пригорке и руку подняла. И машет рукой-то… Я вообще не сажаю никогда посторонних в машину и даже не останавливаюсь, а тут бес попутал. Остановился, приоткрыл окно, а она наклоняется ко мне и спрашивает:
— Побаловаться не хотите?
Самой лет семнадцать на вид, худая, волосы немытые, висят лохмами… Говорит, могу и минет, и как угодно, прямо не сходя с места, в вашей машине. Всего десять тысяч. И все удовольствие не сходя с места, за пятнадцать минут. Сделал дело — и поехал дальше…
Альфред умолк и потом, чтобы как-то снять собственное напряжение, игриво подмигнул мне:
— Ну, доктор, я думаю, что вы бы тоже не отказались.
— Не знаю, — пожал я плечами. На всякий случай перечить богатому клиенту не стоит. Хотя про себя я точно знал, что наверняка отказался бы. На сто процентов. Нет, даже на сто один, если такое возможно.
— И вы пустили в машину? — поинтересовался я.
— Ну да… Она — шмыг ко мне на сиденье рядом… Я и глазом моргнуть не успел, она уже сама мне брюки расстегнула и припала. А потом я ее просто так отодрал, на сиденьи. Посадил к себе на колени и отодрал. Она еще так подпрыгивала смешно…
— Ну вы даете, — сказал я в ответ. — Это же верная зараза. Стопроцентная. Не нужно быть доктором, чтобы это понимать. И вы же взрослый человек…
Что еще говорят врачи в таких случаях? Еще нужно укоризненно покачивать головой и осуждающе трясти козлиной бородкой. Бородки у меня нет, но головой я покачал.
— Да я потом и сам сообразил, — признался Альфред. — Когда уже все закончилось и я отдал ей десять тысяч, то спросил, сколько у нее на этом пригорке клиентов бывает. Сколько водителей останавливаются и облегчаются за десять тысяч… Она мне и говорит: «Когда как. От десяти до пятидесяти». «А сегодня за день у тебя уже сколько было?» — спрашиваю. «Не припомню точно, — говорит. — Человек тридцать…» Ну, тут я ее вытолкал из машины и прямо к вам, доктор. Эк меня угораздило!
— Да уж, там у вас теперь, небось, целый букет болезней, — отозвался я и велел ему раздеваться. Нужно было провести срочную процедуру, чтобы инфекция не укоренилась. Если уже не прошло много времени, конечно…
— Давно это было? — спросил я. Если больше двух часов, то все процедуры бессмысленны и он все равно заболеет.
— Часа два, — ответил Альфред и умоляюще посмотрел на меня. — Феликс, ко мне завтра жена с дочкой прилетают. Вылечи меня от этой гадости, озолочу.
— Посмотрим, если повезет, — отвечал я, начиная процедуру. Это не из самых приятных для пациента, но Альфред стиснул зубы и терпел. Каких только мук не приходится принимать людям по собственной глупости…
Примерно это я и сказал ему, когда все закончилось и он натягивал штаны.
— Зачем тебе это было нужно? — спросил я. — К тебе завтра прилетает жена, у тебя наверняка есть любовница, и не одна.
Альфред самодовольно улыбнулся при этих моих словах и кивнул:
— Конечно, есть. Пальчики оближешь. Давай, как-нибудь познакомлю.
— Нет, у меня достаточно знакомых, — поблагодарил я. — И зачем тебе понадобилась это прошмандовка? Ты же сам говорил, что она тощая, что волосы немытые… Уж прямо так не утерпеть было до города? Там ведь ехать-то от Пушкина десять минут. Поехал бы к любовнице. Или в крайнем случае, нашел бы чистую девочку, валютную. Все-таки гарантия…
— У нее еще грязь была под ногтями, — вдруг вспомнил Альфред вместо ответа на мои слова и мечтательно улыбнулся, закатив глаза. — И потом пахла очень сильно… Конечно, натаскалась на шоферах за целый день. Я про таких слышал, они специально для дальнорейсовиков там стоят.
— Так и зачем тебе это было все? — спросил я. — Ты же не дальнорейсовик, ты бизнесмен… Для чего тебе эта дешевая пэтэушница, или у тебя денег мало, и ты польстился на смехотворную цену? За эту тварь все равно никто больше не даст. Вот она и берет числом, количеством.
