Высоцкому: «Я его обожала, даже боготворила, наверное. За то, что со своей горы Афон разглядел меня, посадил на ладошку и опустил рядом с собой на вершине. И потом такое же внезапное падение...»
«Чем выше поднимаешься, тем больнее падать», — говорят в народе. «Разрыв»... Это короткое и хлесткое слово воплотилось в реальность. Что произошло между актрисой и поэтом?
«Когда очень долго пребываешь в состоянии полета, невольно зарождается ощущение, что так не может быть, — говорит Ирина. — У Володи шел какой-то свой процесс, и ему вдруг захотелось разрушить созданный им же самим волшебный мир Почему? Не знаю. Я и Володю не знаю, со мной он разговаривал иначе И вел себя как фокусник со шляпой и кроликом. Может, я казалась ему похожей на Алису из страны чудес. Не знаю. Я всегда была дитя иллюзий. И до сих пор готова поверить в чудо...
Должна была прилететь Марина Влади. Я так обрадовалась: «Господи, как хорошо!» Но Володя стал каким-то другим, и отношений ему захотелось других. Я спросила: «Ты любишь Марину?» — «Люблю». И все. Наше Зазеркалье мгновенно разлетелось на мелкие стеклышки. И я вместе с ним. Володю это жутко злило. В первый раз я его увидела таким. Он все время был щедрый, талантливый, не человек — Бог. Все это было безумно страшно, больно, и я исчезла...»
Что тут думать и говорить? И у актрисы оказались завышенными самомнение, амбиции и запросы. И поэт не смог совладать со своими чувствами. Он — мужчина, и не мог и не хотел больше ждать и что-то предпринимать со своей стороны... Как там в его стихотворении «Из дорожного дневника»: «Ожидания длились, а проводы были недолги...»
Совместные съемки в фильме Александра Митты о крестнике Петра Ибрагиме Ганнибале стали для Ирины Печерниковой и Владимира Высоцкого переломным моментом в их личных, да и творческих отношениях...
«Потом мы встретились на съемках картины «Сказ о том, как царь Петр арапа женил», — вспоминает актриса. — У меня опять был перелом ноги со смещением. Это просто беда какая-то, я все время ломала ноги на съемках. Целый месяц искали другую актрису, но мои костюмы, как Золушкин башмачок, ни на кого не налезали. В конце концов режиссер фильма Митта приехал ко мне: «Ира, сможешь сниматься?» — «Сниматься-то я смогу, боль уже отступила, но мы же там бегаем по лестницам, а я еле-еле на одной ноге стою?» — «Ничего, Владимир Семенович на руках будет носить». — «А вы его спросили?» — «Это наши дела».
Мы снова встретились с Володей. Он носил меня на руках с гипсовой ногой и молчал. А вот сцена безумной страсти в постели у нас никак не получалась. Мы довели бедного режиссера до белого каления: «Вы уже семь дублей запороли!» Тогда мы что-то сыграли. Но так и не заговорили...»
Да, безусловно, это был конец. «Все разбилось, поломалось, нам осталась только малость, только выстрелить в висок иль во врага!», — пел когда-то яростно Владимир Высоцкий, впрочем, — по другому поводу... А нынче повод был один: расстаться. Расставались, как оказалось, — навсегда...
«Еще раз я видела Володю много лет спустя. Я уже вышла замуж за Борю Галкина. Мы шли с ленинградской «Стрелы», увидели Татьяну Ивановну Пельтцер и сказали, что побежим, займем очередь на такси.
И вдруг на стоянку приводит ее Володя с каким-то приятелем. Я что-то сказала и вместо ответа получила заряд ярости. Я потом неделю болела. Вот так Не простил меня Володя...»
«Что тут говорить...» Прямо как в песне Олега Митяева: «Некого винить...»
Совсем недавно популярный журнал «Караван историй» опубликовал огромное интервью, своеобразную исповедь женщины и актрисы. В этой исповеди Ирина много внимания хак же уделила много внимания своим отношениям с Владимиром Высоцким...
«А с Володей Высоцким у нас странные были отношения. После окончания студии я очень дружила со старшекурсниками. Мхатовцы люди удивительные — они обладают способностью всегда создавать свой театр. И вот образовалась такая компания — Жора Епифанцев, Высоцкий, Сева Абдулов. Под руководством Геннадия Яловича они создавали театр, а я в этом участвовала. Часов в 11 ночи, после спектакля, приходила в клуб КГБ, где они репетировали. Я как сын полка у них была — все меня любили, звали, просто чтоб была рядом. Вот там я первый раз увидела Высоцкого — и возненавидела его всеми фибрами души. Он такой был... Все время цеплялся, острил, издевался. Я его презирала со всей моей детской категоричностью. Как-то раз пришла на репетицию и вдруг слышу — кто-то здорово поет хрипатым голосом: «Парус, порвали парус». Я влетаю — опоздала немножко, — все кучей стоят, слушают. Проползла между ними и вижу, что это тот самый, ненавистный мне... И ляпнула: «Ой, надо же...» Он как раз петь закончил, посмотрел на меня: «Ну, что?» Я говорю: «Надо же, такой противный — и такую песню спел». Он расхохотался.
