Розальба так и не узнала, о чем же еще попросил дядя Леопольдо ее отца.
Рождество приближалось, и каждая ученица 4 «Г» уже принесла свой дар бедным детям. Обе коробки были набиты до краев.
— Не хватает только Пунтони и Маффеи, — каждое утро говорила синьора Сфорца, сверяясь со списком в своем блокноте. — Чего вы ждете? Помните, что каникулы начинаются 22-го, а значит, торжественное вручение подарков мы должны устроить 21-го.
Элиза и Приска сделали вид, что не слышат.
— Вы, как всегда, все делаете в последний момент! — упрекала их учительница.
А Звева ругалась:
— Жадины-говядины, турецкий барабан! Я-то знаю, что вы ничего не принесете.
Она натравила на них весь ряд Подлиз.
— Как вы смеете называть себя христианками! — обвиняла их Эстер Панаро. — Сестра Джованна на катехизации сто раз говорила нам, что излишки надо отдавать бедным. Кто не делает пожертвования, попадает ад…
— А ты, Приска, совсем обнаглела: это же надо — послать маму забирать обратно эти старые туфли… — вторила ей Алессандра.
— Ну то, что Элиза ничего не приносит, еще можно понять. Она же сирота, выращенная на подаяния родственников, — говорила с сочувствием Эмилия Дамиани, которая всегда пыталась всех примирить, но только все портила.
И на этот раз ее реплика натолкнула Звеву на коварную мысль. Звева была вне себя от злости из-за того, что «враги» не реагировали на издевательства ее шайки. Она никак не могла взять в толк, почему Приска, которая обычно поддавалась на любую провокацию и тут же лезла в драку, сейчас только улыбается с видом превосходства.
— Скоро Рождество! Не ссорьтесь! Нужно любить друг друга! — увещевала Эмилия.
Звева больно щипала ее и шипела:
— Может, ты заткнешься, дура несчастная?
Двадцатого декабря учительница спросила:
— Кто из вас хочет прийти в школу после обеда помогать мне заворачивать подарки для бедных?
Поднялось много рук, в том числе рука Аделаиде.
Учительница выбрала трех Подлиз: Эстер, Алессандру и Звеву, которая вызвалась помогать, чтобы осуществить свой план. Они были заняты до самого вечера, так что Звева пропустила ежедневный визит в «Детский рай» и не заметила, что кукла и пантера исчезли из витрины. Это выглядело странно. Обычно все игрушки, проданы они или нет, красовались в витрине до полудня 24-го, чтобы она не пустела, пока последние запоздавшие покупатели не сделают свой выбор.
У синьора Лопеза была привычка покупать подарки поздно вечером 24-го, поэтому он тоже не заметил, что в городе появился кто-то, способный увести такие дорогие игрушки прямо у него из-под носа.
Глава седьмая,
в которой мы присутствуем при вручении даров
И вот настало утро 21-го. Ученицы 4 «Г» заходили в класс группками и бросали исподтишка любопытные взгляды на два стула рядом с учительским столом, на которых до вчерашнего дня стояли две коробки. Никто не заметил, что Приска и Элиза кроме портфелей тащили две большие сумки.
Коробок уже не было. Вместо них лежали два свертка, завернутые в грубую желтую бумагу, как в лавке мясника, и перевязанные бечевкой. Никакой цветной ленты, еловой шишки или стеклянного шарика.
— Они не слишком перетрудились… — заметила вполголоса Марчелла Озио.
А Эмилия Дамиани спросила у Алессандры:
— Вы потратили весь день на то, чтобы состряпать два таких уродских свертка?
— Ты, как всегда, ничего не понимаешь! — ответила Алессандра. — Главное было не сделать свертки, а разделить подарки поровну, чтобы все куклы не оказались в одном свертке, а лошадки в другом. И одежду надо было разделить. Пара чулок — направо, пара — налево… Знаешь, нехорошо выбирать себе любимчиков из бедных. Это немилосердно!
— А еще учительница велела нам выкинуть совсем старье, — добавила Эстер, — хотя, по-моему, и оно бы отлично сошло.
— Тихо! Что за разговорчики? Все по местам, — это вошла в класс синьора Сфорца. В мгновение ока наступила тишина.
Учительница провела урок как ни в чем ни бывало, не обращая внимания на прикованные к сверткам взгляды девочек. Потом дала задание на каникулы, в том числе сочинение «Мои размышления перед вертепом».
Наконец где-то за полчаса до звонка она торжественно объявила:
— Вот и настала пора даров! Реповик! Гудзон! Встаньте и поблагодарите своих одноклассниц. Эти прекрасные подарки — для вас.
Девочки встали, удивленная Аделаиде с улыбкой до ушей и насупленная Иоланда.
— Ну же, вперед! Подойдите сюда! — скомандовала учительница.
Они послушались и подошли к сверткам.
— Еще минуточку внимания! — сказала синьора Сфорца. — Ваша одноклассница Рената Голинелли прочтет для вас стихотворение, которое я лично сочинила специально по этому случаю.
Рената вышла к доске, встала по стойке смирно, уставилась в точку над головой учительницы и стала вдохновенно декламировать:
Произнося последнюю строчку, она показала пальцем на Аделаиде и Иоланду. Когда она закончила, учительница сказала:
— Ну вот, а теперь можете взять подарки, каждой — по свертку. Но сделайте одолжение, не разворачивайте их, пока не дойдете до дома, а то нести будет неудобно.
Но не успели девочки взять свертки, подняла руку Приска:
— Я тоже хочу рассказать стихотворение про Рождество.
(Это не входило в их план; идея пришла ей в голову, пока она слушала Ренатины глупости.)
— У нас не осталось времени, — сказала учительница, — вот-вот прозвенит звонок. И вообще, при чем тут ты, ты же не принесла ни одного подарка?
— Я принесла, — сказала Приска, вытаскивая из-под парты огромный сверток, завернутый в красную бумагу с золотым узором, и, не дожидаясь разрешения, скороговоркой прочитала:
