Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018

высочайшем уровне проводить такие сложные и ответственные мероприятия. И, уверяю вас, в будущем это очень благоприятно скажется на отношении к нашей стране, на экономике, на инвестициях в эту экономику и много-много на чем еще.

…Англичанин Реднидж побывал в Москве, Санкт- Петербурге и Сочи в составе группы из двух десятков журналистов со всего мира. Такая поездка была не одна, и все они были связаны с нашей заявкой на проведение ЧМ-2018. И это здорово! Люди, так или иначе создающие в своих странах общественное мнение, получили возможность не только многое увидеть собственными глазами, но и пообщаться с крупными чиновниками и бизнесменами, репортерами и болельщиками. А мы – увидеть, насколько адекватно и раскованно наши функционеры способны реагировать на неожиданные вопросы свободных людей. Одна из таких встреч, с Виталием Мутко, проходила в редакции «Спорт-Экспресса» – и мировая пресса расходилась не разочарованной…

На той встрече министр спорта точно подметил и то, насколько сильно изменилось отношение к Германии после ЧМ-2006. Деликатно не произнося вслух слово «война», Мутко дал понять, какие стереотипы о немцах властвовали над умами многих людей даже спустя полвека после мая 1945-го. Германия могла из года в год делать все, чтобы избавляться от страшного наследия, – но только в июне 2006-го вся планета осознала результаты этого колоссального труда.

На мировом футбольном первенстве Германия предстала как страна-улыбка, страна-гостеприимство. Во вступлении к этой книге я уже рассказывал, как в поезде немолодая женщина, узнав, что я из России, начала… извиняться за преступления нацизма. Но ведь многие и не узнали бы, какой урок простые немцы извлекли из той трагедии, не будь в Германии чемпионата мира по футболу!

Покажем ли мы себя с лучшей стороны? А вот это уже зависит от нас. И от того, в какую сторону двинется наша страна в ближайшие годы.

Аршавин в своей статье в Times написал:

...

«Я получаю большое удовольствие от игры за “Арсенал”, и для того, чтобы я вернулся в Россию, должно произойти нечто экстраординарное. Однако это вот-вот произойдет. Чемпионат мира по футболу в России может стать катализатором подлинных перемен, настоящих шансов, возможностью для того, чтобы этот вид спорта принес России известность. Я по-прежнему встречаю многих людей, которые считают, будто у нас зима круглый год, что мы недружелюбны и необщительны. Чемпионат мира раз и навсегда уничтожит этот стереотип. Гости увидят современную многонациональную страну с отличной инфраструктурой и транспортом, с красивой природой».

Неплохо знаю Аршавина – и, признаться честно, в этих строках не узнаю его истинной стилистики, интонации, лаконичной иронии. Зато здесь присутствует пафос, которого у настоящего Андрея нет и в помине. Сильно подозреваю, что специально обученные люди облачили пару его тезисов в излишне пышные «наряды».

Впрочем, если все будет именно так, как написано в Times под фамилией «Аршавин» – возражать уж точно не буду. Потому что очень хочется гордиться чем-то иным, кроме титула самой большой страны на свете, Юрия Гагарина, советского хоккея и балета…

А вот когда Аршавин говорит, что мы пока до конца не понимаем масштаба того, что получили 2 декабря, – верю ему безоговорочно. Поймем, только когда увидим все это собственными глазами.

* * *

Достойно показать себя миру, стать его неотъемлемой частью – только одна сторона медали. И в этом смысле как раз хорошо, что одно из требований, предъявляемых ФИФА к стране-организатору чемпионата, – проведение матчей не менее чем в 12 городах (у России пока на одного претендента больше). Потому что по умению строить «потемкинские деревни» нам исторически мало равных. Если бы все ограничилось Москвой и Санкт- Петербургом, их отрыв – и экономический, и социальный, и культурный – от других городов стал бы еще чудовищнее. Здесь же волей-неволей придется, наоборот, подтягивать другие города до необходимого уровня. А это значит – и деньги в них инвестировать достойные.

Чемпионат мира – он ведь не только экспортным целям служит. Да, «уважать себя заставить» – безусловно, важно. Но сделать так, чтобы внутри России мы летали безопасными самолетами и прибывали в первоклассные аэропорты, чтобы забыли о наших сегодняшних электричках как о кошмарном сне, чтобы ездили по ухоженным гладким дорогам, чтобы сталкивались с вышколенным сервисом, чтобы ходили на комфортные стадионы, – куда важнее.

В стадионном вопросе образцом для подражания опять же должна стать Германия. В первой половине 2000-х ее футбол, казалось, остановился в развитии. На двух чемпионатах Европы, 2000-го и 2004-го годов, немцы не смогли выйти из группы, причем в последнем туре бездарно проигрывали немотивированным к тому моменту португальцам и чехам. Серебро ЧМ-2002 при весьма средней игре и подвигах вратаря Оливера Кана казалось случайной «отрыжкой» былых славных времен. И бундеслига переживала застой, отойдя на задний план по сравнению с ведущими чемпионатами континента.

