- Китти, они не обидели тебя? Что у вас здесь случилось?
Китти жутко не хотелось рассказывать отцу про свое падение, но Дар-Кауда могли начать глумиться на каждом углу по этому поводу, так что он изложил свою версию, слегка приукрашенную.
- . И тогда лорд Меери втащил меня в коридор, посадил у стены и стал расстегивать пряжки. А потом, знаешь, пап, произошло что-то странное.
- С Меери?
- Да. У него руки стали такие горячие, а глаза. ненормальные. И он открыл рот, как будто что-то сказать, а оттуда не слова вышли, а какой-то крик. Как у животных — скажем, у горных шакалов. Или у игну. Бессмысленный. Просто пронзительный звук. и какой-то зовущий, — поразмыслив, добавил Китти. — Люди так не говорят.
- Китти, это был именно крик? — наклонился над сыном лорд Дар-Умбра. Вид у него был встревоженный. — Не пение, не курлыканье, а крик. Он над тобой кричал, так?
- Пап, именно крик. Только не надо мной, а рядом со мной. А что такое?
- Это просто так говорится — «над», — словно сам себе, пробормотал лорд Дар-Умбра. Внимательно посмотрел на сына:
- А ты?
- А что я? Я, честно говоря, еще не мог как следует продышаться. Я вообще испугался, что мне все эти крики почудились или что я от нехватки воздуха сошел с ума и перестал понимать человеческий язык.
- Крики?
- Ну да. Он два или три раза так сделал.
- А потом?
- Появился ты, и Рейвен его увел. Такое ощущение, что почти силой. Словно его околдовали — вот он какой был. А почему тебя это так взволновало, пап?
- Нет-нет, ничего, Китти. Просто сейчас нам надо идти. Там все затянулось в парадном зале и только сейчас начинается.
- Ой! — Китти попытался одновременно зажать глаза и уши руками. — Нет, я не пойду. Давай ты один, а потом мне расскажешь. Как договаривались.
- Ты идешь со мной, — таким железным голосом отец с ним никогда не разговаривал. — И не отходишь от меня ни на шаг. Обстоятельства изменились, Китти. Не спрашивай, почему — все равно ты не поймешь. Просто держись рядом со мной.
И пошел размашистым шагом по коридору. Китти подобрал свой орад и, застегивая его на ходу, поспешил за отцом. Лорд Хару шел, погруженный в глубокое раздумье, не отвечая на приветствия знакомых, только губы его шевелились грозно, будто шептали проклятия.
Среди королев Аккалабата нередко случаются опасные сумасшедшие. Но даже они умеют обуздывать себя, если речь заходит о безопасности и стабильности Империи. Ее Величество хорошо понимала тяжесть удара, нанесенного верховному маршалу, его гнев и отцовскую боль. Поэтому, если кто-то из завистников и недругов дома Халемов ожидал увидеть во дворце скабрезный спектакль, они должны были почувствовать себя разочарованными. Главный королевский герольд хорошо поставленным голосом возвестил, то и дело сверяясь с пергаментом, что «Для укрепления. и воссоздания баланса. по приказу Ее Величества Королевы была произведена трансформация лордов Элджи Дар-Халема, Соля Дар-Халема и Ко Дар-Халема. и сегодня леди Элла и леди Койя будут представлены ко двору, так что любой желающий дар может заявить на них право и тут же, не сходя с места, получить королевское благословение и взять их в жены. Леди Сола не присутствует на сегодняшней церемонии, так как отдыхает в своем новом замке: сам лорд-канцлер Аккалабата изъявил желание сочетаться с ней браком». Никаких обсуждений, выкриков с мест, слез, смеха и тыканья пальцем. Двух указанных деле даже не провели, как обычно при представлении ко двору, по ковровой дорожке от входа в парадный зал до королевского трона, а выпустили из-за балдахина, покрывающего трон, сразу на ступеньки, спускающиеся от него в залу. Лорд-канцлер церемонно взял каждую из них за руку и назвал ее имя. Дальше дело было за дарами Аккалабата — в первую очередь, доживающими свой век в одиночестве вдовцами или, напротив, теми из молодых, кто по какой-то причине (распутство, бедность, застенчивость, бесталанность в фехтовании или что там еще может препятствовать созданию союза «карун — дойе») не видел другого способа обзавестись парой.
