наспех. Они приготовили бочки «Золотистых Змеек», заказали полторы тонны цветочных солей, изобрели нечто настолько новое, что даже не могли поначалу придумать для него название, пока Лила не предложила:
— Пенистый… — и защёлкала пальцами, подыскивая нужное слово.
— Мох! — предложил Лалчанд.
— Точно!
Лила рассказала Лалчанду про свой способ задержанных взрывов, но дело не пошло, пока он не додумался добавить спиртовой селитры. Результат получился великолепный. Это позволит им одновременно поджечь пятьдесят или сто зарядов, что прежде было невозможно. Затем Лалчанд придумал зрелищный финал, для которого требовалось ещё более невероятное: поджечь заряд под водой. Лила предложила решить этот непростой вопрос с помощью каустического лигроина, они сразу попробовали его, и испытания прошли успешно.
Не успели они оглянуться, как настал день фестиваля.
— Интересно, где Чулак? — рассеянно произнесла Лила, хотя мысли её были заняты «Пенистым Мхом».
— Надеюсь, за Гамлетом хорошо ухаживают, — добавил Лалчанд, в действительности думая о каустическом лигроине.
И ни один из них ни словом не упомянул о решении короля. На самом деле они не в силах были забыть о нём.
После недолгого сна и завтрака на ходу они погрузили снаряжение на тележку продавца жареных креветок (он одолжил им её, потому что решил устроить себе выходной день) и потащили её по улицам к Королевскому парку, где должно было состояться представление. Сзади поспешал художник по батику с второй тележкой, а следом — резчик по сандаловому дереву, что жил в конце улицы, с третьей тележкой, тоже нагруженной фейерверками.
Когда Лила и Лалчанд подъехали к украшенному озеру, они остановились в замешательстве. Потому что на берегу доктор Пуффенфлэш руководил последними этапами сборки пятидесяти тонн оборудования, вся громада которого была аккуратно запакована в брезент. На сборке трудилась дюжина пиротехников в белых комбинезонах, с планшетами и стетоскопами.
Неподалёку синьор Скорчини лазал по модели парусного галеона (которая превосходила по длине сам королевский барк), ощетиненной пушками и осветительными патронами, пока его неаполитанская команда жестикулировала и ссорилась на неаполитанском диалекте, спуская огромную кивающую бородатую фигуру Нептуна на её место под водой.
Полковник Спаркингтон репетировал своё представление. В центре композиции высилась гигантская красно-бело-синяя ракета с седлом, а высоко над вершинами деревьев, на платформе, окружённой лесами, красовалась модель Луны, усеянная кратерами, которые были набиты какими-то загадочными штуками…
Увиденное их потрясло. Лалчанд и Лила посмотрели на огромные сооружения, построенные их соперниками, и на три свои маленькие тележки, и сердца их сжались.
— Ну и пусть, — наконец заявил Лалчанд. — Наше представление будет отличным, дорогая. Подумай только о «Пенистом Мхе»! У них ничего подобного и быть не может.
— Да ещё подводная вспышка, — поддержала его Лила. — Посмотри, им придётся поджигать фигуру морского бога вручную. Мы сможем сделать лучше, папа!
— Конечно, сможем. Принимайся за работу.
Они разгрузили свои материалы, и художник по батику и резчик по сандаловому дереву забрали свои тележки вместе с обещаниями бесплатных билетов на представление.
День пролетел незаметно. Всем изобретателям фейерверков ужасно хотелось разузнать о представлениях своих соперников. Они постоянно заходили друг к другу и, с извинением попросив взаймы горсть красного пороха или кусок бикфордова шнура, не могли удержаться от того, чтобы подсмотреть, что готовят их конкуренты. Приходили они и к Лалчанду с Лилой и держались очень вежливо, но сразу было видно, что отца с дочерью не берут в расчет.
Всем отчаянно хотелось заглянуть под брезент доктора Пуффенфлэша, но он так и не снял его.
