написанная с иронией и даже сатирой, дает более или менее адекватное представление о „шестидесятничестве“ …В книге всё время ощущение такое, что в жизни очень много подлости… А та жизнь, несмотря даже на идеологическую подлость, другая была… Да и девчонки были не такие истуканки, как описано. То есть идеологически получилось убедительно, а по жизни — нет».
Сказал свое слово и Евгений Попов: «У меня сложилось ощущение, что это рукопись, которую он бы еще правил, черновик. При прочтении кажется, что писатель еще не нашел окончательно все слова… У меня в свое время были рукописи его перевода Апдайка, которые он делал для альманаха „МетрОполь“… Сначала Аксенов сделал подстрочник. Потом поменял слова на более точные и по-настоящему русские. И последний вариант — это уже было вбито, как патрон. Вот здесь, мне показалось, текст не до конца проработан. А оценивать книгу на предмет адекватности и точности описания мне крайне сложно. Я младше Аксенова и, как говорила Ахматова, „меня при этом не стояло“. Но если Аксенов уже в зрелом возрасте, пережив всё, что он пережил, пишет так — у меня нет оснований ему не верить».
Две посмертно опубликованные книги Аксенова[260] оставляют ощущение, что, работая над ними, писатель подводит итог. И подвести не успевает. Больше того, когда сейчас читаешь Аксенова, кажется, что многие его рассказы и почти каждый роман — это своеобразное подведение черты.
У него было редкое чувство времени. И своего места в нем. Он физически ощущал, как оно пролетает, мгновенно тает, и оно-то и есть то, над чем не властен писатель, способный сделать почти всё что угодно со своими книгами и героями.
Впрочем, и у времени были свои отношения с Аксеновым. Чем ближе подходило к концу первое десятилетие XXI века, тем чаще имя Аксенова звучало среди возможных претендентов на Нобелевскую премию.
В 2008 году видный польский ученый-русист Тадеуш Климович в своих «Заметках о современной российской литературе», не без иронии рассуждая о наших писателях, писал: «Таковы уж эти мужчины. А вдобавок кто-то из них получит Нобеля. Многое указывает на то, что им будет Василий Аксенов, прозаик и драматург, который дебютировал полвека назад… В 1979 г. был одним из пяти редакторов… альманаха „Метрополь“… Как и полагается приличному человеку с принципами, покинул ряды Союза советских писателей и в 1980 г. очутился в США, где оставался 24 года. Получил русский „Букер“, в рамках благодарности французам за Вольтера поселился у них в Биаррице… И… для многих поколений читателей остается культовым писателем. Он по-прежнему самый серьезный русский кандидат на Нобелевскую премию».
Глава 6.
НА ПОДСТУПАХ К ЭДЕМУ
— Ты боишься смерти? — спросила его когда-то в интервью Ольга Кучкина.
— Я не знаю, что будет. Мне кажется, что-то должно произойти. Не может это так просто заканчиваться. Мы все дети Адама, куда он, туда и мы, ему грозит возвращение в рай, вот и мы вслед за ним…
Любопытное сочетание слов — возвращение в рай, и вдруг — грозит.
На мой вопрос, не чувствовал ли Александр Кабаков, очень тесно общаясь с Аксеновым в последние годы, что Василий Павлович боялся смерти и потому думал и много писал о ней, он ответил: «Смерти боятся все. А его беспокоила старость…»
Баскетбол, стояние на голове, пробежки, рассуждение об особом значении советского обращения «молодой человек», появление в романах героя-автора с непременным пояснением: престарелый, старик… Но и с нередким описанием его сексуальных эскапад. Ну, то есть, какой же старик, когда вот так-то?.. Старики так себя не ведут. Но это — литература. А как жизнь? И жизнь его была весьма насыщенной. Кроме работы над книгами — участие во множестве событий, книжных ярмарках, вернисажах, конференциях, интервью, радио и телевыступления. И постоянные авиаперелеты…
Самолеты стали утомлять Майю. Порой она оставалась в Москве или во Франции, когда муж летел по делам. Это ему не нравилось, но что ж было делать? В июне 2007-го он был в России один. И тут случился приступ мерцательной аритмии. Вызвали неотложку. СМИ сообщили об экстренной госпитализации.
Пару недель под присмотром медиков в санатории в Барвихе, советы «кремлевских» врачей. В эти дни он нередко звонил Майе, Алексею и Кире. Врачи предлагали ему поставить кардиостимулятор. Родные не были уверены в их правоте. Так или иначе, но летом 2007 года в ЦКБ стимулятор поставили. Пробежки пришлось отменить.
Видевший его в те дни Виктор Есипов пишет, что писатель старался не сдаваться болезни, но было видно, что он нездоров. Говорил, что во время приступа на миг потерял сознание. Впоследствии врачи установили, что этот краткосрочный обморок был вызван микроинсультом, который не установили кардиологи ни в Барвихе, ни в ЦКБ.
Незадолго до нового года Аксенов поделился с Есиповым новостью: он закончил первую часть нового романа — о детях военного времени, голодовке 1942 года, нравах казанской шпаны. Это была первая часть будущих «Ленд-лизовских».
Новый, 2008 год Аксеновы встретили в Котельниках. Пост-праздничная Москва на пару недель притихла. Василий Павлович писал, делал домашние упражнения — стоял на голове, бегал на месте, отжимался от пола. Утром 15 января ему позвонил Есипов, Аксенов сказал, что собирается в город.
Через два часа Есипову позвонил Евгений Попов. Его сын, крестник Аксенова Василий, прочел в Интернете: у крестного инсульт.
Удар настиг Аксенова за рулем его фиолетового «ситроена». Он не успел покинуть двор высотки — потерял сознание.
Информагентства, сайты, радио и телевидение мгновенно оповестили мир: Аксенов болен. На следующий день об этом сообщили газеты.
Содержание материалов было стандартным: известный писатель Василий Аксенов госпитализирован в Москве с подозрением на инсульт. «Скорая помощь» доставила его в 23-ю больницу. 75-летнего мужчину поместили в реанимацию отделения неврологии, а затем — в реанимацию отделения кардиологии из-за перенесенной ранее операции по коронарному шунтированию. И — биографические данные.
Затем СМИ сообщили, что 16 января Аксенов перенес операцию в связи с тромбом в артерии, близкой к мозгу. Доктора оценили его состояние как «стабильно тяжелое» и перевели в Институт Склифосовского.
Тринадцатого февраля «Известия» публикуют материал Натальи Кочетковой под заголовком «Сын Василия Аксенова: „У отца небольшая положительная динамика“». К этому времени писатель уже почти месяц был в Склифе. К нему пускали только Майю, Алексея и дочь Майи Алену. О состоянии Василия Павловича Алексей и Алена рассказали «Известиям». Цитируем газету:
«
Василий Павлович — в реанимации больницы Склифосовского. Это неврологическая реанимация на 12 мест… Я не могу судить о российской медицине — я уже 25 лет живу в Америке, в Россию приезжаю редко. Но то, с чем я столкнулась сейчас… — там просто идеальные условия, постоянное внимание сестер и медбратьев… Лечащий врач Василия Павловича — Кузнецова Ирина Владимировна — обаятельная женщина, безумно внимательный человек, она подмечает мельчайшие детали, постоянно держит с нами связь. Я говорила с американскими врачами… неврологи-профессионалы в один голос говорят: то, что делается сейчас для Василия Павловича… — ни в одной стране ничего лучшего предложить не могли бы.