— Ну, мои дары, доставьте удовольствие своей королеве и стоящим перед вами прелестным девушкам. Выбирайте, — призывно улыбнулась Ее Величество.
Лорд Дар-Эсиль нахмурился. Дары молчали. Некоторые — угрюмо уставившись в пол, другие — делая вид, что ничего не происходит, с недюжинным интересом разглядывая стенные панели и гобелены, как будто видели их впервые, третьи. Вот этих третьих лорд-канцлер удушил бы своими собственными руками: тех, кто не удовлетворился крушением дома Халемов и хотел большего — публичного унижения, втаптывания в грязь той халемской гордости, которой многие восхищались, но многие и завидовали. Если до королевы сейчас дойдет, что без маленького и грязного спектакля обойтись не удастся — что ж, властительница Аккалабата пойдет по пути наименьшего сопротивления, это ясно. И ничего, ничего нельзя сделать.
Лорд-канцлер беспомощно оглянулся. Лицо верховного маршала, как обычно, стоявшего за спинкой королевского трона, не предвещало ничего хорошего тому, кто первый дерзнет превратить официальную церемонию в надругательство над ним и его девочками. Если только это будет не королева.
Девушки стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга: темноволосая — гордо расправив плечи, насмешливо оглядывая толпяшихся внизу даров; светленькая — вся в напряжении, как в ожидании удара, затравленно озираясь вокруг. Видно было, что ей хочется прижаться к сестре, но ей не позволили. Лорд Дар-Халем жестко проинструктировал дочерей, приказав им вести себя точно так, как предписано, и «Да даст нам святая Лулулла пережить этот день!» Леди Элла пыталась начать всхлипывать, но Койя решительно отхлопала сестру по щекам, придав ей таким образом «хоть какой-то здоровый румянец». Так и вышли.
Пауза затягивалась. Лорд Дар-Эсиль уже с облегчением ждал, что вот-вот королева произнесет равнодушное «Ну нет, так нет» и распорядится, чтобы лорд Дар-Халем сам занялся пристраиванием «своих девок, которые все равно никому не нужны». И тут. Все произошло за малую долю секунды, но сердце его за эту секунду упало в мрачную холодную пропасть и закатилось на дне ее в самую сырую и безнадежную трещину. Потому что Койя, очевидно, тоже почувствовав, что дело идет к концу, и концу благополучному, немного повернула голову в его сторону и улыбнулась — краешком рта и одними глазами, так, как умела улыбаться только она одна, Койя, и только ему одному — насмешливо, ласково и одновременно грустно. Глядя только на него, только ему даря блеснувшие на мгновение в ее глазах искры. Глядя только на него. и не замечая мгновенный, но все прочитавший, понявший, расшифровавший вгляд королевы. «Койя!» — мысленно возопил лорд-канцлер, но было уже поздно.
Властительница Аккалабата выпрямилась на троне.
- Как я понимаю, мои дары проявляют рассудительность и осторожность. Весьма похвально. Разве можно покупать кота в мешке? Брать товар, который не показали вам лицом? Разденьте их!
Последняя фраза была брошена по направлению к дарам, стоящим за троном. Среди них послышался недовольный ропот, который, однако, сразу стих под грозным взором Ее Величества. Тоже ропот, но весьма оживленный, прокатился и в рядах даров по обе стороны ковровой дорожки. Старый лорд Дар-Фалько, хранитель мощей прекрасной Лулуллы, утирая платком покрасневшую лысину, выступил из-за трона и склонился к ногам королевы:
- Ваше Величество, я прошу Вашего разрешения покинуть зал. Все окна распахнуты, но все равно здесь так душно! Пожалейте старика, мне все равно не до молодых прелестей.
Нервным кивком королева разрешила старику удалиться. От взора лорд-канцлера не укрылось, что вместе с ним за дверь просочились и несколько других даров. Он постарался запомнить, из каких кланов: такая смелость заслуживает благодарности. В то же время в зал втиснулись новые персонажи. Лорд Дар-
