близлежащим холмом. Зимними ночами можно видеть проносящееся над плато призрачное воинство». Но что подвигло монахов начать раскопки? Не только же указание короля Генриха? Нет, конечно. В 1184 году аббатство претерпело сильный пожар, была уничтожена большая часть построек, огонь пожрал и реликвии. Поэтому, когда сырой осенью из-за непрерывных дождей осыпалась земля и обнажились боковины двух больших дубовых гробов, монахи восприняли это известие как прямое распоряжение Неба: копать! Вскрыв захоронение, они и обнаружили там несколько тел с памятным оловянным крестом. Это и была могила Артура.
Однако почему интерес к кельтской мифологии и легендарному королю Артуру появляется в конце XII века, то есть во время, когда творил Кретьен де Труа? И что мы вообще знаем об этом поэте? Какие тайны хранит грааль, который у Кретьена пишется еще с маленькой буквы? Что символизирует копье? Почему в герои выбран юный рыцарь? Где происходят события всей этой истории? Почему она так и не получила завершения? Как Кретьен собирался ее закончить? О каких тайнах поведать?
Многого мы не знаем и не узнаем никогда, а можем только предполагать или строить догадки. Но вот на вопрос, почему этот роман о Граале появляется во. второй половине XII века, ответить несложно. Так же собственно говоря, несложно объяснить, почему героем становится рыцарь, а не монах или король. В 1095 году случилось одно важное событие, которое сразу подняло европейское рыцарство на недосягаемую высоту, — началась эпоха Крестовых походов.
Летом 1099 года взяли Иерусалим. И в руки крестоносцев попал Животворящий Крест. Другой реликвией было упомянутое уже копье. Причем, хотя были люди, которые сомневались в его происхождении, находились и такие, кто был готов погибнуть, доказывая святость этого артефакта. Марсельский клирик (по другим сведениям — прованский крестьянин, участник похода и тот самый якобы «монах», которому и явился во сне святой Андрей) Петр Бартоломей, оскорбленный неверием в святыню копья, даже прошел ради него сквозь пламя костра.
Средневековый хронист оставил такую запись о столь памятном случае: «Петр Бартоломей, исполненный негодования, сказал, как человек простой и хорошо знавший истину: «Я хочу и прошу, чтобы развели большой огонь; я пройду через него вместе с Господним Копьем. Если это Копье Господа, то я выйду цел и невредим; если же это обман, то я сгорю…» Это происходило накануне пятницы, то есть Страстной, в апреле 1099 года, при осаде Арки… Князья и народ собрались в числе 40 тысяч… Из сухих олив сделали костер в 14 футов длины… а высота куч достигла 4 футов… Без малейшего страха, твердой поступью вошел в огонь, неся в руках копье; на известном месте посреди пламени он остановился и после того прошел с Божьей помощью до конца… туника нисколько не сгорела, и не осталось ни малейшего следа огня на тончайшей материи, в которую было завернуто Господне Копье… народ устремился на него… Ему ранили в трех или четырех местах ноги, вырвав куски мяса, сломали спинную кость и исковеркали его…»
Правда, после этого акта самопожертвования несчастного насилу удалось отбить от восторженной толпы: его тело хотели разобрать на святые реликвии, и несколько наиболее отважных рыцарей бросились его спасать. Однако не спасли: он скоро умер от страшных ран и не менее обширных ожогов. Считается, что именно это копье спустя столетие привез в Париж Людовик Святой.
Поскольку Кретьен де Труа писал свой роман в стихах уже после начала Крестовых походов, их романтика не могла на нем не отразиться. Она и отразилась. Рыцарь — это священное слово, это — герой. И как истомленным тяготами войны крестоносцам являлись видения, такие же видения посещают и юного Персиваля. Рыцарей он видит только в ореоле святости. Ангелы! Так восклицает Персиваль, впервые увидев конных воинов короля Артура. «Ангелы нас ведут!» — так восклицали реальные рыцари, следующие за небесными видениями или Животворящим Крестом, опаленные солнцем Палестины, измученные, ослепленные нестерпимым южным светом. И следом за святым воинством вступали в бой с сарацинами. Нам сейчас сложно понять, что вело этих людей в бой, мы живем в другое время и, увы, ни во что не верим. Время написания повести о Граале — последние десятилетия XII века. Палестина завоевана и разделена между знатными синьорами, успех и неудачи периодически колеблются, на исторической сцене горит яркая и опасная звезда Саладдина.
