будем хоронить Высоцкого...»
Валерий Сергеевич, верный данной Владимиру Высоцкому клятве «всегда сниматься вместе», вспоминает о последнем звонке в квартиру поэта, желании поговорить с ним и обсудить творческие планы на будущее: «Геннадий Полока хотел нас с Володей вновь собрать под своими знаменами в картине «Наше призвание». Песни к фильму должен был написать
Высоцкий. Однако не успел... Я позвонил ему по просьбе Полоки 24 июля. Трубку поднял врач: Володя спал. На следующий день его не стало...»
...Золотухин принимал активное участие в похоронах бывшего друга — «был ответственным за крышку фоба. У меня и документ есть!», — хвалится актер. «Проявил» он себя и на поминках, организованных для самых близких друзей после похорон в квартире поэта. Много говорил, поднимал тосты, предлагал проект памятника, который должен быть установлен на могиле друга и коллеги: «Надо — как у Суворова: «Здесь лежит Высоцкий», на большом камне...»
Пьяные поминальные речи Золотухина понравились отцу поэта, Семену Владимировичу Высоцкому: «Молодец Валерка, хорошо сказал!..»
«После смерти Высоцкого польская газета «Свет социализма» напечатала скорбный некролог, но вместо портрета Высоцкого опубликовала мою фотографию», — с горькой иронией сетует Валерий Золотухин.
Много позже актер признавался в интервью:
— Ну, я, к примеру, до самой Володиной смерти не знал, что он употреблял наркотики. Кто-то думает, что это невнимательность и безразличие с моей стороны... Но я же человек деревенский! Откуда мне знать тогда о таких вещах, как наркомания и ее проявления?.. Высоцкий оберегал меня от всего этого и не допускал в свою тайну.
— А как быть с алкоголем?
— Если мы с ним и выпивали, то крайне редко и умеренно. Когда же его начинало заносить, я старался не участвовать в этих его срывах.
Из дневников актера:
Ходили с Валерием Янкловичем на базар. Долго говорили о Володе, о последних периодах. Боже мой, я даже не знал, какая страсть гибельная, болезнь, вернее, неизлечимая опутала его — наркомания... Вот оно что, оказывается. К — что за девица? Любил он ее, оказывается, и два года жизни ей отдал... Ничего не знал... Ничего... Совершенно далек я оказался в последние годы от него...
«Ничего не знал...», «Совершенно далек..» Запоздалое прозрение Валерия Сергеевича Золотухина... Но хотя бы в дневниках ему хватило мужества признаться в своих грехах перед поэтом и отдаленности от него в последние, самые трудные для него годы, месяцы и дни, когда он так нуждался в дружеской поддержке и общении!..
К — это Оксана Афанасьева, последняя любовь Владимира Высоцкого. Поэт звал ее Ксюшей...
Из интервью с Валерием Золотухиным:
— Уточните, правда ли, что Ярмольник женат на женщине, которую безумно любил Высоцкий последние месяцы своей жизни?
— Я думаю, что вы близки к правде, но когда человека нет в живых, очень трудно не оскорбить Марину или Оксану этими уточнениями...
У меня дома на полке стоит книга Марины Влади о Володе «Прерванный полет» с дарственной надписью, но я к ней не прикоснулся. И никогда не буду ее читать, так как имею свое мнение о Высоцком. Тем более Влади утверждает, что книга о Володе — беллетристика, а меня не интересуют художественные произведения о Высоцком. Я слишком хорошо его знал...
Выходит — не слишком хорошо знал, потому что о существовании Оксаны в его жизни узнал только после смерти поэта! А теперь, со знанием дела, Валерий Сергеевич подтверждает на всю страну, кто чьей женой является. Право, не очень солидно это как-то для большого артиста и друга... Ей- Богу — несолидно!..
