черной замшей кресле к приставному столику с телефонами, нажал кнопку селектора.
— Пригласи Мухарчика, — распорядился тихим, бесцветным голосом.
— Сию минуту, Иван Николаевич, — заворковала вышколенная секретарша. — Кофейку не желаете?
С первого дня она недвусмысленно дала понять, что с радостью готова оказать любую услугу. Выждав для приличия месяца два, он попробовал ее в комнате отдыха, примыкающей к кабинету, и остался доволен. Оксана действительно умела многое, но делала это как-то механически, без вдохновения. До неистового самозабвения Лоры ей было далеко. С Лорой вообще никого нельзя сравнивать, но эта… Вроде бы все при ней — и внешность, и прочее, а не тянуло. Особенно после осечки, когда несмотря на героические усилия с ее стороны, он так и не пришел в боевое состояние.
Кидин хмурился, видя, как она вскакивает при его появлении, как, затаив ожидание, копошится в сумке, когда заканчивается рабочий день. Но с секретарскими обязанностями Оксана справлялась превосходно, и он, не сказав ни слова, прибавил ей триста тысяч. Она поняла и затаилась.
Разоткровенничавшись как-то с подругой из бухгалтерии, поведала, причем с самыми интимными подробностями, каков Иван Николаевич там, за дверью, замаскированной под дубовую панель.
Робко постучавшись, вошел Мухарчик и понуро застыл посреди кабинета.
— Нуте-с, что скажете, Андрей Пантелеевич?
— Хоть убейте, Иван Николаич, не знаю, как такое могло случиться.
— Так уж и не знаете?
Кассир только руками взмахнул, как птица подрезанными крыльями.
Кидин понимал, что в распоряжении банковского работника есть десятки куда более тонких способов урвать для себя малую толику. Если Мухарчик вор, то вдобавок и полный идиот. Или все-таки не идиот, а холодный, расчетливый наглец, каких поискать мало? Интересно, на что он надеялся?
— Давайте рассуждать вместе, Мухарчик, — Иван Николаевич с хрустом размял пальцы. Опрелая полоска кожи под обручальным кольцом вызывала ощущение ожога. — Начнем от печки… Это вами записано? — Схватив ведомость, он сорвался с места и сунул ее кассиру под самый нос.
— Моя рука.
— Не только рука, но и ручка! Мы произвели анализ чернил, — вдохновенно соврал Кидин. — Ладно, поедем дальше. Почему выданная сумма не прошла через компьютер?
— Так ведь категория «С», Иван Николаевич.
— Категория «С», — покусывая губу, проворчал Кидин. — Без вас знаю.
Именно на этом и мог сыграть Мухарчик, если, конечно, хапнул капусту. Литер «С» после номера как раз и предполагал запись в одной только ведомости, минуя файлы. Все данные о вкладчиках этой категории находились в личной картотеке, надежно упрятанной в сейф. Уж не замыслил ли этот мозгляк прибегнуть к шантажу?..
— Я же всех их припомнил, Иван Николаевич, каждого, а этого, хоть убей…
— Убей, убей! Ишь, заладил!.. Понадобится, не спросим. Кого же ты интересно, припомнил?
— Так клиентов, Иван Николаевич. Внешние приметы, значит, и еще…
— Клиентов, говоришь?.. Ладно, пойдем по позициям, — Кидин грузно опустился в кресло и поманил к себе кассира. Мухарчик угодливо склонился над столом. — Начнем с самого верху: восемьсот сорок пять — два нуля шесть — «С»… Кто такой?
— Гузнов Петр Сергеевич, главбух из «Дианы»… В слаксах такой, пришел сразу после открытия.
— Ишь ты! А этот?
— Триста пятьдесят семь — двести сорок?.. Хлюпикова?.. Дамочка в юбке-штанах выше колен.
— Сам ты юбка в штанах… Проценты забрала?
— Две тыщи сто пятьдесят долларов.
— Вижу. А это? — ткнул наугад Кидин.