А потом был ЧМ-2006. К нему в Германии появились фантастической красоты стадионы – причем не только в тех городах, где в итоге проходили матчи, но и в других, которые с ними конкурировали (к примеру, в Дюссельдорфе). А после чудесно организованного мирового первенства начался настоящий бум. На сегодня средняя посещаемость арен в первой бундеслиге даже превзошла английскую премьер-лигу – 42 тысячи против 35 – и занимает безоговорочное первое место в Европе. А заполняемость арен во второй бундеслиге выше, чем в большинстве элитных дивизионов Старого Света.

Не знаю, есть ли тут прямая связь, – но как только в стране забурлила футбольная жизнь, молодые таланты начали расти, как грибы после дождя. Езилы, Мюллеры, Хедиры, Гетце – все это продукты времени, когда Германия уже забыла, что такое плохие и полупустые стадионы. У этих мальчишек был изначально задан высочайший стандарт требований в стране к футболу – и к ним самим. Они с первых дней поняли, что тут никто не простит им игры спустя рукава.

Хавбек сборной Германии Бастиан Швайнштайгер говорил мне:

–  Сейчас многие задаются вопросом: как это Германии удалось по средней посещаемости матчей бундеслиги обогнать даже Англию. Так дело не только в отличной организации матчей, низких ценах на билеты и непредсказуемости результатов. В первую очередь – как раз в стадионах, многие из которых построили к ЧМ-2006. Почему бы не ожидать, что после 2018 года нечто похожее произойдет и в России?

О том же в разговоре со мной упомянул и капитан «Зенита» Александр Анюков:

–  То, что чемпионат мира проведут в России, – по-моему, очень хорошо. Построят новые стадионы, зрителям будет приятно ходить, а футболистам – играть. Как сейчас в Германии. Там по инфраструктуре, думаю, сейчас самый классный чемпионат. Стадионы, посещаемость, поля – все в идеальном состоянии. Приятно выходить на поле. Не то что в России…

Швайни и Анюков зрят в корень. Футболу России – при всех тех безумных деньгах, которыми располагают его ведущие клубы, – сегодня как раз и не хватает настоящей футбольной инфраструктуры, которую может дать ЧМ- 2018. Скажем, после слов Путина на пресс-конференции, что стадион «Спартак» будет построен за счет «ЛУКОЙЛа», спартаковские болельщики после десятилетий (!) бесплодных ожиданий смогли вздохнуть с облегчением: своей арены они все-таки дождутся! Ибо слова премьера: «Стадион “Спартак” будет построен…» иначе трактовать было невозможно: не «может быть», а «будет». Хотя многие уже считали, что эта история не закончится никогда.

В РФС свято считали, что первым катализатором строительства новых стадионов должен стать переход на систему «осень-весна». Главные его лоббисты – боссы ЦСКА, «Спартака», «Зенита», «Рубина» – еще до получения ЧМ-2018 были убеждены, что только эта мера может подтолкнуть клубы и города к переустройству своего футбольного хозяйства. Им легко рассуждать, у них деньги есть. И переход этот стал не чем иным, как революцией для богатых.

Тем, кто беднее, намного сложнее. До того как мы получили чемпионат мира, Министерство спорта давало понять, что государственные деньги на решение внутрифутбольных вопросов выделять не было намерено. Но выигрыш права проводить мировое первенство изменил в этом смысле все. Потому что это уже вопрос престижа не РФС, а всей страны. Дело государственной важности.

Когда в 2011 году мы сравниваем телевизионную картинку с большинства наших арен с теми же Англией или Германией – выть хочется. На такие стадионы и ходят со скрипом. Но вот в 2002 году открылся новый «Локомотив» в Черкизове – и публика, не привыкшая к такому комфорту (который сегодня уже не кажется особенным, и козырек во время дождя над ложей прессы изрядно протекает), туда, воспользуюсь не самым литературным, но в данном случае очень точным словечком, – ломанулась.

Средняя посещаемость тут же возросла на несколько тысяч, а команда, что символично, в том же году впервые стала чемпионом России. Да и пару лет спустя, как рассказал мне тогдашний капитан питерского «Зенита» Владислав Радимов, они после матча со «Спартаком» в Черкизове еще долго обсуждали с Аршавиным, как это классно – играть на чисто футбольном, забитом до отказа стадионе. Футболисты восхищались тем, что должно быть нормой!

Вся беда в том, что с тех пор и до момента получения Россией ЧМ-2018, если не считать замечательной, но достаточно камерной «Арены Химки», в строй по всей стране не было введено ни одного