А потом я перестала туда ходить, и встретились мы только лет через пять в коридоре «Мосфильма». Шли навстречу друг другу в совершенно одинаковых, тогда очень редких джинсовых костюмах, прямо как близняшки. И так обрадовались этой встрече! Он меня спрашивает: «Привет, ты откуда?» — «Из Стокгольма». — «А я из Парижа!» Сели, поговорили, все было очень мило. Я два года провела за границей, ничего о нем не знала, из вежливости решила задать вопрос: «Скажите, Володя, вот вы тогда свою песню пели, «Парус». А вы еще что-нибудь написали?» У него просто шок был. Он меня за руку схватил: «Слушай, тебя Бог послал. Ты вообще ничего не слышала?» — «Нет...» — «Ладно, у тебя время есть?» Я говорю: «Сценарий отдам и свободна. А что?» — «Мне нужно минимум три часа. Пойдем отдадим твой сценарий». Он повез меня к себе домой, куда-то в Матвеевское, и часа два, может быть три, пел. Я для него была как чистый лист. Подружились сразу — насмерть просто.
Помню, у него что-то не складывалось с «Алисой в Стране чудес», работа стопорилась, и мы с Севой Абдуловым часто у него ночами сидели. Слушали музыку, трепались, пили джин с тоником, а Володя сочинял. Иногда приносил листок «Вот, родилась строчка». Так было замечательно, какое-то волшебное время...
Он приходил ко мне домой, смешил всех. Мама начальником отдела работала, и у нее осенью всех сотрудников снимали «на картошку». Когда Володя начинал петь «Товарищи ученые», она до слез смеялась. Папе он подарил первую пластинку с военными песнями. И смешно так сказал: «Виктор Федорович, тут в одной про ваше чадо есть целых три строчки. Интересно, угадаете или нет?» Папа послушал: «По-моему, угадал — «Он не в такт подпевал, он всегда говорил про другое...»
— Так это про вас?
— Он не про меня, конечно, писал, просто совпало. Я тоже всегда «не в такт». Однажды Володя приехал — и к папе: «Можете отдать мне ваше чадо на трое суток?» Папа удивился: «Как это?» — «Ну очень надо! Верну в целости и сохранности». — «Ну если очень надо — пожалуйста». Мы садимся в машину, едем в аэропорт. Я думаю: наверное, встречать будем кого-то. Потом почему-то садимся в самолет, летим. Я болтаю, он шутит, смешит меня. И вдруг самолет, как мне кажется, начинает падать — это ямы воздушные, и тут я спрашиваю: «Володя, а куда мы летим?» Он начинает хохотать: «Слушай, а почему ты сейчас-то спросила?» Оказалось, мы летим в Адлер, оттуда едем в Гагры, где они с Олегом Далем снимались в фильме «Плохой хороший человек». Меня Володя оставляет в каком-то домике, я сижу, жду, вечером он за мной заезжает и мы едем в Сухуми на его концерт. Для этого он, оказывается, меня и вывез. Потрясающий был концерт: смешные песни, на которых я закатывалась, он пел, адресуя мне, и весь зал оборачивался. А я сидела с пылающими щеками».
Но такие отношения, чуть-чуть «над обычными», не могли долго продолжаться. В конце концов Володя попытался их изменить, довольно-таки решительно, — и не получилось. Он был для меня как сказочник, а не-сказки мне не хотелось. Я очень долго все себе придумывала: и людей, и ситуации.
Самое забавное, что после этого нам пришлось в фильме «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» изображать в постели безумную страсть. Причем все должно было выглядеть очень смешно, сцена задумывалась как гротеск. Так мало того, что мы с ним даже не начали разговаривать, ему еще пришлось таскать меня по съемочной площадке на руках — я в очередной раз сломала ногу. Вся группа покатывалась со смеху, кроме режиссера. Митта был мрачен и громко возмущался: «Вы мне седьмой дубль запороли!» Сцену мы отыграли, но так и не помирились».
В апреле 2010 года Ирина Печерникова дала большое интервью корреспонденту «Экспресс-газеты». Естественно, не обошлось без вопроса об отношениях актрисы с Владимиром Высоцким. Эта часть интервью, в котором Ирина откровенничает о встречах с поэтом, названа скандально — «Высоцкий был вечно пьяный»...
