провести этих людей через шторм. Не кричи и не возражай, у меня здесь еще есть дело. Если в городе все прошло гладко, вас встретят по дороге вездеходы, но надеяться на это, сам понимаешь…
– Я тебя здесь не оставлю, – все-таки пророкотал папаня.
На надстройку над шахтами налетел еще один яростный порыв ветра, послабее предыдущего, но это ничего не значило, стихия только набирала силу. Медленно, словно нехотя, осела и повалилась башня связи, находящаяся совсем рядом, от этого вздрогнула под ногами земля, будто по ней прокатилась взрывная волна. Я просто покачала головой и взглянула на отца так, что все возражения застряли у него в горле и он, круто развернувшись, накинул капюшон и вышел в метель, за ним шагнули другие.
До боли напрягая глаза наблюдала, как фигурки, казавшиеся призрачными тенями, выстроились в нужном порядке и, ухватившись за трос, побрели прочь. Не прошло и минуты, как налетевший шквал закрыл от меня удаляющихся людей зеленой пеленой местного снега. Я судорожно вздохнула, у меня еще есть дела. Двадцать шесть шахтеров, плюс три проверяющих, все еще блуждающих по тоннелям шахты и не ведающих о том аду, что творится на поверхности.
Я повернулась и пошла к лифтам, ведущим вглубь планеты. Взвыли сирены, заставив меня подпрыгнуть, я бросила взгляд на индикаторы, расположенные возле каждого лифта. Один из них светился лиловым. Твою бога в душу мааать! Под ногами раздался невнятный гул, дрожью разливаясь по всему телу, будя страх, вперемежку со злостью. Пол вздыбился и живым существом ускользнул из-под ног. Я упала, проехала на спине, больно ударившись плечом об отброшенный кем-то стул. Это-то и спасло излишне самоуверенного спасателя от ожогов – из жерла шахты, как раз той, где сработал индикатор, полыхнуло изумрудно-желтым пламенем. Жаркие языки лизнули стены, с воем пронеслись над моим бренным телом. Я, матерясь, плотнее вжалась в пол. Захныкала противопожарная система и разъяренный, голодный зверь убрался под землю. Завоняло чем-то пакостным и тошнотворным. Тихонько пискнул газоанализатор, предупреждая о наличии отравляющих веществ в воздухе.
Встав на четвереньки, я поползла к лифтам. Пол был теплым, а в некоторых местах даже горячим – внизу бушует пожар. Кое-где толстые листы прорвались, и к верху поднимались клубы вонючего оранжевого дыма, тут же подхватываемого жестоким сквозняком, взвивающим дым в причудливом танце. В голове еще стоял гул от взрыва, но мозги понемногу прочищались. Добравшись до дверей, и радуясь, что полыхнула не та шахта, в которой остались люди, прислушалась. Сквозь нудное завывание далекой сирены, слышался тихое треньканье, оповещающее, что лифт едет вверх. Я скинула с себя рюкзак и отстегнула клапан.
Прошло несколько мучительных секунд прежде чем, совсем недавно сверкающие, а теперь заплывшие разноцветными разводами, двери разъехались, выпуская почерневших от копоти перепуганных людей. На руках вынесли человек восемь, еще трое шли, пошатываясь и опираясь на плечи товарищей, последней из кабины лифта вытащили маленькую девочку. Я быстро оглядела поднявшихся на поверхность, успев при этом сосчитать их по головам и примерно определить повреждения, с которыми предстоит работать.
Разная степень отравления газом, контузии, несколько закрытых переломов и ушибы, что ж, не так плохо, как могло оказаться. Стоп! Их же должно быть двадцать девять!
– Все поднялись из шахты? – встревожено спросила я.
– Да, все двадцать восемь человек, – ответил мне начальник смены, облокотившийся на стену и смотрящий на меня несчастными глазами.
– Но вас же должно быть двадцать девять, – попыталась протестовать я, но он только покачал головой и зажав рот рукой отвернулся от меня.
Многие мужчины, никого не стесняясь, преломились пополам – их выворачивало тут же на месте. Из рюкзака были извлечены все десять имеющихся у меня баллончиков с кислородом, до того маленьких, что спокойно умещались на моей ладони, но позволяющих находиться в задымленном помещении в течение двух часов без риска задохнуться. На каждом баллончике стояла эмблема – ангел передает стоящему перед ним на коленях человеку свои крылья. «Крылья ангела». Расправив на баллончиках прозрачные маски и установив на них нужное количество подаваемого кислорода, я нацепила их на пострадавших, находящихся без сознания.
