почасовой оплате и установить зарплату, которая складывалась бы из постоянной базовой суммы и дополнительной оплаты, зависящей от дохода, получаемого предприятием. В связи с забастовкой некоторые хозяева ресторанов предлагали посетителям самим обслуживать себя13.
Из заграничных новостей главной была отставка в Берлине имперского канцлера Бетмана-Гольвега и замена его Георгом Михаэлисом14. Германские аннексионистские и милитаристские круги уже много месяцев оказывали на него давление с целью вынудить подать в отставку, ибо их не устраивала его явная готовность рассмотреть вопрос о возможности заключения компромиссного мира путем переговоров. Его вынужденный уход и назначение Михаэлиса, этого ничтожества, выбранного генералом Людендорфом, свидетельствовали о том, что решение политических вопросов в Германии находится в руках высшего военного командования.
Из Двинска пришло подробное сообщение о посещении 1 и 2 июля Северного фронта министром труда Скобелевым и исполняющим обязанности морского министра Владимиром Лебедевым15. Обоих спешно командировали на фронт в связи с тем, что значительное число солдат 5-й армии отказывались выполнять приказы своих командиров и упорно не желали воевать. Это был период между началом давно ожидавшегося и широко разрекламированного наступления Керенского (18 июня) и решающим контрнаступлением германских войск, начавшимся 6 июля. Главный удар наступавшие войска нанесли на Юго-западном фронте и вначале добились скромного успеха (когда известие о продвижении русских войск достигло Петрограда, националистическая печать ликовала). Тем не менее спустя несколько дней стала очевидной деморализация войск на фронте: части, которые вначале удалось убедить пойти в наступление, теперь отказывались воевать. К 4 июля даже официальные военные сводки, составлявшиеся в оптимистическом духе, уже не могли скрыть того факта, что успешно начатое наступление застопорилось и русские войска, контратакованные по всему фронту, несли тяжелые потери.
Войска Северного фронта должны были перейти в наступление лишь 8 июля. В нескольких милях за линией фронта под звуки оркестров солдаты, выстроенные для смотра, криками «ура» приветствовали Скобелева, обходившего строй. Многие из солдат уже понюхали пороху и получили ранения в предыдущих боях. С начала Февральской революции они постоянно читали «Правду», «Солдатскую правду», «Окопную правду»16 и множество других революционных антивоенных изданий, которыми большевики наводнили фронт. Сейчас их занимали мысли о мире, о земле и более справедливом политическом и социальном порядке. Большинству солдат цели войны были непонятны, и они пришли в ярость, узнав, что в то время, как Советы старались добиться заключения справедливого мира, правительство готовилось начать новое наступление. В результате резко усилилась враждебность солдат по отношению к офицерам. Некоторые воинские подразделения выразили недоверие даже избранным ими же комитетам, в которых господствовали меньшевики и эсеры и которые в целом поддерживали военную политику правительства. Тем не менее сейчас под ободряющими взглядами своих генералов рядовые солдаты приветствовали Скобелева. Он умолял их все отдать за свободную Россию, и они отвечали: «Правильно! Мы готовы умереть за свободу! Мы выполним долг до конца!» Солдаты размахивали флагами с надписями: «В атаку! Долой трусов!» Они подняли Лебедева и Скобелева и понесли их к автомобилю. И вот всего лишь через неделю те же самые солдаты по получении приказа о наступлении, побросав оружие, беспорядочными толпами покидали окопы.
