Каркассона получил нового священника.
Беранже Соньеру было тогда 33 года. У кюре была служанка, крестьянская девушка 18 лет по имени Мари Денарно.
В Ренн-ле-Шато проживало всего 200 человек. Приход был очень бедный, и в период с 1885 по 1891 год доход священника составлял чуть больше 60 франков в год.
В нескольких километрах от Ренн-ле-Шато, на холме Безю, до сих пор находятся развалины средневековой крепости, бывшего командорства тамплиеров. По другую сторону от прихода, тоже не очень далеко, находятся руины фамильной резиденции Бертрана де Бланшфора, четвертого Великого магистра Ордена Храма в середине XII века.
Сама церковь в Ренн-ле-Шато была сооружена в VIII или IX веке, но построена на старинном фундаменте, относящемся к эпохе вестготов. Соньер получил храм в весьма печальном состоянии, практически разваливающимся. В 1891 году, заняв денег у прихожан, он начинает ремонт. В ходе работ переносит на другое место алтарный камень, покоившийся на двух колоннах, оставшихся от эпохи вестготов. Одна из них оказывается полой, а в ней лежат деревянные запечатанные трубки. Из них Соньер извлекает четыре пергаментных свитка.
Три документа — генеалогические древа. Одно датировано 1243 годом и имеет печать Бланки Кастильской, второе — от 1608 года с печатью Франсуа Пьера д'Отпуля, третье — от 24 апреля 1695 года с печатью Анри д'Отпуля.
Четвертый документ подписан каноником Жан-Полем де Негр де Фондаржаном и относится к 1753 году. В нем содержатся отрывки из Нового Завета на латинском языке. Но на одной стороне пергамента слова расположены не последовательно, без пробелов между ними, и в них вставлены лишние буквы. На другой стороне строчки оборваны и расположены в полнейшем беспорядке, а некоторые буквы написаны одна над другой. Скорее всего, это шифр.
Соньер с согласия деревенского мэра отвозит документы епископу Каркассона. Тот немедленно отправляет священника в Париж, оплатив все дорожные расходы. В Париже документы осматривают в том числе аббат Бьей, директор семинарии Сен-Сюльпис и его кузен Эмиль Оффе, готовящийся стать священником, знаток лингвистики и тайнописи и весьма тесно связанный с различными тайными обществами оккультистов.
Вернувшись в Ренн-ле-Шато, Соньер продолжает ремонт и извлекает из земли резную плиту, относящуюся примерно к VII или VIII веку и, возможно, закрывающую старинный склеп.
Дальше начинаются чудеса. На местном кладбище находится могила Марии, маркизы д'Отпуль де Бланшфор. Ее надгробный камень был установлен примерно 100 лет назад прежним местным кюре Антуаном Биту. Надпись на камне, полная орфографических ошибок, оказывается точной анаграммой послания, содержащегося в одном из двух старых документов. Соньер, несмотря на свой сан, уничтожает могилу маркизы. Более того, вместе со служанкой они начинают обходить окрестности в поисках якобы малоценных и малоинтересных надгробных камней. И опять же Соньер уничтожает, разбивает все эти камни кувалдами в пыль. Он вступает в переписку с совершенно неизвестными адресатами по всей Европе, причем пишет так много и часто, что уже после его смерти выяснится, что расходы на почтовые марки значительно превышали его скромную зарплату.
Начинаются какие-то тайные дела с различными банками, и один из них даже посылает из Парижа своего представителя, который проделывает путь до Ренн-ле-Шато с единственной целью — заняться делами Соньера. Начиная с 1896 года, Соньер совершает массу не только необъяснимых, но и беспрецедентных трат, которые, как выяснится после его смерти в 1917 году, исчислялись… миллионами франков.
С одной стороны, он улучшает жизнь в деревне: строит дороги, прокладывает водопровод. И в то же время возводит на вершине горы Башню Магдала и строит виллу «Бетания», огромное здание, в котором он так и не успел пожить.
Перед входом в храм он ставит статую, некое подобие Асмодея, хранителя секретов и спрятанных сокровищ, а также, как утверждает древняя иудейская легенда, строителя Храма Соломона.
