основательно. Еще до начала работ они посетили и изучили самые различные строения подобного типа. Собрав необходимую информацию, авторы предложили построить три башни, связанные между собой мостами. Но после многочисленных обсуждений был выдвинут совсем иной, гораздо более грандиозный проект – одна башня невиданных размеров, превосходящая все то, что до сих пор было построено на земле. Таким образом, окончательный вариант в корне отличался от изначального, что свидетельствовало о серьезном подходе к решению сложнейшей технической задачи. И такой подход показал, что внушительная элегантная башня при тщательном проектировании, а также использовании новейших технологий, может быть гармоничным и в то же время практичным сооружением.
Строительство самого высокого архитектурного объекта потребовало основательных гарантий его безопасности. Сложности возведения подобных конструкций, в сущности, давно известны при постройке небоскребов. И все-таки канадский проект стал шагом в неведомое, а значит, все технические характеристики должны были отличаться исключительной надежностью.
В результате на свет появилось высочайшее безопорное сооружение (на 13,5 м выше Останкинской телебашни) – стройная башня с круглой капсулой «Скайпод», размещенной на высоте 351 м, и смотровой площадкой «Спейс Дек» – на высоте 447 метров. Ее торжественное открытие состоялось 26 июня 1976 года.
Капсула «Скайпод» внутри и снаружи оборудована смотровыми галереями, в лучших традициях таких сооружений с непременными ночным клубом и дорогим рестораном. Здесь же действует постоянная фотовыставка, на которой представлена история строительства гиганта. Из нее посетители могут узнать, что это грандиозное сооружение стоило 63 млн долларов, а все строительство заняло 3,5 года. В дело пошли 40 522 куб. м бетона, 129 куб. м железобетона и 5080 тонн стали. Общий вес сооружения – 132 080 тонн. На строительстве были заняты 1537 рабочих, которые вначале должны были выкопать котлован 15-метровой глубины, то есть поднять наверх 63 000 тонн земли и сланцеватой глины.
Упомянутая выше смотровая площадка «Спейс Дек», расположенная на высоте 447 м с обзором 125 км, предназначается исключительно для особо рисковых туристов. Стоя на этой площадке, такие смельчаки замечают, что башня слегка покачивается. Но проектировщики прекрасно знали эту особенность высокого строения, а потому просчитали все его физические параметры. Посетителей сразу успокаивают: так бывает со всеми высотными зданиями мира, поскольку при турбулентных потоках воздуха было бы значительно опаснее, если бы башня стояла неподвижно. В данном случае ее надежность исключительно высока, то есть практически стопроцентна.
Снизу вверх можно добраться по лестнице (насчитывающей 1760 ступеней) или на одном из четырех лифтов. Они располагаются внутри башни и поднимаются со скоростью шесть метров в секунду. За час в одном направлении могут переместиться 1200 человек. Поездка до капсулы «Скайпод» длится 58 секунд и немного напоминает взлет самолета. Поскольку строители опасались, что скорость, высота и теснота при каком-нибудь особом стечении обстоятельств могут вызвать у людей некомфортное состояние, они обратились за советом к психологам. После консультаций были спроектированы кабины, форма и вид которых создают ощущение безопасности. При сильном ветре скорость движения кабин может уменьшаться. В каждом лифте имеется одна стеклянная стена, через нее открывается изумительный вид, что тоже помогает преодолеть неприятное ощущение замкнутого пространства.
На сегодняшний день башня К. Н. Тауэр, принимающая ежегодно 1,7 млн человек, является одним из самых высокотехнологичных строений в мире. Ее инженерные и архитектурные достоинства в прямом смысле слова у всех на виду. И в ближайшее время вряд ли у канадского гиганта появятся серьезные конкуренты.
Оперный театр в Сиднее
Оперный театр в Сиднее: с чем только не сравнивали это фантастическое сооружение, словно залетевшее на Землю с какой-то другой планеты? Одни говорят, что сделанное из стекла и бетона, оно похоже на готового взмыть в небеса сюрреалистического лебедя. Другим оно напоминает яхту, бороздящую морские гавани. Третьи видят в нем выброшенного на сушу белого кита. А некоторые из недоброжелателей язвительно добавляют: «Словно что-то выползло из бухты на сушу и издохло».