Ровно в семь часов солнце склонилось к горизонту. А через десять минут опустилась тьма. Зрители уже начали прибывать, прихватив коврики и корзины с провизией, а из дворца донеслись звуки колокольчиков, гонгов и медных тарелок. Все изобретатели фейерверков трудились в темноте, нанося последние мазки на свои художественные полотна, после чего все пожелали друг другу удачи.
Наконец раздалась барабанная дробь, и ворота дворца распахнулись. При свете сотен горящих факелов огромная процессия направилась к трибунам, установленным на берегу озера. Короля несли в золотом паланкине, сопровождаемом кружащимися и плавно выступающими королевскими танцорами.
Позади танцоров шёл Гамлет, украшенный золотой парчой и драгоценными камнями всех цветов. Его бивни и ногти на огромных ногах были выкрашены в ярко-красный цвет.
— Посмотри только на бедняжку, — причитала Лила. — Он выглядит таким несчастным. Я уверена, что он похудел.
— Он тоскует о Чулаке, вот в чём причина, — добавил Лалчанд.
Гамлет с убитым видом стоял у трибуны, с которой король объявил о начале состязания.
— Победитель получит в награду золотой кубок и тысячу золотых монет! — провозгласил король. — Только ваши аплодисменты решат судьбу победителя. А сейчас первый претендент начнёт своё представление.
Изобретатели фейерверков бросили жребий, чтобы установить очередность. Первый номер вытянул доктор Пуффенфлэш. Зрители и представить себе не могли, что они сейчас увидят, и, когда мощные ракеты с треском взвились в ночное небо, а его гигантский «Бомбарденоргельспаркенпумпе» заиграл «Полёт валькирий», изрыгая огромные потоки «Тевтонской Лавы», публика заохала и заахала от восторга. Затем наступила кульминация представления доктора Пуффенфлэша. Из темноты проступило изображение любимого кушанья короля — гигантская розовая креветка. Блистающая и искрящаяся, она начала вращаться всё быстрее и быстрее, пока не рассыпалась каскадом искр лососёвого цвета, сопровождаемым громогласным хором из «Бомбарденоргельспаркенпумпе».
Представление вызвало колоссальные аплодисменты.
— Хорошо получилось, — осторожно высказалась Лила. — Такая большая креветка. Действительно… большая. И розовая.
— Немного нарочито, — возразил Лалчанд. — Не волнуйся. Хотя розовый цвет хорош. Нужно будет спросить у него рецепт.
Следующим выступал синьор Скорчини со своими неаполитанскими пиротехниками. Красные, зелёные и белые ракеты с визгом взвились в небо, где взорвались с оглушительным грохотом, на который вся округа откликнулась эхом, а потом появился рассыпающий искры пылающий галеон с гребцами-рабами, сделанными из горящих «Римских Свечей», размеренно двигавшими вёслами туда-сюда. Внезапно из воды появился гигантский осьминог, шевелящий отвратительными щупальцами, и напал на корабль. Моряки принялись стрелять в него всеми видами фейерверков — «Прыгающими Джеками», «Трещотками», «Рассыпающимися Фонтанами» — и выпустили в монстра целые каскады «Греческого Огня» из пушек, прикреплённых к мачтам. Шум стоял неописуемый. И в тот момент, когда казалось, что судно вот-вот перевернётся, из пучины появился морской царь Нептун, потрясающий своим трезубцем, в сопровождении трёх русалок. Вступил оркестр, и русалки запели весёленькую европейскую песню: «Трам-тара-рам». Осьминог отбивал такт своими щупальцами, и в небо взлетели новые ракеты, соблюдая ритм мелодии.
Публике очень понравилось зрелище. Люди вопили от восторга.
— Господи, как это всё волнующе! Боже мой!
— А ты заметил, как они поджигали морского царя? — вставила Лила. — Пришлось ждать, пока он не вышел из воды, и маленький человек в лодке подплыл к нему со спичками. Подожди, они ещё увидят в действии наш подводный запал!
