— Бывает. Допустим, ты реагируешь на то, как вылетел мяч… Тут самое страшное – «удар со свалом», когда бьющий попадает не по центру мяча, и тот, пролетев определенное расстояние, вдруг меняет направление движения и летит туда, где ты стоял! А ты уже лежишь в углу, среагировав… Сделал действие и тут же замечаешь, что оно опережает действие нападающего.
Крамольная вещь: нет и не было голкипера, который не ляпал бы на выходах – не добрался до мяча, промахнулся по нему, уронил в результате неудачной ловли… Зато были голкиперы, которые лезли в столь опасные стыками и ошибками ситуации лишь по большим праздникам под большие подарки. Боязнь оказаться виноватыми для них значила больше.
К чему клоню: Шовковский не из таких. А поскольку ни один человек не может держать у себя в голове компьютер на манер шахматного «Дип блю», а футбол к тому же не шахматы, а гораздо сложнее тем, что подвержен случайности, ошибок в игре СаШо хватало во все периоды его выступлений. Даже не сильно памятливому украинскому болельщику не придется напрягаться, чтобы припомнить наиболее известные его проколы и начнут, разумеется, со Словении. А если попросить припомнить подвиги? Один для всех – серия пенальти против Швейцарии, которую не забыть никогда, тем более она стала рекордной для мундиалей – только Шовковский ухитрился не пропустить в серии 11-метровых ни единого гола. Другой подвиг уже чуть сложнее откопать под залежами сотен матчей – серия пенальти в 98-м, в квалификации ЛЧ против «Спарты». В 98-м, когда «Динамо» выиграло ответный матч в Праге благодаря голу Габриэля- Шевченко на 89-й минуте – 1:0, уравняло шансы после домашнего поражения и в серии пенальти преодолело-таки квалификацию Лиги. Чтобы потом дойти до полуфинала…
— Да, пожалуй. Три пенальти взял, да и в дополнительное время пару раз выручить довелось. Был там один любопытный момент, когда я стелился еще до удара, и чех просто попал мне в руку… Повезло, что она находилась в нужном месте в нужное время!
— А как ты пенальти берешь – гадаешь или реагируешь по мячу?
— Не скажу!
— По крайней мере, придерживаешься определенной манеры или смотришь по обстоятельствам?
— По обстоятельствам.
И – типа все! Такова уж вратарская судьба, она же судьба форварда навыворот. У голкиперов запоминаются пропущенные мячи, у нападающих забитые. И крайне редко запечатлеваются вратарские сэйвы и какие-нибудь исторические промахи атакующих игроков.
Поэтому каждый голкипер вынужденно воспитывает в себе философское отношение к жизни. Иначе он рискует сойти с ума. Если, конечно, есть с чего сходить.
Но на фоне среднестатистических неприятностей, характерных для любого голкипера, который, как известно, часовым поставлен у ворот и являет собой полкоманды, биография Александра Шовковского – из ряда вон. Сколько же раз его списывали! И сколько раз он возвращался буквально из небытия…
— Я уже давно заметил, что самые сложные травмы спортсмен получает, когда у него в личной жизни наступает тяжелый период, период терзаний и он пытается осознать и разрешить, что с ним произошло. То есть когда в жизни нет гармонии. Эту параллель мы обсуждали с моим лечащим врачом Ярославом Владимировичем Линько после похода в церковь, и он мне сказал: «А ты не думаешь, Саша, что твоя травма это следствие каких-то негативных мыслей по поводу чего-то случившегося?» И я задумался. А потом стал присматриваться и в самом деле обнаружил закономерность: когда накапливаются злость, неудовлетворение, когда они выливаются в гнев и раздражение, вот тогда-то и происходят травмы!
— То есть самый тяжелый период в твоей жизни наступил, когда совпали развод и травма?
— Точнее так: развод, а потом у меня сразу случилась травма. Но… Через это, наверное, нужно было пройти.
— А мысли о том, чтобы бросить все к чертовой матери, футбол этот, туды его в качель, активно посещали?
