К явному удовольствию оратора, Митрий слушал, развесив уши, однако его привлекала скорее форма, чем содержание речи.
«Гнуснопрославленный лжесудьишка», «обезьяноподобный прелатишка, склонный к мерзким забавам», «пресытившаяся бумажная тварь» и «алчные черви, пожирающие законы Франции» - это были еще не самые яркие эпитеты сего продолжительного монолога.
Прохор его не слушал - большей частью не понимал, а что понимал, так в то и не собирался вникать - не любил болтунов.
Иван тоже не столько слушал, сколько пристально наблюдал - и вовсе не только за де ла Маем - если это была настоящая фамилия Жана-Мари. Молодой, ладно скроенный, с буйными черными кудрями, обрамляющими нарочито бледное лицо красавчика сердцееда, граф - или псевдограф - вовсе не казался пустым напыщенным щеголем. О, нет! Он явно был опасен! Глаза - темные и прищуренные - смотрели уж чересчур пристально, а в манере держаться преобладали повадки бретера. И не только это… Вернее, не только сам Жан-Мари… Еще и другие. Их отношение. Сидели, слушали, кивали - никто даже не пикнул! Что, так уважали «графа»? Или просто-напросто боялись? Тогда наверняка у этого красавчика в подвале должны быть сообщники… хотя бы во-он тот верзила с жутким шрамом через все лицо. Кажется, Иван его уже где-то видел… точно ведь видел, только вот где? Ладно, не суть… Кроме верзилы на роль сообщников, пожалуй, тянула еще пара типов: вон тот, угрюмый, в углу… или этот вот юный субъект с подбитым глазом. Ишь, как они смотрят… Как ловят каждое слово…
- Ну вот в общих чертах и все, что я хотел бы сказать. - Закончив речь, де ла Май улыбнулся. Надо признать, даже если он был фальшивым графом - а, скорее всего, именно таким образом и обстояло дело, - но тем не менее говорил хорошо. По всему чувствовалось - учился ораторскому мастерству у кого-то знающего… или сам не так давно был студентом.
- Прекрасная речь, ваше сиятельство! - первым зааплодировал нагловатого вида юнец с подбитым глазом.
Парня тут же поддержали верзила и угрюмый, а за ними - и все остальные узники. По всему подвалу зазвенели цепи.
Благосклонно оглядевшись, красавчик великосветски кивнул:
- Спасибо, друзья мои!
И тут же повернулся к новеньким:
- Честное слово, изнемогаю от нетерпения узнать ваши славные имена!
Друзья представились.
- Жан? Димитри, Про-хор? Так, говорите, из Лотарингии? Да вы присаживайтесь на солому, не стойте. Мерло, будь любезен, подстели соломки гостям…
- Ну да, нашел гостей, - скривившись, по-русски прошептал Прохор. - Не своей волей…
Мерло - тот самый верзила со шрамом - живо подтащил кипы, предварительно кого-то с них согнав. Да-а… Жан-Мари де ла Май явно был тут главным.
- Что ж, - усевшись напротив новичков, прищурился «граф». - Поведайте-ка, каким образом вы очутились в наших краях?
Иван усмехнулся:
- Мы, извольте видеть, студенты.
- Весьма похвально!
- И приехали в гости, в Кан, к нашему другу.
- Как его зовут?
- Жан-Поль д’Эвре. - Иван не видел никакого смысла скрывать фамилию приятеля. В конце концов, он сейчас в Сен-Мало, а Сен-Мало - это Бретань, а Бретань - никакая не Франция, точнее - Франция, но лишь формально.
Впрочем, фамилия Жан-Поля не произвела особого впечатления на де ла Мая. Тот лишь заметил, что о таком слышал, и все.