— Кругликов Алексей Гаврилович? Толстый такой. На поп-звезду похож из группы «Экстаз».
— Кругликов, — повторил Иван Николаевич. Под этой фамилией значился балашихинский авторитет Леха Лохматый. Может, и звезда, но не поп, а блатной музыки. Едва ли Мухарчик в курсе, но не стоило лишний раз привлекать внимания, тем более что Лохматый снял со счета двести пятьдесят тысяч. ТОО «Альбатрос», которое он представлял, было липовое.
Далее проверка пошла уже выборочно и осмотрительно. Пропуская лиц сомнительного свойства, Кидин добрался до сакраментального пропуска.
— Ни фамилии, ни номера счета, но хоть какие-нибудь приметы запомнил?
— Ничего, как есть, ничего…
— Это при такой-то памяти? Ой ли?
— Сам не пойму. Как отрезало!
— Даже не можешь сказать — мужик или баба?
— Рад бы, Иван Николаич, но не врать же.
— Врать, Мухарчик, не надо, нехорошо… Выходит, не было никакого клиента?
— Беспременно был, раз сумма выдана, но кто?.. В жизни со мной такого не было!
— Прямо Фантомас какой-то получается.
— Голова раскалывается, Иван Николаич. Сплошной туман.
— Странно все это, Мухарчик, очень даже странно. Если тут у тебя процент, то уж больно круглый… Тебе не кажется?
— Бывает и так, но редко.
— Вот и я так думаю. Это какой же вклад нужен, чтоб такой дивиденд?
— Сейчас подсчитаем, Иван Николаич, — обезьянье личико кассира сморщилось, как от зубной боли, он облизнулся и, уставясь в потолок, где на кубовом фоне неба плясали розовые нимфы, выдал итог: — Миллион триста тридцать три тысячи триста тридцать три и три в периоде… Из расчета полутора процентов.
— Как я и полагал, такого просто не может быть. Да еще три в периоде! Одна треть цента, что ли?.. Все миллионные вклады у меня на памяти! — взъярился Кидин.
Мухарчик обреченно поник.
— Не знаю, что и сказать, Иван Николаевич. Колдовство какое-то.
— Ты это мне брось колдовство, а то я так наколдую, что чертям тошно станет. Будешь выплачивать из зарплаты. Процентов, так и быть, с тебя не возьму.
— Спасибо, Иван Николаич, — со вздохом выдавил кассир, мысленно подсчитав, что в лучшем случае сумеет расплатиться года за три, не меньше.
— И не болтай! Понял?.. А теперь ступай и жди вызова.
Мухарчик закивал, пятясь к выходу.
Оставшись один, Кидин подошел к окну. Холодный поток, бивший из решеток кондиционера, приятно овеял разгоряченное лицо. Деревья на бульваре корчились в сизой дымке. Автомобильные кузова короткими рывками ползли к Сретенке. Не иначе — пробка. Пора было подумать об обеде. Дурацкая история, которая после разговора с Мухарчиком отнюдь не стала яснее, выбила Ивана Николаевича из привычной колеи. Обычно он «ланчевал», как привык изъясняться, в «Русском чуде» — приватном ресторане с бассейном и сауной, расположенном вблизи усадьбы Коломенское. При случае там можно было хорошо отдохнуть и, не отходя от кассы перекинуться словечком с нужными людьми. Ресторан находился в глубине тенистого садика, окруженного высоким забором. Посетителей с улицы туда, как правило, не допускали.
За недостатком времени — он припозднился и подгадал под самый пик — Кидин решил перекусить в казино на Котельнической, фактически принадлежавшем банку. Заведение работало с восьми вечера до двух ночи, но для своих в баре обслуживали круглые сутки. По крайней мере яичницу и сосиски могли соорудить в момент. Лягушачьи лапки, омары и прочие изыски, которыми славилось казино, ему были без надобности. Это Лора обожала всяческую пакость вроде китайских яиц, черных, что твой агат, или черепахового супа, в котором ни вкуса, ни сытости.
Мысль о жене застряла в мозгу, как заноза.