— Знаю точно, в то время многие говорили, что на моей спортивной карьере поставлен крест. Это когда я серьезно повредил плечо.
(2001 год. А до того был словенский кошмар 99-го, а именно гол Ачимовича с центра поля, разорванный травмами 2000-й, когда в «Динамо» и сборной играл Кернозенко, в 2001-м же в клубе появились Рева и Филимонов. — Примеч. А.Ф.)
— И когда пригласили Филимонова с явным прицелом тебе на смену… А кто это вынес такой вердикт по твоей судьбе?
— Не суть важно. Важно, что такие разговоры ходили, и я об этом знал.
— Тебя это только подстегнуло?
— Видите ли, я в своей жизни уже давно никому ничего не доказываю. Просто стараюсь свою работу выполнить наилучшим образом. Мне кажется, что постоянно чего-то доказывать – удел слабых.
— А ты ожидал, что Филимонов сыграет в «Динамо» так слабо?
— Я ничего не ожидал! Я только хотел побыстрее восстановиться. А что у него не получилось… Бывает такое – не пошло, и все… Мне сложно сказать что-то по этому поводу. Тем более, я тогда с ним не тренировался, работал самостоятельно – двухразовые тренировки, причем очень большую часть времени – в тренажерном зале. Фактически заново нужно было создать себе мышечную массу.
— Обида глодала? На окружающих, на прессу…
— Тяжко было. Когда только вернулся на поле и было чувство, что потерял все и окружающие тебя уже не воспринимают как спортсмена высокого уровня… Тогда думал не столько о том, как нужно сыграть, а о том, как это будет воспринято болельщиками, другими людьми… В какой-то момент я фактически вставил в уши беруши, перестал слышать, видеть, читать, изолировал себя от всего этого.
— Правильно ли будет очертить самый сложный период в твоей жизни такими границами: конец 1999 года – 2001 год?
— Нет, это был не конец 99-го! Повторюсь: то была ошибка техническая – когда игрок бьет по мячу, а мяч у него срезается с ноги и вместо того, чтобы полететь в аут, остается в поле и выходит голевая передача.
— Воспоминание о голе Миленко Ачимовича настолько болезненно, что ты даже без прямого вопроса перешел к соответствующей теме…
— Да я просто знаю, к чему идет разговор! (В переводе на более откровенный: «Все вы, сволочи, одним миром мазаны, всем вам одно нужно!» на протяжении долгих лет… Но пусть и футболисты нас поймут – тот мяч настолько врезался в память каждого болельщика! Примерно в той же степени, что и гол Филимонова-Шевченко россиянам. — Примеч. А.Ф.) И ведь что действительно обидно: когда нападающий не попадает по мячу, катящемуся вдоль линии ворот, только потому, что тот попал в кочку и подпрыгнул, ему через одну-две игры все это благополучно простят и забудут. А вратарю, если мяч попадает в ту же кочку и пролетит у него между рук, это будут вспоминать всю жизнь! Впрочем, я к этому уже привык, я это уже знаю и внимания не обращаю.
Но вернемся к периоду. Ведь потом, в 2000-м, мы отыграли четыре матча Лиги и взяли в них 10 очков (дважды взгрели «Русенборг», сыграли 2:2 с «Реалом» в Мадриде и обыграли 2:0 дома уже немотивированную «Баварию». Из группы, увы, не вышли. — Примеч. А.Ф.). Вместе с командой неплохо играл и я. Хотя отлично помню – проведу матч, и до следующего меня врачи лечат… Нога болела жутко. Потом, когда Лига закончилась и мы пропустили «Реал» только по личным встречам, я две недели не тренировался вовсе – приходил в нормальное состояние. Потом уже началась вся эта пакость: сначала я порвал связки…
Интересная все-таки штука судьба, как мне потом разложил по полочкам один мой друг! Получается, из-за пропущенного мной гола мы не поехали на чемпионат Европы (возражаю –
