Итак, каждому ясно, что ему делать. Моя команда бесшумно растворилась в ночи, а я, сняв сапоги, стал карабкаться по ржавой пожарной лестнице. На крыше выбрал наблюдательный пункт в тени, между несколькими трубами, очевидно от кондиционера устаревшей конструкции, — удобное местечко. Чему только не научишься от мастеров из преступного мира, — пока мы их ловим, иной раз с ними выпиваем, даже свидания иногда назначаем… Не успел я устроиться с комфортом, как услышал за спиной шум кожаных крыльев. Оборачиваюсь — и оказываюсь лицом к лицу с Алхимиком: как раз в это мгновение он превращался из летучей мыши в восточного борца — в красивом кимоно, с мерцающей в темноте книгой в красном кожаном переплете.
— Ах ты чертов сын! — вырвалось у нас обоих одновременно.
XIII
Алхимик взмахнул рукой… Я швырнул ему в живот гранату. Снаряд прошел сквозь одежду и взорвался, ударившись о кирпичную трубу; тело врага заслонило меня от осколков. Все же я выпустил по нему залп из М-16: хотя впотьмах я различал лишь смутные очертания его фигуры, такие вещи меня никогда не останавливали. Еще залп, еще… И так пока не кончились патроны. Ну, у меня есть еще автомат «44». Противник запустил в меня какой-то бутылкой. Реакция моя была мгновенной: я выстрелил — склянка разлетелась вдребезги в воздухе, не успев пуститься в полет. Ее содержимое — какой-то газ — сконцентрировалось в луч наподобие лазерного. Уклоняясь от луча, я мысленно поблагодарил Джорджа: недаром опытный солдат много вечеров подряд безжалостно гонял меня на стрельбище — тренироваться.
Когда в Алхимика полетела еще парочка взрывных пуль, он вдруг распался на несколько силуэтов и шмыгнул вниз, внутрь дома. Резко поворачиваюсь — на плече кровь: результат действия лазерного луча. Броню он пробил, но рана оказалась неглубокой, а жар опалил мышечную ткань, сделав ее нечувствительной, вот почему кровотечение открылось не сразу. Боль пока почти не чувствуется — можно не обращать внимания. Вяжущие составы, серные порошки, целебное снадобье, а также пицца и пиво (индивидуальное фирменное средство Альвареса, панацея от всех бед) — все это потом, после боя…
До меня донесся все усиливающийся шорох листвы… Да нет, какая там листва, — это миллионы перепончатых крыльев трепыхаются в воздухе… Ого-го! Перезарядив М-79, я поднял голову — и не увидел в ночном небе звезд: одни летучие мыши… А судя по собачьему лаю — он становился все громче, — все собаки штата Огайо устремились сюда. Специалист своего дела, он не допускает проколов: вампиры воссоединились в своей неукротимой ярости и разом обрушились на нас — нам суждено погибнуть.
Проигнорировав дверь на чердак (явная ловушка), я нацелил М-16 на крышу и проделал в ней несколько отверстий. Образовавшаяся таким образом крышка импровизированного люка с грохотом провалилась внутрь. Заглядываю туда — пустой кабинет… Вот черт! Держась за края люка, спускаюсь туда. За мной ринулись летучие мыши — расстрелял их из автомата. Шустрые, гады! Да как их много! Еще минуты две — и у меня кончатся боеприпасы… Придется срочно заделать дыру. Порылся в патронной сумке, нашел парочку гранат «Вилли Питер» и, дернув чеку, забросил через дыру на крышу. Тотчас две начиненные фосфором бомбы осыпались лепестками — и не менее миллиарда летучих мышей разразились мерзейшим писком боли и злобы… В дыру хлынул дождь из огня и мертвых тушек. Я добавил этим поганеньким воздушным налетчикам еще залп из дробовика. Убирайтесь, старые враги всего светлого, мирного, спокойного — «серые мыши из черных дыр», «злые мыши»! Не вы нас, а мы вас разорвем! Мы вам покажем, как путаться под ногами у Бюро-13!
Перезаряжая автомат, беглым взглядом окидываю кабинет. На стенах развешаны афиши футбольных матчей с фотографиями игроков и корешками билетов… нет, даже абонементов на первенство мира. Спортом я никогда не увлекался, но понимаю теперь, почему Алхимик выбрал команду «Пум». Деревянные, с металлической окантовкой стеллажи набиты книгами и рукописями; на массивном письменном столе тоже громоздятся книги, папки с бумагами. На вращающейся выдвижной полке аккуратно расположились почтовые принадлежности, весы, мотки шпагата, коробки с манильской пенькой. На полу небольшой сейф, поверх него — малогабаритный холодильник. Заглянуть бы в этот сейф! Однако придется отложить: сначала экзекуция, а уж потом — мародерство. Всадив несколько пуль в единственную дверь, я открыл ее ногой: никого и ничего — пустой коридор. Снизу доносится звон битого стекла, безумный звериный вой и благообразный рокот Майкла Донахью, отпускающего грехи покойнику. Браво, святой отец!