Сколько бы исследователи ни отрицали, что Кретьен де Труа пишет портреты тамплиеров, истина в том, что других портретов он просто не мог написать. И вот почему. Неслучайно поэт носит имя Кретьен де Труа, дословно это обозначает
Стоит, наверное, обратить внимание и на то, что Кретьен поразительно хорошо владеет географией Палестины и Британии, отлично разбирается в северной мифологии, использует термины теологии и философии, истории, в литературе (переводил Овидия!), то есть он человек образованный и эрудированный. И — идеалист. Конечно, у Кретьена де Труа не стоит искать «тайны Грааля» в том понимании, более позднем, которое принято сегодня. Скорее стоит говорить о тайной символике самого романа «Персиваль», поскольку за изящной оболочкой этого текста видна изощреннейшая игра ума. Все, кто впоследствии будут продолжать труд Кретьена или использовать его текст как основу для собственного творения, станут прибегать к этой символике. Но де Труа был первым, кто попытался переосмыслить миф и кто наложил на миф образ современной ему реальности. Поэтому имеет смысл отследить некоторые тайные символы (для нас — тайные, но довольно прозрачные для людей XII века), чтобы потом не задавать неправильных вопросов (как помните из «Персиваля», смысл имеет только правильно и вовремя заданный вопрос).
Итак, загадка, которая ставит современного человека в тупик: каким увечьем страдает король и что его должно исцелить. Нашего юного героя Персиваля этот вопрос сильно мучает, ибо именно в своем незаданном вовремя вопросе он видит причину продолжения страданий короля. Но почему это увечье связывается с незаданным вопросом? И какой характер носит само увечье? Ведь дева обвиняет нашего героя ни много ни мало, а в бедах, которые из-за тупости рыцаря должны обрушиться на королевские земли. Каким образом болезнь короля может быть связана с бедами королевства?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать кельтские сказания. Именно в них мы найдем ответ на мучительную загадку. Ибо по кельтским (друидическим) законам физическое уродство или тяжелая рана с потерей части тела лишала короля права занимать его высокий пост. Именно потерянная в бою рука, хотя удалось сделать ее серебряный аналог, делает Нуада бесправным, то есть после потери руки он не может управлять своими землями, поэтому требуется новый вождь — здоровый, так сказать телесно целый. Это древнее верование, идущее с самого дна нашей истории, когда считалось, что больной властелин делает увечной и свою страну. И есть немало преданий о том, как таковых вождей изгоняли, а на их место ставили здоровых. В этом плане незаданный вопрос Персиваля — это отказ от восстановления справедливости.
Как нам известно, рана нанесена копьем, которое является причиной несчастья (незаживающая рана). И в то же время это копье источает кровь, одна капля падает на руку героя, делая его соучастником преступления. Мы не видим рану, но мы видим кровь раны — алую на белом, что символизирует святость и чистоту вкупе с силой любви. Это именно те качества, которые должны сделать все как было: то есть исцелить рану, очистить то, что было осквернено. Несчастья, которым подвергнется земля короля из-за молчания Персиваля, — оно как раз и связана с осквернением. А суть этого осквернения отражена в легендах и именуется «увечьем» или «опустошенной землей».
По одной легенде, король нарушил данный ему гейс (это довольно странный Кельтский запрет, который налагается на человека, хотя тот может даже и не знать, что запрет наложен) и выполнил действия, которые не имел права выполнять. Из-за этого на всю его страну и на него самого было наведено колдовство (кара богов): три дня ни единый мужчина не сможет взять в руки оружия и отразить нападения врага, враг придет и опустошит земли, перебьет жителей, но мужчины будут лежать, испытывая страшные боли. Известный ирландский герой Кухулин как раз и отражает атаки противника в то время, как король и
