за годом продолжал носить, пока кольцо не сгинуло вместе с его телом в Годриковой Лощине.
– Регулус знал? – вдруг поинтересовался Фергюс, прерывая размышления, а ведь Гарри почти забыл о его присутствии.
Яксли прищурился, рассматривая Певерелла с интересом. Он никогда не сомневался насчет отношений своего друга и Найджелуса, но сказать по правде, Блекв то время не был для него кем-то настолько важным, что бы подойти к нему и сказать ему в лицо: «Твой любовник сделает тебя несчастным». Певерелл был эгоистом с кучей недостатков, но сказать, что он недостоин Регулуса, не стоит его? Какая чушь! У Блека тоже имелся миллион качеств, за которые его можно было без колебаний бросить.
Однако возраст научил Фергюса терпению и умению ценить друзей. Регулус стал крестным его дочери, они часто коротали вечера за стаканчиком огневиски уже много позже «смерти» Найджелуса. Яксли горевал о кончине Регулуса, и теперь ему было обидно за Блека. За измены Ная, за устроенный брак, даже за эту давнюю помолвку.
– Знал, – спокойно ответил Гарри. – Даже присутствовал.
Певерелл повернулся, словно в поиске поддержки к Долохову, тот кивнул, подтверждая.
– Какая же ты тварь, – с чувством выдохнул Фергюс. – Он тебя до последнего своего вздоха любил, а ты… мало того, что заставил его на своей помолвке с другим присутствовать, так еще и жив все это время был.
Яксли с трудом удержался от того, чтобы плюнуть Найджелусу под ноги. Он резко отвернулся и, чуть прихрамывая, направился к выходу. Долохов хлопнул Гарри по плечу, пытаясь развеять впечатление, оставленное Фергюсом.
– Не совсем справедливое замечание, – выдохнул Гарри. – Но, по крайней мере, насчет помолвки он прав.
– Никто Рега не заставлял, – фыркнул Антонин. – Сам пришел!
– Не стоило ожидать ничего другого от Фергюса, – заметил Волдеморт, провожая Яксли взглядом. – Он всегда сначала делал, а потом думал. Да, и не говори, что ты был счастлив его видеть. Помнится, когда-то ты без колебаний его из дома за шкирку выкидывал.
– Это было так давно, – выдохнул Гарри. Он залпом осушил бокал с шампанским, поморщившись. – Здесь нет чего-нибудь покрепче? – раздраженно поинтересовался он, отдавая бокал Тони.
Долохов скептически посмотрел на него и взглянул на Лорда, который почти незаметно покачал головой. Они оба знали, что Гарри быстро пьянеет, а в таком состоянии может сболтнуть лишнее.
– Насколько помню правила, – сказал Волдеморт, отвлекая Гарри от выпивки, – после подобного объявления нам полагается танец.
Он протянул Поттеру руку. Гарри удивленно посмотрел на него. Они никогда прежде не танцевали вместе, а Лорд не казался человеком, который испытывает какое-либо удовольствие от кружения партнера по залу. Хотя Гарри знал, что его Марволо с удовольствием станцевал бы с ним. Поттер согласно кивнул. Они вышли в центр зала, и тут же заиграла подходящая музыка. Хозяйка явно внимательно следила за поведением почетных гостей и удачно управляла музыкантами. Остальные пары расступились, пропуская их. Гарри и Лорд оказались в центре всеобщего внимания, как на витрине.
Поттер хорошо танцевал – когда-то, страшно подумать, в тридцатых годах, у него были лучшие учителя. Да и на приемах и балах той поры ему не раз доводилось бывать. Давно прошло то время, когда Парвати Патил таскала его за собой по бальной зале и морщилась, когда он сбивался с шага. Гарри немало отмотал кругов по начищенному до блеска паркету чужих особняков с самыми разными партнерами и партнершами по танцам. С кем-то это был просто жест вежливости и уважения, с кем-то соблазнительная прелюдия к чему-то большему, с другими деловое мероприятие. Но танец с Томом оказался чем-то совершенно невероятным. Особенным. Как всегда с ним.
Они двигались плавно и быстро, не выбиваясь из ритма, не переставая смотреть друг другу в глаза. Только Гарри чувствовал то, что не заметно было со стороны: боль, причиняемую сильными костлявыми руками Темного Лорда, уверенный шаг, явно показывающий, кто ведет. Танец словно стал аллегорией их жизни. Том вел, а Гарри подчинялся. Том действовал, а Гарри реагировал. Иногда ему удавалось повернуть ситуацию в свою пользу, но это все равно была не его инициатива, а лишь ответ на действия партнера по игре. По жизни.
– Теперь-то тебе точно не удастся убедить их, что я Гарри Поттер, – сказал, наконец, он. – Зачем ты объявил о помолвке?
– Потому что ты, очевидно, никогда бы этого не сделал? – издевательски усмехнулся Волдеморт.
Гарри на мгновение опустил голову, сдерживая всколыхнувшееся в груди чувство вины.
– Если бы я остался в том времени, мы бы поженились, как только тебе исполнилось бы двадцать один, я же обещал.
Том молчал несколько мгновений. Он быстро осмотрел вертящийся вокруг них зал, любопытные лица волшебников.
– Если бы ты остался, то ничего этого бы не было. Я не стал бы Темным Лордом и никогда не изучил столько темной магии, столько волнующего потрясающего знания. Не стал бы бессмертным. Не научился бы отторгать ненужные эмоции.Я ничего бы не добился.
– Ты добился бы многого, – не согласился Гарри. – Ты был бы великолепен. Самый молодой министр магии, возможно? Председатель международной конфедерации магов? Я открыл бы тебе все дороги, а твой талант совершил бы остальное.
– Иногда я смотрю на тебя и жалею, что ты не остался, – прошептал Волдеморт ему на ухо, наклонившись. Но в следующую секунду он вновь отстранился, так что мгновение спустя Гарри уже думал, что ему послышалось. Не мог же Темный Лорд действительно жалеть о том, что стал тем, кем стал? Его замешательство грозило затянуться, но Том сменил тему.
– Я думаю, все равно никто из них ни на секунду даже мысли не допустил, что ты Гарри Поттер. Вы совсем не похожи.
– Очень забавно, – вскинул брови лорд Певерелл. – Надеюсь, ты не забыл, что я вообще-то и есть Гарри Поттер?