Достигнув северных предместий Петрограда, поезд, в котором ехали Ленин и его спутники, сбавил ход. Миновав роскошные сады Лесного института, он пересек Сампсониевский проспект, тянувшийся на юг через Выборгский район — обширное промышленное гетто столицы. Закопченные корпуса заводов и фабрик с сотнями и тысячами рабочих, побуревшие многоэтажные казармы, кишевшие разного рода паразитами, жалкие лачуги рабочих — все это было благодатной почвой для распространения революционных идей в последние десятилетия господства царского режима, когда Россия сделала первый большой рывок в промышленном развитии. Бурные выступления студентов Лесного института наряду с возмущением их товарищей из Петербургского университета в конце 90-х годов XIX века пошатнули русское правительство. Эти же студенты вместе с промышленными рабочими стояли на баррикадах в 1905 году, в июле 1914 и в феврале 1917 года. В октябре 1905 года полиция осыпала градом пуль толпу рабочих, устроивших демонстрацию на южном конце Сампсониевского проспекта на углу Боткинской улицы. Совсем неподалеку, через несколько узких, грязных, заваленных мусором улочек, находились три крупнейших петроградских предприятия — заводы «Эриксон», «Новый Лесснер» и «Русский Рено». На телефонном и электромеханическом заводе «Эриксон» в 1905, 1912, 1914 и 1916 годах прошли крупнейшие политические стачки. На механическом заводе «Новый Лесснер» в 1913 году состоялась одна из самых продолжительных (102 дня) и самых известных забастовок в истории русского рабочего движения. Упорное сражение рабочих автомобильного завода «Рено» с войсками и полицией в октябре 1916 года явилось одним из первых признаков надвигавшегося шторма, закончившегося спустя несколько месяцев падением царизма. Сейчас, когда поезд медленно подходил к шумному перрону Финляндского вокзала, все три завода опять стояли. Рабочие «Эриксона», «Рено» и «Нового Лесснера» за день до этого первыми заполнили улицы столицы.
На Финляндском вокзале все выглядело совершенна иначе, чем в апреле, когда Ленин возвращался из эмиграции. Тогда его встречали толпы рабочих и солдат. Были знамена и цветы, духовой оркестр и почетный караул матросов. Пришло даже руководство Петроградского Совета. Среди тех, кто приветствовал Ленина в бывшем царском павильоне вокзала, находился председатель Петроградского Совета Николай Чхеидзе. Тогда путь к штабу большевистской партии Ленин проделал стоя на броневике, в сопровождении внушительной процессии, состоявшей из партийных активистов, рабочих и солдат. Сейчас Бонч-Бруевич побежал за извозчиком, и не было ни оркестра, ни приветственных речей. Влажный летний воздух был пропитан резкими запахами несвежей пищи, пота и пара. Повсюду сновали носильщики. Из киоска, задрапированного кумачом, пожилая матрона в пенсне, отчаянно жестикулируя, взывала к проходившим мимо: «Помогите нашим революционным солдатам! Подписывайтесь на заем свободы!» На площади перед вокзалом толпились рабочие и солдаты, готовившиеся к демонстрации в поддержку требования о немедленном заключении мира и передаче власти Советам.
За два с липшим столетия с момента основания Петром Великим столица Российской империи, как и предреволюционный Париж, оказалась разделенной на социально-экономические районы, которые резко отличались друг от друга. Центр города, включавший южную часть Васильевского острова и Петроградскую сторону на правом 6epeгy реки Невы, а также значительную часть левого берега до Обводного канала населяли представители высших и средних классов, в то время как основная масса фабричных рабочих жила и трудилась в прилегавших промышленных районах. В центральных кварталах находились роскошные в стиле рококо и в неоклассическом стиле дворцы императорской семьи и высшей аристократии, здания, в которых размещались различные учреждения империи, производившие внушительное впечатление Исаакиевский и Казанский соборы, а также гранитные набережные Невы и каналов, так украшавшие Петроград — одну из наиболее красивых столиц Европы. В этой части города располагались и центры русской культуры: Императорский Мариинский театр, где давали представления оперные труппы и знаменитый императорский балет, Императорский Александринский театр, на чьей сцене лучшие европейские драмы и комедии чередовались с классическими вещами Гоголя, Тургенева и Толстого, и Петербургская консерватория, в которой выступали самые известные исполнители того времени. На левом берегу Невы находились, кроме того, банки и конторы столицы, а также жилые кварталы, облик которых по мере удаления от Адмиралтейства — своего рода центра города — менялся: дворцы аристократов уступали место домам представителей свободных профессий, а последние — жилищам среднего класса. От здания Адмиралтейства начиналась самая широкая и красивая улица Петрограда — Невский проспект, где находились самые модные магазины столицы. Над проспектом доминировал похожий на иглу адмиралтейский шпиль. На другом берегу реки, к северу, вдоль набережной на восточном конце Васильевского острова отчетливо выделялись здания университета, Российской Академии наук и Академии художеств — три символа научных и художественных достижений России, — а также украшенное колоннами здание Биржи.
Основные предприятия Петрограда размещались в районах вокруг центральной части — в Нарвском, Московском и Александро-Невском районах на левом берегу Невы, а также в более удаленных частях
