Владеешь Ты родом, скрещеньем родов, Храм премудрости и правосудья, Осторожна, строга, только Ты ведь и знаешь, Что такое судья и как выбор суров. Когда сесть нам пришлось у креста двух дорог, Сожаленье избрать заодно с угрызеньем, Когда сесть нам пришлось у развилки судеб И свой взор устремить на двух сводов замок, Только Ты ведь и знаешь, владычица тайн, Что одна из дорог нас в низины вела, Ты ведь знаешь, какую тогда мы избрали, Как кедр для постройки шкатулки берут. Не по нашим заслугам, у нас их так мало, Не по строгому долгу, ведь он нам не люб, А как плотник, что в руки циркуль берет, По стремленью вселиться в самое нищету, Чтоб найти свое место на осях беды, Чрез глухое желанье несчастнее быть И идти все труднее, страдать все больнее, Дав согласье на боль за ее правоту Пусть былые сноровка и ловкость Не погоне за счастьем будут служить, А дадут нам, царица, хоть честь соблюсти И одной Ей сберечь нашу бедную нежность. «Ева» — длиннейшая последняя поэма Пеги, состоящая из более чем 10 000 стихов и многих добавлений. Сам Пеги так определил и расчленил ее содержание:
«Земной рай и то, что было самой сутью человеческого счастья до грехопадения, и то, что было сутью его изгнания; скорбь человека, скорбь и заботы женщины, в частности женщины — домашней хозяйки; женщины рачительной и за все ответственной; так, она осознает свою неспособность все прибрать как следует; так, она знает и ведет учет всем промахам мужчин; беспомощно присутствует при нашествии современного мира; воскресение тел; один только Бог себя отдает; только Богу дают взаймы на 100 против 1; об основных отличиях между удобствами до грехопадения и нашими самыми крупными добродетелями; Ева — мать и прабабка; все ее сыновья — потерянные в мирских столкновениях; война и мир; мольба, чтобы Бог не судил человека как существо духовное, по как плотское; сам Иисус был во плоти; Иисус был мучеником и святым, а не ангелом; Иисус в яслях; осел и бык; наша брошенность; Иисус — новый Моисей; передача Иисусу древнего мира стараниями Рима; передача собственного нашего имущества; инвективы по адресу современности; в судный день мы прибегнем не к достоянию современного мира; воскресение тел; мы не пойдем за лжепасторами, учеными; мы пойдем за двумя пастушками; параллельные смерти святых Женевьевы и Жанны д'Арк».
Здесь нами переведены начальные строфы о рае, несколько четверостиший о Боге и вечности, почти все славословие памяти павшим на войне, печатавшееся и как отдельное произведение, и две заключительные строфы, всего лишь сорок строф из около двух тысяч.
Мать погребенная вне сада первозданного, Неведомым тебе стал воздух благодати — Источник, водоем, высокая терраса И первый солнца луч над первою зарей. Движенья гибкие, прыжки оленя, лани, Плетущих, расплетающих свой дружный бег. Затем внезапно застывающих, Чтоб мощь исконную запечатлеть, Чтоб силу изначальную отчетливо измерить, Ступая бережно по бархату лугов, Красавцы-бегуны вдруг в стойке замирают, Чтоб честь воздать медлительности важной. Газели юной восхищение Вязать, развязывать свой одинокий бег, Рысца, галоп, вдруг танец прерывает, Чтоб честь воздать своей породе вечной. И серна и козел в скачках стремятся бешеных Запутывать, распутывать свой смелый бег, Вдруг станут на дыбы на широчайшем гребне, Чтоб честь воздать безбрежности земли. <…>
