Люциус важно кивнул - и так же растворился в воздухе, вместе с начавшим что-то говорить Драко.
Гарри огляделся. Стало непривычно пусто. Гермиона с деловым видом рассматривала Принца, и по ее задумчивому лицу было понятно, что просто так она демона в покое не оставит.
- Герми, - позвал Гарри.
Та тут же приняла внимательный вид.
- Почему-то мне кажется, что ты не переживала, что начнется война.
- Просто я догадалась спросить мистера Принца,
Гарри покачал головой и уткнулся в плечо Северуса. Вот что было упущено из вида. И, как обычно, к самому сложному вопросу оказался самый простой ключ. Не ломать голову и не посыпать ее пеплом было надо, а просто раскрыть глаза и посмотреть на то, что лежало под самым носом. Северус словно услышал мысли Гарри.
- Бритва Оккама* * , - шепнул он.
Пастор улыбнулся.
* * *
В эту ночь не спал никто.
Гермиона сидела в библиотеке, и из окон на пятом этаже струился свет.
Остальные трое стояли на улице, на площади Гриммо. Гарри, прижимаясь к Северусу, наслаждался прохладным воздухом. Прохожих не было, и можно было, наконец, присмотреться к месту, где был построен скрытый от маглов особняк. Ведь площадь Гриммо тоже не просто так оказалась здесь, думал Гарри, у этого места есть своя история, а мы даже не знаем, сколько лет назад был построен дом…
- Что случилось бы, если бы я не принял тебя в род? - задал вопрос Северус, глядя на восток.
Пастор пожал плечами:
- Вариантов много. Но, скорее всего, мы бы вмешались. Хотя, нет. Мы вмешались бы в любом случае… Но вы бы могли проиграть окончательно. А могли бы и выиграть.
- Ты так говоришь, как будто это все для тебя игра, - поморщился Гарри.
- Знаешь… юный маг. Ты живешь на свете двадцать лет. Северус - сорок. Дамблдор жил полторы сотни лет и был мудрее вас обоих, но не достиг истины в себе… А я видел, как рождался этот мир, и точно знаю, что увижу, как он погибнет. Я знаю, что мир обречен на смерть. Я полностью, весь проникнут уверенностью в бессмысленности сущего, ибо все тлен... А вы, точно муравьи, копошитесь в своем муравьином царстве и не видите, как легко разрушить муравейник.
Поежившись, Гарри с неприятным чувством спросил:
- Зачем же вы тогда вообще живете?
- Зачем?.. - Пастор протянул руку к начавшему очерчиваться на сером небе силуэту солнца. - Не знаю, как они, а я живу в надежде увидеть, как кто-то из людей, ничего не знающих о мире, не побоится его изменить. Вероятнее всего, и остальные демоны ждут того же. Чуда. Нашего огромного чуда для демонов… Мы стоим на перепутье, Гарри. Эра оружия кончилась. Но это не хорошо. Наступает новая эра, эра зла куда более изощренного и опасного. Скрытого зла, которое притворяется справедливостью, зовет себя толерантностью и гуманностью. А мы будем смотреть за этой борьбой. В ней будет только один победитель. Тот, кто будет иметь собственное мнение. Знаешь, почему, Гарри?
- Нет.
- Потому что только этим и отличается мертвый от живого. Волей и желанием. И вы, люди, отличаетесь от нас только этим… У нас нет желаний, только жажда желаний. Мы имеем абсолютную власть в этом мире… которая нам не нужна. Мы будем равнодушно взирать на безмозглую толпу, которая пойдет за пастухами. Мы будем презирать пастухов, которые в погоне за сеном подешевле и хлыстом побольнее сами отдадут нам свои души. Мы соберем великую жатву, - Пастор сжал кулак, словно в кулаке могло сжаться и солнце, - но мы преклонимся перед тем, кто встанет выше сущего и выше себя, и кто сохранит при этом желания.
Небо постепенно светлело. Солнце поднялось немного выше - так, как и десять тысяч лет назад, и так же, как поднимется сто тысяч лет спустя. Воистину равнодушное к делам людей, занятое лишь единственным грандиозным процессом - сохранением жизни на Земле, Солнце каждый миг год за годом отдавало Земле часть себя, взамен ожидая своей великой мести - собственной смерти.
Но сейчас солнце светило точно так же, как светило навстречу прошедшему дождю и Черной луне.
За сто пятьдесят миллионов километров от Солнца на безлюдной площади Гриммо стояли три едва различимые фигурки. Одна фигурка, повыше, потянулась к другой - зоркому наблюдателю показалось бы, что двое слились в поцелуе. Но потом даже обладающий самым острым зрением человек решил бы, что ему померещилось: обе фигуры пропали.
А третья протягивала к Солнцу длинные черные руки.
* «И настанет веселое утро» - название повести-сказки И.П. Токмаковой
* * «Бритва Оккама» - название методологического принципа бережливости. Бритва Оккама звучит так: «Не следует множить сущее без необходимости». Среди прочего это означает, что самый простой ответ оказывается верным.
* * *
