я просто цвет выбрал такой неоднозначный, вроде бы кролик, но все же слегка ненормальный.
— По-моему, здесь все ненормальные, особенно я, — пробормотал я себе под нос.
— Ладно, этот вопрос мы прояснили. — Енот, видимо, в этой парочке был мозговым центром. А может, просто более практичным и рациональным. — Перейдем к главному.
— А какой главный?
— Сам же спрашивал — зачем мы здесь? Так вот, там, — Хриш снова многозначительно ткнул пальчиком в сторону квартиры Сипатого, — решили, что ты заслужил небольшой подарок.
— Какой? — мне стало еще интереснее.
— Исполнение любого твоего заветного желания. Но только одного. Решай.
— Вот только… — заикнулся кролик, но енот на него цыкнул, и тот притих.
Прикалываться так прикалываться.
— И сколько мне можно думать?
Кролик быстро проговорил:
— Сколько угодно, — потом взглянул на грозного енота и так же скороговоркой добавил, — но не более 20 минут.
— Зашибись! — издевался я. — Как «много» времени вы мне даете. И что, можно правда-правда все что угодно пожелать?
— Только заветное. И только одно, — отрезал енот.
— И только… — опять хотел влезть кролик, но Хриш толкнул его локтем в бок.
— Что «только», в конце концов? — начал сердиться я. — Ты, Фриш японский, помолчи, дай человеку сказать.
— Хриш, позвольте заметить.
— Хрущ, Хрящ, Хрющь, один черт! Дай компаньону высказаться!
Кролик виновато посмотрел на сослуживца и выдавил:
— Есть одно условие.
— Какое?
— Не очень приятное.
— Ну почему каждое слово приходится клещами вытягивать? Давай выкладывай все сразу! — взъярился я.
— Короче — желание исполнится обязательно, но вам это не очень понравится.
— Это почему это?
— Ну, у вас всегда так обычно бывает. Сначала хотите черт те чего, потом не знаете, как от этого избавиться.
— Ну уж спасибо. Не могли, что ли, просто желание исполнить — и все, обязательно с гадостью какой-нибудь!..
— В каждой ложке есть бочка или как там у вас говорится, — рассудительно сказал енот.
— Тебя, Умору в тапочках, вообще никто не спрашивал!
— Во-первых, Умозра, во-вторых, я без тапочек. В-третьих…
— В белых тапочках ты бы смотрелся лучше, — попытался съязвить я.
Енот невозмутимо продолжал:
— …В-третьих, это просто нетактично, невежливо, неэтично, нехорошо, грубо, паршиво и так далее называть меня по фамилии, без упоминания имени. Я же тебя не зову «Эй ты, Гордеев!».
— Я не Гордеев!
— Какая разница? Дело в принципе…
Я взбеленился окончательно:
— Слушай, ты, Уморда Дрющева, во-первых, во-вторых и в-третьих, я с тобой на брудершафт даже кофе не пил, а ты мне тыкаешь с первой же минуты!..
— Ты тоже тыкаешь, что говорит о твоей склонности понижать уровень самооценки и одновременно уровень общения, а это, в свою очередь, определяет твой собственный невысокий коэффициент интеллекта, так как иначе ты бы избегал подобных партнеров по общению, но раз ты не избегаешь, более того — скорее всего, это тебе нравится, то это означает только то, что ты и сам не слишком высокого пошиба, такой низкий уровень для тебя естествен, следовательно…
В состоянии самой ледяной ярости, я, чтобы не убить хорька (тьфу, енота! Хотя характер скунсовый, это точно), как можно вежливей (и стараясь совершенно игнорировать енотовидные оскорбления) обратился к Пушу:
— Давайте продолжим нашу беседу. Почему мне не понравится мое желание?
Терпеливо дожидавшийся конца нашей перепалки, кролик, наконец, смог продолжить свою речь.
— Вообще-то без червоточинок мы тоже желания исполняем, но насчет вас такого задания не было.
— Почему это?
— Видать, выслуга лет не подошла, или еще какая ерунда. Я откуда знаю? Мы просто исполнители.
Я сидел и молчал, обдумывая информацию. Внутри меня все клокотало. Как-то незаметно я втянулся во всю эту бредятину и даже начал верить. И теперь меня здорово зацепляло, что где-то там (ох уж мне это «где-то там»!), в общем, как всегда кто-то где-то выше меня что-то насчет меня такое решил, типа вроде заслужил, да все же не так уж и много, так, фигню какую-то. Подарочек с «сюрпризом». Почему мне всегда все радости с какими-то довесками противными достаются? Почему все не как у людей? Что я — урод какой-нибудь?
— Да уж, не красавец, — снисходительно вынес вердикт енот.
Я что, последнюю фразу вслух сказал?
— А ты вообще, галлюцинация с лапками и без тапочек, явился сюда да еще меня оскорбляешь!
— Ладно-ладно, я просто факт констатировал.
— Ты, Хрищь хренов, инотишка енопланетная, «высший разум», блин, если еще что-нибудь такое скажешь, я тебя с балкона выкину! — Я был просто взбешен.
— Не выкинешь, у тебя сердце доброе, и животных ты любишь, — с видом превосходства объявил енот, — да и желание тогда — тю-тю! Кто тебе его исполнит-то? Если ты нас выкинешь?
Я чуть было не вскочил с кресла, хотелось схватить мерзкое животное за грудки, или что там у него, и потрясти хорошенько, но тут (очень вовремя, надо сказать) вмешался кролик.
Он встал во весь свой небольшой рост и проникновенно сказал:
— Простите моего неразумного собрата, он не со зла. Просто работа такая собачья, понимаете, как у кондукторов почти. Только еще хуже. Приходишь людям радость дарить, а они ругаются, подозревают в чем-то, иногда даже убить пытаются. Характер портится, это профессиональное. Видите, мой коллега уже раскаялся.
Я понемногу начал остывать. Да и енот всем своим видом выражал виноватость, лапками мордочку закрыл, чуть не плачет, плечики подергиваются. Хотя, может, он там хихикал?
— Ладно. Бог с ним. Пусть живет. Но мне вот что интересно, а почему это я раньше ничего такого о вашем существовании не слышал?
— Слышали, не раз слышали. Просто не верили. О волшебниках ведь читали? О феях? Ну вот, например, вы в Деда Мороза верите?
Я фыркнул:
— Вы меня совсем дитем считаете? Я и ребенком не верил, всегда знал, что это папа с ватной бородой и в мамином красном халате.
— А те дети, что верили, получали подарки, — поучительно сказал Пуш. — Ну не все, конечно, а те, которые этого заслуживали.
— Я тоже подарки получал! — возмутился я. — Вы что думаете, у меня было тяжелое детство?
— Похоже на то, — съехидничал енот.
Я решил не обращать на него внимания. Быть выше.
— И вы всегда получали все, что хотели? Или хотя бы раз исполнилось самое заветное ваше
