Они, как и Митчелл, хотели они этого или нет, уходили одними людьми, а возвращались другими, соприкоснувшись с чем-то величайшим неземным, приближаясь к нему, неосознанно касаясь его, получили на подсознание дополнительный мыслительный импульс, заряд знаний и умений, раскрепощенность, необычный блеск глаз.
И я понимаю это, так как когда сама летала в стратосфере, на высоте до 19 тысяч метров (до космоса, конечно, было ещё далеко, так как космос начинается с 90 тысяч метров), у меня возникало совсем необъяснимое чувство нежности к Земле, к людям, кто своим умом и трудом поднял меня на такую высоту…
Смотрю сверху на Землю, окутанную прозрачной вуалью, а над головой яркие, огромные звёзды и планеты, и каждая звезда, и каждая планета есть нечто тайное, необыкновенное и очень важное. В такие минуты мне казалось, что я ощущаю связь с Мирозданием и что мы, люди Земли, принадлежим одному измерению — Макрокосмосу.
Я вспомнила всё это, когда в 1993 году, в апреле месяце министр авиации США предложил мне выйти в эфир на первом канале на 4 минуты с Обращением ко всем, кто находился на связи в воздухе и на Земле.
Было это в городе Лекланде (во Флориде), во время воздушного шоу, в котором я принимала участие.
Собравшись с мыслями, вспомнив свой разговор с Эдгаром Митчеллом, я начала говорить в микрофон:
'Дорогие земляне! Сегодня праздник всех крылатых и окрылённых людей, праздник разума и радости, я поздравляю всех с этим праздником!
Я, лётчик-испытатель I класса, около пяти тысяч часов налетала в небе, из которых большую половину — на испытаниях авиационной техники, установила 101 мировой рекорд. Все 40 типов самолётов, на которых я летала, от истребителя до самого тяжёлого в мире 'Антея' — прекрасны, но самое высокое чувство летания, которое роднит всех крылатых и окрылённых людей Земли — великое чувство любви к нашей прекрасной планете, к её жителям — землянам.
И тех, кто испытал высокое чувство полёта, я призываю объединяться, строить мосты дружбы, любви между народами, странами, континентами, считать себя ответственными за прекрасную голубую планету Земля.
Призываю искать пути изучения космоса, потому что наше сознание и наш интеллект неотделимы от Вселенной.
Мы начинаем прокладывать пути к другим планетам и другим мирам, и мы, люди Земли, в своём развитии должны быть достойны встречи с Инопланетным Разумом…'
Были встречи с Ф.Борманом, — замечательным человеком и лётчиком. В музей Звёздного городка он подарил свои часы, которые несколько раз были с ним в космосе. А через год его жена подарила в тот же музей кольцо с огромной бирюзой, наследство от родных — коренных жителей США (аборигенов).
В Японии на симпозиумах встречалась с космонавтом Карром, с космонавтом лунного модуля пилотом Эдвин Е. (Buzz) Олдрином. Они вспоминали о своих полетах и рассказывали, что при приближении к Земле Эдвин Олдрин сфотографировал огромный объект, который, казалось, неподвижно висел над Землей. Никаких последствий экипаж не ощутил.
Глава 7. Тайны красной планеты Марса и межпланетных аппаратов 'Фобос-1' и 'Фобос-2'
В июле 1988 года с космодрома 'Байканур' стартовала в сторону Марса станция 'Фобос-1'. Она должна была достигнуть Фобоса (что по древнегречески означает страх) — спутника Марса. Станция вышла на расчетную траекторию, включила аппаратуру, в задание которой входили: разведка межпланетного пространства, изучение солнечного ветра и космических лучей. Включился рентгеновский телескоп, который успел передать на Землю 140 рентгеновских снимков Солнца, никем прежде не виденных. Но 1 сентября 1988 года станция 'Фобос-1' замолчала и перестала отвечать на радиозапросы. Центры дальней космической связи тщетно пытались связаться с нею. Причиной может быть была ошибка оператора при очередной радиокоманде.
Новая станция 'Фобос-2' благополучно долетела до марсианского неба, некоторое время покружившись на орбите Марса вместе с его спутниками Фобосом и Деймосом, вдруг так же замолчала, как и 'Фобос-1'.
В подготовке полетов 'Фобосов' в Марсианское небо принимали участие ученые многих стран мира: России, Германии, Болгарии, Австрии, Финляндии и др.
Были запрограммированы важнейшие задачи при полете 'Фобосов', одной из которых являлось изучение химического состава грунта Фобоса.
Эта проблема имеет особое значение при исследовании малых тел, таких как Фобос (17x25 км по эллипсу), поскольку они не имеют атмосферы, и на их поверхности вещество сохраняется в мало изменившемся виде с того времени, когда эти тела образовались из протопланетного газопылевого облака. Изучение состава газовой атмосферы Фобоса, сравнение ее с другими космическими телами помогло бы ученым в установлении 'родства' небесных тел.
Предусматривалась и задача пролета 'Фобосов' на малой скорости над Фобосом на высоте 30–50 метров, обстрела его не менее 20 раз остро сфокусированным лазерным лучом, с целью взятия пробы микровзрывов грунта, исследования внутренней структуры одного из спутников Марса: химический, изотопный, минералогический составы, а также основные физические характеристики поверхности, плотность ее пород, исследование рельефа и шероховатости.
Гамма-излучением с помощью гамма-спектрометра предполагалось изучение породообразующих элементов (кислород, магний, алюминий, кремний, кальций, железо, уран, торий, калий).
Планировалось изучение марсианской ионосферы, что позволило бы выяснить вопрос о магнитном поле Марса, которое во много раз меньше, чем у Земли.
Кроме того, при минимальном приближении к Фобосу от аппарата должен был отделиться посадочный зонд — долгоживущая автономная станция, которая должна была активно закрепиться на поверхности Фобоса при помощи щупа и начать передавать информацию на Землю на частоте 1672 МГц. Принимать эти сигналы должны были 70-метровые антенны наземных станций Евпатории, Уссурийска, а также Москвы (антенна — 64 м).
Радиотелескопы Западной Европы, Северной и Южной Америки, Австралии должны были отслеживать путь 'Фобосов'.
Многое, многое другое планировалось по изучению космоса, Солнца при помощи этих аппаратов, но, увы!
И 'Фобос-1', и 'Фобос-2' замолчали при выполнении своего назначения.
Любопытно, что за 3 дня до аварии 'Фобоса-2' звездный аппарат зарегистрировал тень неизвестного объекта значительных размеров (по подсчетам — 20–25 км в длину).
Точно такую же 'тень' над Луной заснял и японский ученый. Затем в пятиминутном фильме на Российском телевидении телезрители увидели огромную пульсирующую тень, которая проплывала над Луной, примерно со скоростью 200 километров в секунду.
Кроме гигантских теней над Марсом и Луной вспоминается и такой случай, когда американцы сообщили, сетуя, что приходилось часто корректировать положение своих аппаратов, летающих вокруг Марса.
В полете зрения их электронного объектива, нацеленного на звезду Канопус, время от времени 'яркий объект' сбивал ориентацию. Поэтому они включали двигатели для восстановления ориентации аппарата гораздо чаще, чем было предусмотрено по программе, и тем самым расходовали топлива больше, чем следовало.
Но это еще не все. Один из конструкторов 'Фобосов', рассказывая мне о их запусках, остановился на очень интересном факте: накануне запуска 'Фобоса-2' по телефону ему позвонил неизвестный, отказавшийся назвать свое имя и предупредил, что нельзя запускать 'Фобос-2', он исчезнет также, как и
