беда. Он все равно одинокий человек…
Просто ему было противно… Он чувствовал, что если пойдет, потом неделю будет ощущать себя вывалянным в дерьме…
Он ничего не ответил своей партнерше, надеясь, что все обойдется и она сама поймет, что обратилась не по адресу.
Скелет столько уже всякого перевидал и переслышал в жизни, что мог даже точно сказать, что будет, если он согласится на заманчивое предложение. Девка попросит для начала заплатить за них с подругой по счету. Потом попросит взять с собой бутылку коньяку и бутылку шампанского. И даже прибавит при этом жеманно:
— Чтобы расслабиться…
А потом будет заплеванная комната в общаге, музыка вроде той, что играет тут, и портреты черномазого Майкла Джексона по стенам. И потом секс с полупьяной наглой торговкой, то есть даже и не секс вовсе, а свинство…
— Так что вы скажете? — нетерпеливо обратилась девка к Скелету, продолжая прижиматься к нему. Он не успел ничего ответить, и тут танец кончился. Скелет с облегчением стряхнул с себя партнершу и сказал спокойно:
— Я занят сегодня. Так что не смогу. — Потом добавил, подумав немного: — Спасибо за приглашение.
Конечно, для нее он был бы завидным кавалером. Одет хорошо и дорого, не то, что здешние пацаны. Костюм на Скелете явно «тянул» долларов на триста, да и весь вид его выдавал в нем человека солидного, уважаемого, а не жалкого лоточника.
Поэтому в глазах девки вспыхнул огонек ненависти и оскорбленной невинности. А такие бабы очень легко сбрасывают с себя тончайший покров приличий.
— Ты импотент, да? — злобно спросила она, немедленно переходя на привычное «ты»: — Зачем тогда танцевать пошел? — Она по инерции еще шла рядом со Скелетом к его столику.
Он остановился возле своего столика, повернулся к ней и спокойно сказал, глядя прямо ей в «будку»:
— Отлезь, гадюка. — После чего сел на стул и повернулся к ожидавшему его Клоуну. Он знал, что такие слова иногда могут правильно подействовать на этих тварей. Может быть, девка по ошибке приняла его за интеллигента?
«Отлезь, гадюка», — эти слова должны были ее отрезвить и показать, что не все так просто в жизни…
— Развлекаешься? — спросил, приятно улыбаясь, Клоун.
— Да ну, — отмахнулся Скелет, закуривая очередную сигарету.
— Противная прошмандовка, — бросил Клоун вслед удалявшейся наконец-то девке. — Если хочешь, я тебе сейчас хорошую курицу устрою. Чистенькую, послушную.
— Ты же сам предупреждал вначале, чтобы я курицу не брал, — усмехнулся Скелет. — Говорил, что они слишком жилистые сегодня.
Клоун захохотал и от удовольствия даже хлопнул себя по коленям, обтянутым красными штанами.
— Да я же не про то говорю, — радостно пояснил он. — Чудак-человек… Я же курицами еще и баб называю. Мы же про это дело так и говорим — «потоптать курицу». Бабу, значит, поиметь. Не понял, что ли?
Скелет смеялся вместе с ним, а потом покачал головой:
— Не надо мне, Клоун, никаких куриц. Ни жилистых, ни других. Это меня пока не интересует.
— А интересуют тебя другие вещи, да? — спросил Клоун понимающим тоном. — «Единицы» мои тебя интересуют?
Скелет уже успел вкратце обдумать план действий и то, что он теперь хочет от Клоуна.
— Знаешь что, — сказал он. — У меня к тебе последняя просьба. Много было у меня к тебе просьб, ты сам знаешь. — Клоун при этих словах сокрушенно покачал головой, как бы прося не напоминать о неприятном.
— А теперь последняя, — сказал Скелет и для верности добавил: — Честное слово, последняя.
— Ну? — напрягся теперь в свою очередь Клоун.
