никогда не идут прямо, то выходят все пятнадцать километров.
Начинается солнышкинская дорога позади фермы, с покосов и выпасов, усеянных невысокими кустами и молодыми деревьями. В сезон здесь, как и в Борках, можно собирать маслята, а в низинах – подосиновики. А вообще, дорога славна огромным количеством боровиков, которые почему-то имеют свойство расти прямо на тропинке под ногами.
Постепенно кусты сдвигаются все гуще, дорога уходит в низину, появляется вездесущая ольха и малинник.
Вход в лес по солнышкинской дороге очень неприятный. Болотистая тропинка почти заросла. Малиновые заросли, комары, какая-то черемуха поперек дороги.
Года два назад Сережа с друзьями взяли топоры и потратили пару дней на то, чтобы прорубить проход, прямо как в гвинейских джунглях, где, по слухам, в лес без мачете не попасть. В этом году мы увидели, что поперек тропинки в огромном количестве навалены какие-то кусты и стволы деревьев – результаты прошлогодней порубки, но уже поднялась новая поросль и по дороге опять трудно идти.
При этом действительно прямо под ногами в этом мусорном лесу повсюду торчат шляпки белых грибов. Здесь очень легко заблудиться, потому что, чуть не наступив на дороге на белый гриб, люди обычно бросаются шарить по окрестным кустам, чтобы найти еще. А обратно на тропинку вернуться уже не могут. Ее просто не найти. Она такая заросшая, что кое-как по ней можно двигаться, если твердо знаешь, что ты на ней стоишь и смотришь ВДОЛЬ нее. Тогда видны какие-то поломанные ветки, примятая трава вдоль тропинки, и еле-еле можно определить ее направление. А если ты вышел из леса сбоку и смотришь ПОПЕРЕК тропинки, то ты, скорее всего, не заметишь ее.
Здесь можно намучиться даже с навигатором GPS, мы с мамой пробовали. Прибор будет указывать направление на точку старта – Булавино, а между тобой и точкой старта, например, оказалось непроходимое болото, и вот приходится по каким-то непролазным буреломам его обходить, в результате чего забредаешь еще глубже в чащу.
И вообще бурелома очень много.
Под ногами – месиво из грязи. Самая грязная часть дороги производит такое сильное впечатление, что я ее сфотографировала.
Но как только заболоченная низина кончается и дорога берет вверх, лес становится красивым и более проходимым. Где-то здесь сходятся три лесные дороги – одна ведет из Солнышкино в Криново, другая – в Арапиху, а третья наша, Булавинская. Однако этот лесной перекресток тоже не очень легко обнаружить. Вообще, солнышкинская дорога – это место, где даже опытный человек обязательно хоть пару раз потеряет нужное направление.
Лес за этим перекрестком еще более чистый и светлый, появляются дополнительные тропинки по сторонам – их протоптали грибники из Солнышкино, которые ходят сюда на промысел. Дальше перекрестка они не суются, и понятно почему.
Из такого прекрасного бора, который растет у деревни Солнышкино, совершенно не хочется лезть в болото и бурелом, да и незачем.
Скоро дорога выходит на берег озера.
По берегу растет пушистый зеленый мох, черника и ели. Интересно, что здесь водятся «ложные белые» – розоватые несъедобные грибы, во всем остальном похожие на боровики. Почему-то около Булавино, например на Рогдайке, их никогда не встретишь, хотя ландшафт очень похож.
Вдоль берега выходишь на совсем открытое пространство – Солнышкинский плес.
Здесь красивый высокий берег, и впадает в озеро Солнышки некая речка.
Само Солнышкино находится на другом берегу речки. Вероятно, тут есть какая-то переправа – ведь жители Солнышкина, очевидно, как-то выходят в эту часть леса и на дороги. Но мы переправу не стали искать.
Устье речки напоминает устье Рогдайки и сильно заросло осокой и тростником.
Солнышкино – маленькая деревня без постоянного населения и без электричества. Всего несколько домов, живут только «дачники». Коров нет. Раньше электричество, конечно, было, но в какой-то момент очередная буря повалила столбы, и их не восстановили. Постоянные жители, разумеется, в деревне без электричества не селятся. Это та самая участь, от которой общими усилиями удалось спасти наше Булавино.
«Дачники» живут летом – кто с электрогенератором, кто просто с печкой и керосиновой лампой. Зимой дома в пустой деревне иной раз грабят – подъезжают на снегоходах, ломают дверь и вывозят все подчистую, включая мебель, по льду на другой берег, где ждет грузовик. Такая высокоорганизованная банда по ограблению дачных домов орудовала несколько лет подряд, но, кажется, в прошлом году их наконец поймали, судили в Д. и посадили.
От солнышкинского берега недалеко до Арапихи, расположенной на этом же краю полуострова.
Но до нее по берегу не пройти, надо вернуться по дороге до лесной развилки и идти оттуда.
После развилки дорога опять приближается к берегу и идет по прекрасному сосняку.
Ближе к деревне сосны сменяются полями и перелесками, как обычно. Сюда дотягиваются руки наших неутомимых фермеров – Моркунов присылает тракторы косить траву.
Постоянных жителей и, соответственно, коров в деревне нет. Последней местной жительницей была некая баба Maшa, державшая в свое время и коров и коня. Я ходила к ней за молоком через лес, когда в Булавино молока уже было не достать. Она подарила нам белого котенка. Иногда она приезжала в Булавино по каким-то своим делам, лихо восседая на своем коне. Если Нинины коровы устраивали потраву соседских огородов в Булавино, то Нина обычно сваливала вину на арапихинского коня, который «видать, опять вырвался и прискакал».
С бабой Машей и ее маленьким внуком случилась трагическая история. Это был мальчик трех или четырех лет, которого родители почему-то отдали на воспитание бабке в деревню. Он жил там все лето и даже оставался с ней зимовать в единственном жилом (зимой) арапихинском доме.
Бабка, конечно, за ним не очень внимательно следила. Однажды, когда он только-только научился ходить и не очень твердо держался еще на ножках, он играл у воды около лодки. Может быть, он даже слез в воду, потому что дно озера у Арапихи совсем мелкое и в глубину уходит довольно далеко от берега.
И вот его сбила с ног волна от прошедшего по озеру катера. Он упал на самом мелководье, но, поскольку был еще маленький, не смог подняться и начал тонуть. Слава Богу, это быстро заметили, и, когда его вытащили, он был еще жив, но в себя уже никак не приходил.