На самом же деле театр, который словно парит над голубыми водами сиднейской гавани, как и все истинные шедевры, похож лишь на самого себя, хотя изначально его крыши действительно задумывались как гигантские паруса то ли яхты, то ли какого-то призрачного «Летучего голландца».
Идея создания Сиднейской оперы, ставшей в итоге символом всей Австралии, рождалась в муках, и не только творческих. Вокруг финансирования строительства, конкурсного отбора проектов и даже вариантов использования основных залов разгорелись такие страсти и столкновения, что иной раз они даже перерастали в настоящие политические скандалы.
Конечно же, английский дирижер Юджин Гуссенс, предложивший сиднейцам в 1947 г. построить оперный дворец, не мог и предположить такого развития событий, ибо своей идее он придавал исключительно культурологическое значение. В радиообращении к жителям города он говорил: «Позорно такому крупному городу, как Сидней, иметь лишь один крохотный зал на 2500 зрителей для классических представлений оперного и балетного искусства! Необходим свой сиднейский «дом Муз», которым бы могла гордиться вся Австралия».
Его убедительная речь, подкрепленная широкой рекламной акцией в пользу «классических представлений», возымела свое действие, и вскоре был образован общественный Комитет в поддержку идеи постройки театра. 17 мая 1955 г. правительство штата Новый Южный Уэльс дало разрешение на ее реализацию при условии, что при строительстве не будут использоваться государственные средства.
Надо сказать, что в первой половине XX в. Австралия была еще довольно бедной страной, а потому сумма в 7 миллионов долларов (во столько первоначально оценивался проект) была непосильной для государственного бюджета. А если учесть, что один из парламентариев во всеуслышание назвал будущий театр «домом для танцулек и песенок», то понятно, почему правительство не пожелало слышать обвинения в «нецелевом расходовании бюджетных денег».
Было принято поистине Соломоново решение. «Пусть азартные граждане отдадут свои деньги не жуликам на улице, а Фонду строительства Оперного театра в Сиднее», – эта фраза из заявления премьер- министра Австралии стала решающей. «Театральная» лотерея принесла те необходимые деньги, на которые и начал строиться театр.
Всего на конкурс было прислано 880 заявок от участников из 45 стран. До финала дошли лишь 230 из них, в основном те, кто успел вовремя прислать вступительные взносы и правильно оформленные проекты. Но даже из этого изрядно сокращенного количества проектов выбрать лучший было делом очень непростым. Тем более, что в последний момент вдохновитель идеи строительства театра – Юджин Гуссенс (он же председатель отборочной комиссии) поссорился с австралийским правительством и, будучи обвиненным в «контрабанде порнографических материалов», вынужден был покинуть страну. Дело в том, что при досмотре в сиднейском аэропорту у музыканта обнаружили атрибуты «черной мессы», в том числе резиновые маски, имеющие форму половых органов. Выяснилось, что музыкант иногда коротал скучные сиднейские вечера в компании любителей черной магии под предводительством некоей Розалин (Роуи) Нортон – личности весьма известной в определенных кругах. Гуссенс заявил, что ритуальные принадлежности (которые, кстати, сегодня не удостоились бы даже беглого взгляда на ежегодном балу сиднейских геев и лесбиянок) были навязаны ему шантажистами. Тем не менее музыканта оштрафовали на сотню фунтов, он оставил должность дирижера нового Сиднейского симфонического оркестра и уехал в Англию, где и умер в безвестности. Так Оперный театр потерял своего первого, самого красноречивого и влиятельного сторонника.
На посту председателя Гуссенса сменил американец финского происхождения Эрро Сааринен, которого называли «последним великим американским архитектором». Ознакомившись с конкурсными работами, он остановился на проекте датского архитектора Йорна Утцтона, оценив его значимость и новаторство. Сааринен добился признания работы датского архитектора и международным жюри. В целом, можно сказать, что если бы не настойчивость и авторитет американского зодчего, то, скорее всего,