— В течение двух недель тебе опять позвонят те самые люди, — объяснил Скелет. — Те, которые имеют голых… Разрезанных… Ну, ты понял. И ты немедленно после этого позвонишь мне.
— Зачем это? — быстро спросил собеседник.
— Я хочу на них посмотреть, — твердо ответил Скелет. — Да ты не дергайся. Только посмотреть и все. И кончено. И сразу уеду и не буду тебе мешать. Понятно? Больше мне от тебя ничего не надо.
— Ты что, очумел, Скелет? — удивился даже Клоун. Он был по-настоящему испуган и возмущен. — Где это видано такое? Ты что? — он задохнулся от гнева. — Я ж этим живу, ты знаешь прекрасно… А живу только потому, что я — могила. Полная могила. Мне за то и доверяют, что знают мою честную репутацию. Иначе мне кранты будут.
От ярости он даже поперхнулся и закашлялся. Скелет смотрел на него и спокойно ожидал, когда тот все скажет.
— Нет уж, — сказал наконец Клоун решительно. — Чего-чего, а этого не будет. Никогда, понял? Это мне — смерть… Верная смерть. И никто за меня не заступится, если узнает, что я разгласил. Сообщил тебе, например… Все скажут — так ему и надо, гниде. За дело поплатился.
— Но это последняя просьба моя к тебе, — ответил Скелет.
— Зато какая, — протянул Клоун. — Эта просьба стоит всех остальных. Нет, разговор окончен. — Клоун был настроен решительно: — Нет и нет. Ты просил меня кое-что припомнить. Я вспомнил по старому с тобой знакомству. А сообщать тебе и тем более брать на свое дело не стану. Мне жизнь дорога.
— Подумай как следует, Клоун, — предостерегающе сказал Скелет и сверкнул своими серыми глазами.
— А мне и думать нечего, — отозвался Клоун и сделал движение, как будто собирался вставать из-за стола. Но остался на месте, продолжая буравить Скелета ставшими очень колючими глазами- буравчиками.
— Однажды ты уже советовал мне подумать, — сказал он. — Я тогда подумал и согласился на то, что ты мне предлагал. Дурак был. Но теперь все — больше дураков нет, и ты меня не уговоришь. Другие времена.
— А что, разве ты тогда прогадал? — с удивлением спросил Скелет. — Тебе ведь тогда лет пять светило, как минимум. Партия была большая, а тогда как раз кампания против наркотиков была.
— Нет уж, дурак был, попался к тебе на крючок, — убежденно ответил Клоун. Было видно, что он уже Неоднократно думал на эту тему, и у него сложилось определенное мнение. Он проклял трижды тот день, Когда согласился на предложение Скелета сотрудничать с органами.
— Знаешь, Скелет, как в народе говорят, — промолвил Клоун задумчиво. — Говорят — лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть… Так вот, в нашем с тобой деле все как раз наоборот получается. Лучше сидеть, чем лежать… Так бы я отсидел свои пять лет и вышел бы потом нормальным вором, а я к тебе попался. И теперь все время рискую, как и прежде, что кто-нибудь узнает… И тогда я буду точно — лежать. Нет уж, лучше сидеть, чем лежать.
Скелет подивился остроумному замечанию Клоуна и засмеялся. Отчасти, конечно, Клоун был совершенно прав. И в этом он сейчас убедится.
Нужно было показать Клоуну, что ничего не кончилось и времена, хоть и изменились, ничего не изменили в положении самого Клоуна. Он все еще полностью зависим от Скелета. От его расположения.
— Так ты окончательно отказываешься сделать так, как я тебя прошу? — переспросил Скелет. — Ты окончательно отказываешься мне помочь в последний раз?
— Окончательно. Чего тебе еще? — окрысился Клоун. — Я и так по краешку хожу, а у меня семья. Не успею детей на ноги поставить. И все из-за таких, как ты.
— Ну ладно, тогда закончим разговор, — твердо промолвил Скелет, и в тоне его Клоун сразу
