– Стереть нас в порошок не так-то просто. У Гриндевальда не будет выбора. Мы заставим его подчиняться.
– Он слишком силен.
Том сидел молча, не вмешиваясь в разговор взрослых. Мнение ребенка их, разумеется, не интересовало. Иногда бывало, что наследник Мракс вмешивался в разговор, если тема была очень интересна. В таких случаях ему разрешали продолжать вести беседу, только если опекун бывал в хорошем настроении, и если желания слушать Тома у Ная не было, то он просто не вмешивался в лекцию о правилах этикета и жутких воспоминаний из детства в исполнении дядюшки Морфина. Несмотря на то, что лорд Мракс был старше лорда Певерелла, главным в доме оставался Найджелус. Никто из домочадцев не осмелился бы оспаривать его мнение и желания, разве что Регулус иногда. Все это Том великолепно знал, поэтому, учитывая вчерашний эпизод, в разговор вмешиваться не спешил: ему хотелось побольше узнать о приближающейся войне, о которой услышал у магглов, да еще и не хотелось киснуть под скучнейшею дядину воспитательную беседу.
Опекун в разговоре тоже не участвовал. Казалось, он вообще не слышит и не видит окружающих. Он вяло ковырялся в еде, изредка отправляя в рот понравившиеся кусочки. Наследник Мракс с замиранием сердца допустил мысль, что раздумывает Певерелл как раз о вчерашнем поведении воспитанника. Впрочем, с этой мыслью быстро пришлось расстаться. Опекун слишком внимательно несколько раз посмотрел на Блека. И во взгляде его было что-то такое пугающее своей глубиной и неясностью, что Том невольно сжал под столом руки в кулаки.
– Хозяин, письмо от лорда Блека! – пискнул неожиданно появившийся домовик. Лорд Мракс высокомерно его проигнорировал, Регулус забавно вздрогнул и опрокинул кубок с вином. Это была их с Найджелусом игра. Иногда, когда они бывали в настроении повеселиться и побуянить, а обстоятельства не располагали, молодые люди делали вид, что неожиданное появление домовика, с рождения привычное, может напугать их. За этим обычно следовали шумные разбирательства, подтрунивания друг над другом и хаос уборки.
– От брата?! – изумился Регулус старательно, но безрезультатно промакивая скатерть салфеткой.
Найджелус игру не поддержал. Он как-то натянуто, даже испуганно, улыбнулся, и, кивнув всем, быстро покинул столовую, так ни слова и не сказав.
– Что за дела у Ная с братом? – озадачился Регулус.
– У двух лордов разве не может быть повода для переписки? – с едва заметной насмешкой спросил Морфин.
– Я бы знал, – нахмурился Блек.
***
Вечер перед отъездом Тома в Хогвартс выдался на редкость тихим. Найджелус уехал из дома еще три дня назад, неприятно удивив домочадцев, отказавшись сказать, куда едет, хотя и обещал вернуться первого сентября утром. Регулус заперся в своих покоях и почти из них не выходил, что-то подсказывало молодому волшебнику, что неспроста вдруг помирились его брат и гражданский супруг. Том изводил себя мыслями о том, что сам испортил только несколько месяцев назад наладившиеся отношения с опекуном. Кто, спрашивается, просил его лезть целоваться? Вернувшись, как и обещал первого числа, развеять тяжелую атмосферу в доме лорд Певерелл не смог. Казалось, воцарившийся в доме лишь недавно хрупкий мир вновь разрушен. Наследник Мракс собирался в школу абсолютно подавленным.
– Это из-за того, что я признался тебе? – спросил Том на вокзале довольно-таки дерзко. Прошедшая ночь, бессонная и полная волнений, вернула ему утерянный было в приюте решительный настрой. Было шумно, а они шли достаточно быстро, чтобы быть уверенными, что их не подслушают.
– Не понимаю, о чем ты, – насмешливо ответил опекун.
– Прекрасно понимаешь. Ты сердишься?
– Дело не в тебе. Просто вдруг на меня свалилось слишком много проблем. Сегодня война началась, знаешь? Умрет так много людей, ты даже не представляешь. Я знал, что она начнется, но ничего не смог сделать. Не старался. Я думал, что мне все равно. Я думал, что нахожусь здесь не для того, чтобы бороться с Гриндевальдом. Но теперь… может, мне стоило постараться и что-то предпринять? Ведь я же мог.
– Не знаю, зачем ты здесь. Но кто бы тебя сюда не послал, я уверен, что он понимал: ты не станешь брать на себя дополнительную работу, – уверенно сказал Том.
Гарри покосился на него и невольно улыбнулся. Том был единственным человеком, который знал о нем правду, единственным, с кем можно было откровенно поговорить, что иногда было просто болезненно необходимо. И несмотря на свой весьма скромный возраст, мальчик говорил неглупые вещи. Ему невольно захотелось, чтобы воспитанник побыстрее вырос.
– Потому что он самовлюбленный эгоист и его не волновало ничего, кроме его собственного блага, – сообщил Певерелл. – Меня беспокоит моя совесть, а не его одобрение.
– Не знал, что она настолько тебя обременяет, – пошутил Том. Далекая война и возможные жертвы в этот момент мало волновали его.
– Да ты наглеешь с каждым днем, – удивился Най.
– Потому что расту, – пояснил мальчик. Увидев друзей, он махнул им рукой и, приподнявшись на носочки, быстро поцеловал опекуна в щеку. Он чувствовал, что поднял настроение любимому человеку, и это сделало его счастливее. А еще он знал, что сейчас на несколько минут, в ответ на его помощь, ему позволено очень многое, и только поэтому позволил себе первым поцеловать его. – Увидимся.
– Маленький поганец, – пробормотал Гарри, но настроение у него было слишком хорошим, чтобы злиться. – Будешь наглеть – обойдешься без Хогсмита! – крикнул он вдогонку воспитаннику.
– Но, Най, – обернувшись, ответил мальчик и улыбнулся. – Ты же уже подписал разрешение!
Том затерялся в толпе, и лорд Певерелл остался один на один с изумленными взглядами и шепотками окружающих.
«Не слишком ли я его распустил? Он может подумать, что я поощряю его, – подумал Гарри. – Впрочем, если он зайдет слишком далеко, я всегда смогу поставить Тома на место. Но война, война…»
***
Рядом с Игнатиусом, с угрюмым видом рассказывающим что-то Лукреции, и махающей ему Вальбургой, у
