Наконец, люди, обманутые, сдались, и были перебиты.
Также взяли татары Кременец, город Изяславов, Владимир, Галич и множество других городов, но Каменца, города Даниила, не могли взять и прошли мимо.
Так, вслед за северо-восточной Россией, или Великороссией, покорена была другая половина России, юго-западная, ныне называемая Малороссией. Городское сословие было почти истреблено как там, так и здесь. Воины, как там, так и здесь, дружины с боярами и отроками, честно исполнили долг свой и положили живот свой за отечество, за веру христианскую, в надежде иметь венцы мученические на том свете. Киев, Чернигов, Переяславль, Лодяжин, Кременец, на юге, защищались до последней капли крови, как на севере — Рязань, Коломна, Москва, Владимир, Торжок, Козельск, и, уверенные в неизбежной гибели, нисколько не колебались предпочесть постыдное рабство мучительной смерти.
Умилительное, высокое зрелище представила Русская земля в эту критическую минуту своей истории, о которой нельзя вспоминать без благоговения!
Терпение, русская добродетель по преимуществу, преданность в волю Божию, проявились здесь блистательно, и смиренные летописцы заключают обыкновенно свои прискорбные описания следующими словами: «Се же бысть за грехи наши… Господь силу от нас отъя, а недоумение и грозу, и страх, и трепет вложи в нас за грехи наши».
Плано-Карпини, посланный вскоре папой Иннокентием IV к татарам к великому хану со словами мира, проезжая через Киев, пишет в своих записках, что «жителей по дороге везде мало: они истреблены монголами или отведены в плен. В Киеве, продолжает он, наняли мы татарских лошадей, а своих оставили: ибо они могли бы умереть с голода на дороге, где нет ни сена, ни соломы, а татарские, разбивая копытами снег, питаются одной мерзлой травой».
Вот как в народной песне выразилось горевание о положении Руси:
Зачем мать сыра земля не погнется? Зачем не расступится? От пару было от кониного, А и месяц, солнце, померкнули. Не видать луча света белого. А от духа татарского Не можно крещеным нам живым быть.
Дмитр успел, наконец, убедить Батыя, чтобы он оставил несчастную Русь, разоренную и опустошенную. «Если ты замедлишь здесь, сказал он, то угры, племя великое, соберутся с силами и не допустят тебя возвратиться восвояси благополучно». Батый принял совет и отошел в угры.
Король Бела и Коломан были побеждены татарами, которые гнали их до Дуная.
Провоевав в западных странах три года, до Владиславы, Батый удалился в свои улусы.
Татары расположились кочевать в низовьях Волги, по привольным степям, где в Астраханской губернии странствуют ныне прямые потомки их, калмыки. Отсюда легко и удобно им было посылать свои летучие отряды во все покоренные страны, держать их в повиновении и уничтожать всякое покушение, если бы где обнаружилось какое, свергнуть их иго. Отсюда татары могли как бы держать меч над головами всех своих подданных, чтобы никто из них не мог шевелиться.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Страшных врагов получила Русь в лице татар, дикого, необузданного азиатского племени.
Но не одни татары посягали в это злополучное время на ее целость и независимость, на ее существование.
Татары утвердились преимущественно на юге и Востоке.
Поляки и венгры терзали ее юго-западную окраину и пытались покорить себе знаменитое Галицкое княжество, нынешнее королевство Галицию.
Далее к северу усиливались литовцы, жившие в глубине лесов Подляшья (на пределах нынешних губерний Гродненской, Виленской, Ковенской), и платившие некогда дань соседним русским князьям. Литовцы выдвинулись теперь из лесов и начали тревожить своими набегами области полоцкие и новгородские, угрожая близкими завоеваниями.
На северо-западе, в устье Западной Двины, появились немцы, построившие первое укрепление с позволения русских князей, но в 1201 году они основали Ригу, с помощью вновь учрежденного ордена Меченосцев, тотчас обнаружили властолюбивые замыслы и овладели всей страной ливов и леттов, нынешней Лифляндией, подданной прежде Полоцку.
На востоке от них в Эстляндии утвердились датчане, они построили в 1210 году Ревель и угрожали Пскову и Новгороду.
Еще далее на восток, в устье Невы, начали проникать шведы…
Вот в каком ужасном, отчаянном положении, находилось наше отечество в середине XIII столетия. Враги сильные, грозные, многочисленные, одни других лютее, с востока, юга, запада, севера и моря, как хищные звери с зияющей пастью, стали над ним и грозили порабощением. Татары, литовцы, поляки, венгры, немцы, датчане, шведы, окружили святую Русь как бы облавой, напирали на нее, грозясь разнять ее по суставам, готовясь поделить ризы ее по себе, и об одежде метати жребий.
Была ли какая человеческая возможность сладить с таким страшным сборищем врагов стране, изнуренной двухсотлетними междоусобиями, лишенной теперь почти всего своего военного сословия, опустошенной огнем и мечом вдоль и поперек, от одного конца до другого?
Казалось, погибель ее неизбежна, нигде не видать было исхода, надежды никакой не мелькало на перемену обстоятельств к лучшему, — пропадет святая Русь. Казалось тогда, что на роду написано ей: не быть! Такую горькую, тяжелую думу думал, вероятно, святой отшельник в глубине пещер киевских или черниговских, смиренный летописец, заносивший в летопись не чернилами, а слезами и кровью, описание страшных событий — думал, и молился со страхом и трепетом о спасении дорогой отчизны, — Господи помилуй!
Помилует ли Он?
Да, Он помилует, она спасется, она перенесет тяжелое огнекровавое испытание, она превозможет всех своих врагов, она восстанет с новой силой и славой: «аще бо паки возможете, и паки побежени будете, яко с нами Бог!»
Кто же спасет святую Русь?
Спасет ее народ терпеливый, смиренный, твердый, толковый, талантливый, носивший во глубине своего сердца сознание о государственном и земском единстве.
Спасет ее земля просторная, плодоносная, разнообразная, беспредельная, достаточная для бесчисленных грядущих поколений.
Спасет ее язык, творческий, сильный, многосмысленный, обильный, благозвучный.
Спасет ее вера православная, горячая, безусловная, готовая в избранных душах на всякие жертвы.
Народ, земля, язык, вера — вот четыре твердыни, крепкие столпостены, на которых, под державой Мономахова потомства, святая Русь удержалась, удерживается и удержится до тех пор, пока они не будут поколеблены в своих заветных, священных основаниях.
Примечания
1
Соответственное явление представляется после в истории местничества.