Пробежав мимо заставленных книгами изящных ниш и солидных, пузатых шкафов, достигаю лестницы. Ну и звуки снизу: автоматные очереди, взрывы, разряды молний, предсмертные крики… И пронзительный гул лазерных лучей: футболисты держат оборону… Остается сорвать с петель дверь кладовки и взгромоздить ее на перила… Съезжаю вниз на импровизированных салазках — как некогда: не более четырех секунд. Ч-черт, з-забыл отодрать р-р-ручку!.. Я «ускользнул от…»… от кого? «Худой, небритый, но живой». На первом этаже, скатившись со своего транспорта, вскакиваю на ноги, оглядываюсь: Алхимика не видно, зато все остальные в сборе. Футболисты мечутся от стены к стене, шипят и извергают из пальцев яркие лучи. Пулями распотрошены стеллажи с книгами; всюду валяются вырванные страницы… Со стен сорваны афиши; звенят осколки хрусталя… В воздухе вьются километры коричневой магнитофонной пленки с кассет… Дверь в туалет сорвана с петель, столы перевернуты… Но главное, я никак не могу разобраться — чья берет?..
Споткнувшись о порожек, в дверях появился Джордж Ренолт. В его сапог вцепился аллигатор, — должно быть, обитатель коллектора. Я всегда говорил, что нельзя спускать в канализацию слишком крупные предметы. Ренолт безостановочно поливает рептилию из автомата — все без толку. Я прицелился и швырнул крокодилу под брюхо гранату — гнусную тварь разнесло на мелкие кусочки. Отодрав ножом от голенища оставшуюся без туловища голову, Джордж кивнул мне в знак признательности. Я отсалютовал ему из винтовки. Пуля угодила в мерзкую рожу старшеклассника; тот заорал благим матом, сверкнули клыки… Много лет назад Техническая служба заменила пластмассовые приклады автоматических винтовок на устаревшие, но более уместные в таких ситуациях деревянные, естественно со стальным каркасом.
Кто-то длинным стволом винтовки разбил снаружи оконное стекло — на парочку вампиров с улицы брызнула влага. Корчась от нестерпимых мук, они растаяли и растеклись лужицей по полу: неужели в надежде просочиться в Ад и произвести там влажную генеральную уборку? За разбитым стеклом я увидел Джессику: должно быть, забыла меня предупредить, что стабилизирующий элемент в ее гремучей смеси — святая вода. А теперь вот решила действовать по принципу: «Убирайся без боя, уматывай и Вампира с собой прихватывай!»[57]
В глубине торгового зала Минди сражалась с демоном-японцем, рабом Хото. Оба с невероятным проворством размахивали мечами. Рядом валялся футболист — его попросту разрубили пополам; под разодранной в клочья формой оказались провода… Вампиры-киборги! Вот это да! Стоило кончать колледж!
Искры так и сыпались, борющаяся парочка вертелась волчком; клацали стальные доспехи… Жадеитовая статуя Кали перенесла насильственную лоботомию;[58] Будда тоже пострадал. Книжный шкаф разлетелся вдребезги. Стрелять сейчас бессмысленно. Два специалиста по кровавой борьбе знай себе поворачиваются — так пикируются адвокаты с почасовой оплатой. Хрустальные пирамидки на стенде на мгновение отразили фигурки с мечами в перевернутом виде, а затем, сцепившись в клубок, борцы вышибли стекло и вывалились на улицу, не переставая наносить удары и с поразительной ловкостью увертываться от них, — до того увлеклись, что даже перестали пугать друг друга боевыми кличами. Завертелись-закрутились на дорожке, и кто-то из них перерубил уличный фонарь; тот рухнул, едва не зацепив наш фургон, и задел огнетушитель — ударила белопенная струя. Почтовый ящик на кронштейне каким-то чудом уцелел, и слава Богу: за его повреждение федеральные власти дают от трех до пяти лет.
Внезапно кто-то распахнул толчком ноги парадную дверь — в проеме возвышался здоровенный коп с пистолетом наголо.
— Что тут, дьявол вас побери, творится?!