Делает Соньер и несколько странных фресок на стенах церкви: на одной стене изображает младенца, завернутого в шотландский плед, на другой — тело Христа, уносимое в могилу, которая находится в глубине ночного неба, освещенного полной луной.
Многие считают, что этими фресками Соньер хотел сказать нечто важное. Но что?..
Между тем безумные траты продолжаются. Скромный священник живет явно не по средствам — скупает мраморные статуи, старинные китайские безделушки, строит оранжерею и зоологический сад, собирает великолепную библиотеку, устраивает для прихожан великолепные банкеты и принимает у себя именитых гостей — артистов, высоких чиновников и знать. Непонятно, что все эти люди делают у простого сельского священника.
В один прекрасный день к Соньеру приезжает эрцгерцог Иоганн Габсбургский, кузен австрийского императора Франца-Иосифа. Позже станет известно, что визитер положит на счет кюре солидную сумму.
В Каркассоне меняется епископ, который требует у Соньера объяснений. Тот сначала пытается скрыть источник средств, а потом отказывается передать свои деньги церковной власти. Епископ при посредстве местного суда, обвинив Соньера в спекуляции предметами культа, временно отстраняет его от должности. Кюре подает апелляцию в Ватикан, и больше новый епископ в его дела не лезет.
Тайной остается и сама смерть Соньера. 17 января 1917 года с ним случается удар. Это очень символическая дата — это то же самое число, какое было высечено на надгробном камне могилы маркизы де Бланшфор, который священник уничтожил. А еще это дата праздника святого Сульпиция, главой семинарии которого является аббат Бьею, который и получил от кюре старинные документы.
За пять дней до удара, 12 января, прихожане отметили, что кюре кажется здоровым и цветущим. Но в этот же день Мари заказывает для своего хозяина… гроб.
Из соседнего прихода, чтобы выслушать последнюю исповедь умирающего, позвали священника. Тот закрылся с Соньером в комнате, но вскоре, как свидетельствует очевидец, вышел оттуда совершенно в ненормальном состоянии. Другие свидетели утверждают, что после этой исповеди у приглашенного кюре появились большие проблемы с психическим здоровьем. Он начал впадать в частые депрессии и больше никогда в жизни не улыбался. Даже если счесть это за преувеличение, то все равно эта история выглядит очень и очень странно и не может не навести на подозрения. Из церковных документов известно, что Соньеру в исповеди было отказано…
22 января кюре умирает, так и не получив отпущения грехов. На следующее утро его тело, одетое в платье, украшенное множеством малиновых шнуров с кисточками, было посажено в кресло на террасе виллы «Бетания», и многочисленные посетители, приехавшие на похороны, проходя мимо один за другим, отрывали от его одежды кисточки «на память». Этой странной церемонии, которая просто потрясла жителей деревни, не нашли никакого объяснения.
В завещании Соньер объявлял, что у него нет никаких денег и имущества, кроме виллы «Бетания» и безделушек.
Служанка Мари продолжала спокойно жить на вилле до 1946 года. После Второй мировой войны правительство пустило в обращение новые денежные знаки и, опасаясь контрабандистов и нажившихся на войне спекулянтов, обязало всех французских граждан сдать старые деньги, представив декларацию о доходах. Мари сдавать ничего не стала, но однажды кто-то заметил, как в саду, окружающем виллу, она жгла толстые пачки старых франков.
Семь следующих лет она живет не слишком роскошно и даже продает виллу «Бетания». Новому владельцу Ноэлю Корбю она обещает перед смертью доверить некий «секрет», который сделает его не только богатым, но и могущественным. Но 29 января 1953 года с Мари, как и с ее хозяином, случается удар, и она уносит свою тайну в могилу.
Самое простое объяснение всей этой истории — Соньер нашел клад.
Но если он нашел клад, то невозможно объяснить его популярность среди сильных мира сего. Денег у них, пожалуй, было никак не меньше. Другое дело, если клад этот носил не материальное, а духовное исчисление.
Может быть, это был Святой Грааль?