Ага… Иван буквально нюхом чуял - да и все говорило за это, - что перед ним сидит явно преступный элемент - разбойник или пират, заделавшийся брачным аферистом лишь для того, чтобы скрыть от судей куда более тяжкие преступления. Следовательно, нужно поискать и других подобных знакомых, с кем сводила судьба… Ну, скажем, юный контрабандист из Кана… как его? Мердо! Да-да - Мердо… Или тот чернобородый мужик, что подходил здороваться к мэтру канскому палачу… Ммм… Жан! Нет, Жак! Красный Жак? Бородатый? Нет, не то… Черный Жак! Именно так - Черный Жак.
Иван с улыбкой назвал этих двоих.
- Что? - изумился «граф». - Вы знаете Малыша Мердо и Черного Жака?!
- Конечно знаем, - снова вмешался Митрий. - Можно сказать, это наши лучшие друзья! И еще этот, поэт…
- А, - вспомнил Иван. - Мэтр Огюстен. Уж с ним-то мы хорошо подружились.
- Как? - Жан-Мари удивленно вскинул глаза. - Вы и его знаете?
- Знают, - неожиданно подал голос верзила со шрамом. - По крайней мере - этот. - Он кивнул на Ивана. - Я видал его в Кане, в таверне, у моста, ну, ты знаешь, граф…
- Знаю…
- Так вот… он сидел за одним столиком с мэтром! И Черный Жак в самом деле к ним подходил, а я остался на улице - мало ли что.
- А ты не перепутал, Мерло? - быстро переспросил де ла Май.
Верзила обиженно, словно ребенок, надул губы:
- Ты же знаешь, какая у меня память на лица!
- Знаю. - Красавчик кивнул. - Потому и держу… Ну-ну, не обижайся - не только поэтому… Что ж, друзья! - Повернувшись, он радушно улыбнулся новеньким. - Смею вас поздравить! Похоже, вы и впрямь свои люди. Раз уж сам месье Мерло сказал… Рад, очень рад. Спрыснем знакомство?
Зазвенев цепью, Иван развел руками:
- Так здесь ведь вроде бы не таверна?
- Не таверна? - Де ла Май громко расхохотался. - А вот мы сейчас поглядим!
Он невозмутимо хлопнул в ладоши, и, удивительное дело, юнец с подбитым глазом шустро юркнул куда-то в угол, пошарил в сене и извлек оттуда большой глиняный кувшин и кружки.
- Угощайтесь! - «Граф» лично разлил вино. - Неплохое бордо, смею вас уверить.
Выпив, друзья несколько повеселели. Прохор вскоре уснул, а Иван с Митрием общались с красавчиком де ла Маем еще довольно долго, пока совсем не стемнело.
- Луна, - кивнув в оконце, невесело вздохнул Митрий. - Красивая, золотистая, вот только жаль - ее слишком портят решетки. Вот если б их не было…
- И что бы тогда было? - с усмешкой подначил «граф». Кстати, с новенькими разговаривал только он один, все остальные не смели.
- Что бы тогда было? - Митька засмеялся. - Да я бы пролез в это окошко, вот, клянусь Святой Девой, пролез бы!
- Неплохая идея, - одобрительно кивнул де ла Май. - Только она нам без надобности… Слушайте-ка, парни… - Он подозвал новых знакомцев поближе, даже попросил разбудить Прохора и, когда все уселись рядом, продолжил: - Мне нужны верные люди, а вы вроде бы как раз из таких.
- И что мы должны будем делать? - негромко поинтересовался Иван.
- Да, собственно, ничего, - вполне светски заметил «граф». - Отправиться вместе со мной на галеры - всего-то и дел!
Галера называлась «Ла Серн» и была чудо как хороша! Узкая, стремительная, украшенная по всему борту золоченой резьбой, она представляла собой образец гребного военного судна. В добавление к веслам и ста восьмидесяти гребцам три мачты судна несли косые паруса, ловко ловившие любой ветер. Корму с блистающим на солнце декором украшала огромная буква «Аш» - начальная буква имени короля Генриха.
Здесь-то, у самой кормы, и разместили новых гребцов - шиурму. Иван, Прохор, Митрий плюс к ним «граф» с верзилой Мерло - всего пять - на крайнем весле; юнец с подбитым глазом - Лану и угрюмый