В актерских кругах до сих пор любят поговорить о том, что Золотухин якобы всегда завидовал Высоцкому. Конечно, это — глупости. И актер «популярно объясняет для невежд»: «Сейчас публика не понимает расклада сил того времени. В 72-м году вышел «Бумбараш», в 73-м в «Юности» напечатали мою повесть, которая имела колоссальный резонанс. Высоцкий, кстати, ее тоже ценил. В 76-м появились мои «Дребезги». Я был самодостаточен и популярен. Говорить о том, что я кому-то завидовал, — смешно. Это чушь собачья — полная! Какая зависть?..»
В другой беседе с журналистом Валерий Сергеевич несколько по-иному отвечает на вопрос о собственной зависти к славе и известности поэта: «Меня как-то спросили: «Правда ли, что вы завидывали Высоцкому чистой завистью?» Я ответил не столько остроумно, сколько искренне: «Да. Я завидовал Высоцкому, но не чистой, а самой черной завистью, какая только бывает. Я, может быть, так самому Пушкину не завидую». Все прицепились к первой части фразы, проигнорировав вторую, более важную. Мы 16 лет проработали вместе, и я могу сказать, что Высоцкий был из тех великих, которые внушают тебе, что и ты можешь стать великим. В этом смысле он повлиял на меня. Помню, на съемках «Маленьких трагедий», где я играл Моцарта, Володя приходил на площадку, очень переживал за меня. Я снимался вместе со Смоктуновским, с которым были отношения... Ну, я не буду говорить... Володя тогда говорил мне: «Что ты играешь молодого Смоктуновского? Играй себя, молодого Золотухина». Повлияло на меня и поэтическое творчество Высоцкого. Оно впрыскивает какой-то допинг действия. Не зря же первые космонавты брали с собой его записи...»
Спустя более 30 лет, прошедших со дня ухода из жизни Владимира Высоцкого, его коллега Валерий Золотухин более трезво и спокойно дает оценку человеческим качествам поэта. Время сорвало пену, и из уст актера изреклось отфильтрованное, выдержанное мнение, которое уже может претендовать на истину: «Он стал звездой, но у него не портился характер от этого. Он оставался самим собой. Ведь что такое звезда? Ее создает наше окружение. И когда при мне, например, Анатолию Дмитриевичу Папанову говорили: «Скажи «ну, погоди!» — он зверел. А я бы, окажись на его месте, убил. К Высоцкому так же фамильярно обращались, цеплялись, и тогда это переходило у него в другое качество — он резко отвечал. На что хамы тут же злились: «Ну ты зазнался!»
И еще о зависти:
— Я не мог завидовать Высоцкому в профессиональном отношении, потому что моя слава, как и слава Сальери, при жизни была выше славы Высоцкого. Его еще нигде не публиковали, а у меня уже вышла первая повесть в журнале, я играл разные роли в театре... Да и потом, как нас сравнивать? Я же актер. А он — великий поэт! С таким же успехом я мог бы завидовать и Пушкину!
— Стоп! Владимир Семенович не только поэтом был, если вы с ним в одном театре играли...
— И в театре я ему тоже не завидовал. Это исключено. Мы не были с ним соперниками в своем ремесле. Чепуха это полная! Актеров таких, каким был Высоцкий (ну давайте рассудим справедливо!), много. Рядом с Володей работали Олег Даль, Юрий Богатырев, Павел Луспекаев... Не чета нам с Высоцким были артисты! Поэтому не надо, как говорится... (Нервничает). Мы же все запомнили Высоцкого прежде всего поэтом и исполнителем своих песен. Мало ли кто кем был по профессии. Булгаков, например, врач... и Чехов тоже. Но врачи и получше были и есть, а писателей таких, как Чехов, днем с огнем не найти.
Из дневников В. С. Золотухина:
Володя! Владимир! Владимир Семенович! Спасибо тебе, что случился ты в судьбе моей, в жизни нашей... Вся моя жизнь после твоего ухода освящена твоим именем, тем, что рядом был много лет я с тобой, что выпала мне честь ругаться, соперничать и любить тебя... Господи! Благодарю Тебя за то, что судьба взяла меня за руку и перевела из «Моссовета» на «Таганку». Ведь только Ты, Господи, сделал это для меня...
В завершении главы предлагаем ознакомиться читателю с интервью самого Валерия Сергеевича в
