Как влюблён он, и нежен, и статен.О, накинь, отвори, поспеши.Можно всё расточить и растратить,но любви не отнять у души.Отражен иль исторгнут роялемсвет луны — это тайна для глаз.Но поющий всегда отворяетто, что было закрыто для нас.Сколь старинны, а не постарелизвуки пенья и липы аллей.Отвори! Помяни поскореету накидку и слезы пролей.Блик рассвета касается лика.Мне спасительны песни твои.И куда б ни вела та калитка —подари! не томи! отвори!3Из высшего мрака, из вечности грознойкто смотрит так пристально вниз?Дитя! Не тянися весною за розой!Дитя! Ни за чем не гонись!Вовек не тянись! Но зимою и летомпред всем, что увидишь, склонись.Земными цветами, заоблачным светомвоздастся тебе. Не тянись!Что можно добыть — всё пустое, всё мелочь.Безмерно — что можно отдать.Отдай все цветы. Всё отдай, что имеешь.Ликуй, отдавая опять.Пусть тянутся алые розы за нами,фиалки к ногам упадут.Дары нас настигнут, как песенка Нани,что выпорхнет вскоре из уст!4Дали жизни, прекрасно короткой,и еще, чтоб не вовсе ушли,дали душу и голос, которыйравен смыслу и свету души.И, пока небеса не отняли то,что дали, — сама расточу.Эта песнь посвящается Нани.Это — песнь, если я захочу.Мне неведомо: может быть, скороразминёмся. Но если хоть мигмне остался, то всё ж для экспромтаон достаточно долог и тих.Предадимся любви и влеченью —взять на время и на временаголос Нани: серебряный с чернью,мрачно-алый, как старость вина.О, нажива: прожить и потратить,песни петь, словно перстни ронять.Труд поющего горла — подарок.Нам осталась забота: принять.Зорок свет небосвода над нами.Тень грядущего — в бледности лиц.Но какая свобода, о Нани, —обольщать, обожать и шалить.Так наш дух к расточительству жаден:мы возносимся, падая ниц,чтоб взглянуть на певца с обожаньеми к ногам его лоб уронить.
