Даль

замечательные выводы касательно супружеской жизни русского народа и указать на многие привычки его и правила…» В сборнике своем Даль сберег тысячу (1001!) пословиц по разделам «Одиночество — женитьба», «Жених — невеста», «Сватовство», «Свадьба», «Муж — жена»; пословицы на эту тему хранятся и в других разделах («Баба — женщина», «Дети — родины», «Семья — родня»).

Ничего не пропадает у бережливого Даля из сокровищ его; а он впрямь считал (и не ошибался в том!) запасы свои сокровищами бесценными: «Если у нас в доме случится пожар, то вы не кидайтесь спасать какое-либо имущество, а возьмите рукопись «Словаря» вместе с ящиками стола, в которых она находится, и вынесите ящики на лужайку в сад», — наказывал он дочерям.

Рукопись с описанием обряда отправлена Киреевскому, но в «Толковом словаре» десятки слов оказываются дверьми на свадебный пир. Зажил, например, в словаре старинный обряд рукобитья: описан подробно; десятки почти забытых слов — и с любого можно отправиться в «путешествие» по словарю. Вот рядом с красотой притаилась позабытая нами красота («род венца из лент и цветов, который ставят на девичнике перед невестою»). Вот знакомый поезд обернулся веселым свадебным, где мы можем оказаться между каким-нибудь «лагунником» и «поддружьем». Вот неведомая «кладка» пристроилась к другим «кладкам», тоже незнакомым, — «На Волге кладкою зовут завозный якорь, завоз, верп. На Днестре, гранитная стена поперек реки, ниже Ямполья, не выдающаяся из воды и потому опасная», но тут же хорошо известная кладка — кладка кирпича (Даль немедля сообщает, что кирпич кладут: под лопатку, в обрез, под гребок, под смазку, в смазку, в маз, в подбелку; в отхват, в елку, в сок, в подливку — и объясняет каждый способ).

Привычные слова становятся неожиданными: меняют смысл, сверкают оттенками, тянут за собою бесчисленную родню. Словам вольготно в словаре Даля. Словарь его не склад, где тихо пылятся они за семью замками в тесных и темных сотах: словарь Далев будто заповедный лес — слова собираются в стаи и бродят в одиночку, дружат и выставляют друг другу навстречу рога, резвятся, прячутся, рычат, свистят, шипят, бухают, фыркают; или, внезапно оторвавшись от черной стены чащи и выскочив на тропу, поражают пришельца.

Про самое слово СЛОВО в словаре полторы страницы (три полных столбца!). Слово не только «сочетание звуков, составляющее одно целое, которое, по себе, означает предмет или понятие, речение».

Слово еще —

и разговор, беседа («О чем у вас слово?»);

и речь («Взял слово»);

и сказание («Слово о полку Игореве»);

и рассуждение («Слово о русском языке»);

и обещание («Даю тебе слово»);

и заговор, заклинание («Он против лихорадки слово знает»).

«Он за словом в карман не полезет» — значит находчивый.

«Говорит, будто слово слову костыль подает» — значит нескладно.

«Словечка не проронил» — значит слушал.

«Без слова отдал» — значит не споря.

«Он, слов нет, хороший человек» — значит вправду, на самом деле.

«Красное словцо» — значит шутка.

«К слову пришлось», «К слову молвить (или сказать)» — значит кстати.

И, кстати, приведены десятки словосочетаний, пословиц.

Словом, здесь всего не перечислишь — не проще ли в словарь заглянуть.

СТУПЕНИ

Ступень — степень; в прямом или переносном значении — уступ; возвышенье или пониженье по отвесу; шаг.

В. Даль, Толковый словарь

«Так-то так, да вон-то как?» — спросил мужик, наладив борону в избе и увидев, что она в дверь не лезет.

Народная шутка

«ЖИВАЯ И ВЕРНАЯ СТАТИСТИКА РОССИИ»

1

С Невского проспекта — на площадь Александринского театра (которому едва десять лет минуло), мимо Публичной библиотеки, туда, глубже, за театр, к дому министерства внутренних дел, — и еще девяносто ступеней вверх: квартира чиновника особых поручений при министре Владимира Ивановича Даля.

Девяносто ступеней вверх не одно лишь местоположение, но и положение: «Тот пост, который Вы занимаете, при Вашем чине, орденах», — пишут Далю в эти годы, а он уже статский советник (можно сказать, почти генерал), имеет Владимира 3-й степени, и Станислава 2-й с короною, и Анну, и прочие регалии. Чин — «степень, на коей человек стоит в обществе, звание, сан, сословие, состоянье»; пословица — «За Тульчин — чин, за Брест — крест, а за долгое терпенье — сто душ в награжденье»: у Даля все есть — чин, крест, даже тысяча десятин (без душ), всемилостивейше пожалованных в Оренбургской губернии, которыми он, однако, не воспользовался.

Даль занимался в министерстве особо важными делами, исполнял (как сказало в формуляре) «особо возложенные на него поручения», управлял Особенной канцелярией (про которую даже в формуляре не сказано) — такая особость еще больше весу придает, все равно что лишний чин; одним словом, Даль считался «правой рукой» министра, и многие люди, пожилые — с одышкой и тяжелой походкой, и юноши — с легким дыханием и легким шагом, исполненным надежд, всходили, взбирались, взлетали на высоту девяноста ступеней; «искатели мест и наград», говорит о них мемуарист и добавляет, что Даль «всегда был для них невидимкой». Он не любил протекцию: «протежировать — покровительствовать, заступничать, держать любимцем» и, самое главное, «давать ход не по заслугам». В столице о нем говаривали: «Несносно честный и правдивый».

2

Однажды эти девяносто ступеней одолел молодой Некрасов — он составлял тогда «Петербургский сборник» и пришел к Далю просить статьи. «Я очень запыхался и, может быть, сконфузился. Я был тогда начинающий. Даль мне в просьбе моей отказал; а через несколько дней сказал Тургеневу: «Что за человек Некрасов? Он пришел ко мне пьяный?» и проч… Я не был ни пьян, ни голоден, это меня заставило подумать, как Даль дошел до такого заключения обо мне, — вышло стихотворение «Филантроп».

Стихотворение «вышло» лет через семь после рассказанного случая; уже Некрасов стал известен, и Даль был объявляем в списке сотрудников «Современника», и рассказал эту историю Некрасов еще годы