Зло рыкая заставила перетащить беспомощных людей поближе к выходу. Холодно, зато есть шанс выбраться, если противопожарная система не совладает со стихией, бушующей в шахте. Капельниц катастрофически не хватало – весь госпиталь не потащишь у себя за плечами! Что ж, ими обойдутся самые тяжелые. Разобравшись с этим, занялась переломами и вывихами. Пришлось вправлять и фиксировать, не обращая внимания на громкие стоны. Я металась меж людьми, оказывая помощь и все время поглядывая на часы – до начала настоящей бури оставалось не более пяти минут.
Все попытки уговорить шахтеров уйти из опасной зоны, потерпели крах. Мои объяснения, что останусь с ранеными и покину их только вперед ногами, натыкались на хмурые и упрямые взгляды. Шахтеры не приучены бросать товарищей. Я не смогу их отсюда выпроводить, даже начни расстреливать. Остается только надеяться, что у Ратара хватит мозгов выслать за нами вездеход, когда увидит, что я не возвращаюсь. Время тянулось медленно, снег пополам с ветром врывался в покореженные двери, Ледяной Шторм набирал силу. Из-за бури связаться с укрытием не получалось. Слишком много помех. Чувство полной оторванности от мира наполняло бессильной яростью.
Мальчишка лет семнадцати, бывший до этого без сознания, открыл глаза и обвел всех мутным взглядом, сосредоточился на мне и тихонько прошептал в кислородную маску:
– Ах, мы выберемся? Меня мама дома ждет…
– Конечно, выберемся, – твердо заявила я, ни на миг себе не поверив, – что за глупые вопросы?
Он ухмыльнулся, и голова безвольно откинулась назад. Я подсунула ему под шею скрученную в валик куртку, поданную одним из шахтеров.
Яростный шквал налетел на разрушенные ворота надстройки, словно лист бумаги отбросив в сторону створку двери, еще держащуюся на полозе. Створка с оглушительным хлопком ударилась о стену, со скрежетом прочертила полосу по камню, высекая яркие снопы искр. Ветер сыпанул в лицо ледяной пылью, напугав видавших виды мужчин.
Нужно уводить людей отсюда, если я, конечно не хочу их заморозить. Тяжело поднявшись на ноги я вернулась в холл. Дыма в помещении почти не было, а газоанализатор показал, что количество отравы в воздухе значительно снизилось. Ничего, мы еще повоюем. Вернувшись к людям, принялась отдавать приказы – раненых нужно было перетащить в дальнее помещение административного корпуса, вырубленное прямо в скале и по моим подсчетам самое защищенное от возможных разрушений. Если кусок скалы, висящей над шахтами все-таки удумает рухнуть, у нас будет шанс. Хоть и призрачный, но шанс. Угрюмые шахтеры, позволяющие командовать собой только начальнику бригады, с непробиваемым спокойствием исполняли приказы маленькой девчонки, не задумываясь и не обсуждая. Занимаясь временным обустройством я не забывала периодически вызывать базу. Молчание.
Я закончила осмотр маленькой девочки, дочери инспектора, малышка получила серьезное отравление ядовитым газом, выделяющимся при горении карма. Сам инспектор заработал черепно-мозговую травму, здорово приложившись головой во время взрыва. Я б ему эту буйну головушку-то еще и отвернула бы. Подавив тяжелый вздох, оглядела своих подопечных, застывших в напряженных позах, прикидывая, сможем ли мы переждать шторм здесь и что может для этого понадобиться. Тепло, нужно будет много тепла. Интересно, есть ли здесь запасные генераторы? По идее должны быть… Но об этом пока думать рано. Нужно пробовать выбраться. Приказав всем оставаться на месте, направилась в холл к разрушенной стене, надеясь, что на воздухе у меня будет больше шансов связаться с базой.
– Радагаст вызывает базу! Ратар, ответь! Радагаст вызывает базу! – орала я в маленький микрофон своей рации, сжимая ее в окоченевших пальцах.
Ну, еще разок. «Радагаст вызывает!». Я уже отчаялась услышать ответ, когда рация в моих руках закашлялась статическими разрядами эфира и до меня донесся ясный, встревоженный и злой голос Зака.
– Радагаст, база слушает! – рявкнул он мне прямо в ухо.
– Зак, не ори, – попросила я, пытаясь чтоб голос мой звучал как можно более беззаботно, – как там у вас?
– Аня, ты где? – заволновался Зак.
– Я же тебе сказала – на шахтах, скоро приду, – «Если только буду жива, когда шторм закончится», – добавила я про себя. – Позови Ратара.
