- Занятный господин, - глотнув вина, улыбнулся Иван. - И его, кажется, не остановило никакое общественное мнение.
- Еще бы. - Мэтр подвинул бокал поближе. - Что бывшему пирату до общества?
- Пирату?!
- Тише, тише, мой друг. Я же сказал - бывшему. Он давно раскаялся.
Иван ухмыльнулся - уж кем-кем, а раскаявшимся Черный Жак вовсе не выглядел, скорее наоборот.
- Интересно, за что он вас благодарил?
- Вам действительно интересно? - поднял глаза палач. - Что ж, извольте. Примерно месяц назад я по приговору королевского суда казнил одного из их шайки. Отрубил голову.
- И за это он вас благодарил?!
- Именно. - Мэтр Огюстен плеснул из кувшина вина в оба бокала.
Выпили.
- Знаете, как приятно сидеть за столиком не одному, а с кем-нибудь, - неожиданно признался палач. - Особенно со студентом Сорбонны.
- О, вы делаете мне честь, мэтр.
- Ничуть… Вы тоже не боитесь чужого мнения?
Иван философски пожал плечами:
- Я гость в вашем городе. Всего лишь гость.
- И тем не менее приятно… - Палач посмаковал вино и прищурился. - Вы полагаете, отрубить человеку голову так уж легко?
- Кх-х. - Юноша едва не поперхнулся. - Н?нет, наверное, не так уж.
- Оно, конечно. Со стороны кажется - махнул топором или, там, двуручным мечом, всего-то и делов. А на самом-то деле… Неопытный палач человека мучает, совершенно без нужды мучает, ведь несчастный чаще всего уже подвергался пыткам в ходе следствия - зачем же добавлять ему еще и мучительную смерть? Нет, надо ударить так, чтобы приговоренный не испытал напоследок никаких мучений. Чтоб - раз! - и все… Не у всех так получается, далеко не у всех, друг мой.
- А у вас, значит, получается? - шепотом осведомился Иван.
Палач усмехнулся:
- Недаром же меня называют - мэтр! Впрочем, что мы о грустном? Давайте-ка почитаем стихи. Вот вы вчера, кажется, читали Вийона? Сейчас… ммм… вспомню… Ага, вот.
Лишь для забот нам отдых нужен,
Лишь от врага придет покой,
Лишь ворох сена - лучший ужин,
Лишь спящий - верный часовой, -
с выражением продекламировал мэтр.
Иван тут же продолжил, хотя вообще-то к стихам относился равнодушно, но вот Вийона знал:
К добру приводит лишь измена,
Лишь трус - заведомый смельчак,
Всего незыблемее пена,
И лишь влюбленный - не дурак.
- Замечательные стихи, - одобрительно кивнул месье Огюстен. - Люблю Вийона и вообще вагантов, хотя дочери мои говорят, что они уже давным-давно устарели и… Как это они выразились-то? Ага, «не отражают современного мира», вот!
- У вас есть дочери? - осведомился юноша.
- Да, целых три, - с гордостью промолвил мэтр. - Старшая, Колетт, правда, уже замужем. Осталось еще двух выдать. Вы давно учитесь?
- В общем-то, да.
- И, верно, посещаете поэтические салоны? Ах, как я мечтаю об этом!
- А вы, мэтр Огюстен, наверное, и сами пишете? - с улыбкой поинтересовался Иван. - Прочли бы хоть что-нибудь, а?
- Гм… - Мэтр несколько сконфузился. - Видите ли, я ведь только еще начинающий поэт… Впрочем, если хотите…
По небу плыли злые тучи,
Но солнце было в вышине,
Лучами к осени зовущее…
Иван не очень-то прислушивался к чтению мэтра, все думал, как бы половчей перевести разговор на темницу и узников. И в этом ему неожиданно помогли появившиеся в таверне девицы, судя по манерам и одежде - с обширными декольте блузам, - явно из какого-нибудь лупанара.
К удивлению юноши, девицы первым делом подошли к палачу, разом поклонились, а уж потом, дождавшись милостивого кивка, подсели за соседний столик, где уже порывались петь песни.
- У них вы тоже казнили родственников? - полюбопытствовал Иван.
Мэтр улыбнулся:
- Как раз нет. Эти девушки были приговорены к битью кнутом. Знаете, друг мой, можно ведь ударить по-разному - перешибить позвоночник или так, слегка погладить. Ну, разве ж я могу причинить боль столь юным созданиям, пусть даже и не очень порядочным?
- А часто… - Иван откашлялся, взглянув прямо в глаза палача. - Часто вам приходится… перебивать позвоночник?
- Один раз пришлось, - тихо отозвался мэтр. - Когда злодея, насиловавшего и убивавшего детей, приговорили лишь к битью кнутом. Всего лишь…
- И много в замковой тюрьме подобных злодеев? - еще тише поинтересовался Иван.
- Сейчас - нет.
- А кто же там сидит?
- Государственные преступники, друг мой! - Палач хохотнул.
- Преступники? - нарочито недоверчиво хмыкнул юноша. - Да какие у вас, в Кане, могут быть преступники? Украл кто-нибудь пару куриц - вот и весь злодей.
- Не скажи… - Палач огляделся. - Сейчас вот сидит один. Совсем молодой парень, из местных, кстати, - тоже студент. Говорят, он участвовал в покушении на короля!
- Да вы что!
- То-то!
Иван заволновался, даже, неловко потянувшись за бокалом, опрокинул, разлив вино по столу:
- И что, его скоро казнят?
- Нет, - помотал головой мэтр. - Повезут в Париж для дальнейшего следствия. Кто его знает, может, парень-то и не виноват вовсе? У нас там многие так считают. Все же свой, местный, нормандец, не какой- нибудь там бретонец или пикардиец.
- Вы говорите - студент… - Не замечая того, юноша поставил локти в вино. - Так, может, я его знаю?
- Может, и знаешь. - Месье Огюстен пожал плечами. - Вроде бы парня зовут Жан. Или - Поль. Или - Жан-Поль.
- Жан-Поль… - шепотом повторил Иван.
Мэтр Огюстен проводил своего слегка опьяневшего собутыльника почти до самого дома, где и откланялся, уговорившись встретиться завтра, только уже не в таверне, а на свежем воздухе - прогуляться