— Нет, ты не понимаешь, наверное, Феликс, — доверительно, как бы в прострации, произнес Альфред. — Это же совсем другое… Жена у меня есть. Она красивая. И обе любовницы тоже ничего. Все духами пахнут, дезодорантами. Моются по три раза в день. Вот я и решил для разнообразия с пэтэушницей… Она как наклонилась ко мне, как я увидел ее грязь под ногтями и волосы немытые да запах пота почувствовал — тут, знаешь, прямо такое вожделение накатило, что дух захватывает. Ни с одной любовницей так не бывает уже давно.
— А в дерьме искупаться не пробовал? — шутливо поинтересовался я. — Потому что это почти то же самое, что трахаться с девкой, которая до этого без перерыва была с тридцатью…
— Я понимаю, Феликс, — ответил пациент почти виновато. — Но зажглось, ретивое… На разнообразие потянуло, на романтику…
— Ничего себе романтика, — протянул я. — А теперь, может быть, и подцепил заразу… Два часа прошло, все-таки.
— Нет, этого никак нельзя, Феликс, — встревожился еще больше Альфред. — Завтра жена прилетает… Мне нужно быть здоровым. Я же не могу ей сказать, что не уверен… Я их с дочкой в Болгарию отправил на Золотые Пески. А завтра уже надо их встречать в аэропорту.
— Поехал бы с семьей, — посоветовал я. — И все было бы нормально. А теперь…
— С семьей не мог, — ответил Альфред. — Дела… Да и супруги должны отдыхать друг от друга.
— Но не так же, как ты сегодня, — возразил я. — Не спать с кем попало на дороге.
— Ну, Феликс, давай, может, еще одну процедуру сделаем для верности? — сказал Альфред, глядя на меня отчаянными глазами. — Я все стерплю. Только сделай, жена меня убьет, если хоть что-то заподозрит. Она мне не простит.
Я ответил ему, что сделал ему процедуру достаточно хорошо, и повторять сейчас же ее нет смысла.
— Приезжай завтра часа в четыре, — предложил я. — Когда ты встречаешь жену с самолета?
— В шесть, — ответил он искательно.
— Ну вот, ты все успеешь на машине, — ободряюще сказал я. — Приедешь ко мне в четыре, мы еще раз повторим процедуру, и можешь ехать встречать свою жену.
— Спасибо, Феликс, — почти застонал пациент. — А то она бы убила меня. Она такая строгая, у нее такие правила, что она бы никогда мне не простила. Она бы сразу развелась.
— Это вряд ли, — с сомнением сказал я. — С такими богатыми мужьями не разводятся. Это просто было бы глупостью и безрассудством с ее стороны.
— Ты ее не знаешь, Феликс, — ответил Альфред, закрывая глаза то ли в отчаянии, то ли в блаженстве. — Это — такая женщина… Символ чистоты и совершенства… Она таких моральных правил, что для нее непереносимо даже слышать о таком. Ты не поверишь…
Я не поверил. Я вообще плохо верю в такие вещи. И как в очередной раз выяснилось, я совершенно прав. Потому что через два дня после этого события мне довелось познакомиться с женой Альфреда. Тут я забегаю вперед, но уж расскажу, что через пару дней вечером ко мне пришла красивая женщина и сказала, что она от «Пахомова»… Это как бы условный знак, что она «своя»… Она сказала, что заболела и просит немедленно ее вылечить.
Я осмотрел ее и нашел трихомониаз.
— Я была на отдыхе в Болгарии, — сказала она, лежа в гинекологическом кресле. — И только два дня назад прилетела. На всякий случай я не спала с мужем, когда приехала.
— Вы случайно не супруга Альфреда? — поинтересовался я. Откуда у меня появилась эта догадка? Ведь почти половина Петербурга летает отдыхать на Солнечный Берег в Болгарию. Мало ли женщин заражается там и боится потом заразить своих мужей?
Наверное, тут сыграла роль моя юмористическая натура. Мне показалось, что было бы очень смешно, если бы эта почтенная дама оказалась женой Альфреда… Но совпадения в жизни бывают. Она именно и оказалась его женой.
