Вальбурга, Игнатиус, Лукреция – его друзья детства хорошо знали привычки Тома, помнили любимые занятия и комнаты. Они не стали бы мешать ему. Если бы он пригласил только этих троих, то лето прошло бы великолепно, совсем как в ту пору, когда они были маленькими. Почему его новые приятели считали, что дома он будет вести себя настолько отлично от школьного поведения? Он же не прекратил любить читать только потому, что покинул Хогвартс! Как глупо с его стороны было пробовать сыграть хлебосольного хозяина, попытаться еще и таким образом улучшить себе репутацию! Как же ему хотелось выкинуть этих захватчиков из своего дома! Остаться, наконец, в одиночестве и покое!
Вальбурга, разумеется, видела все его тщательно скрываемые страдания. Она смеялась над ним и над ситуацией, в которую угодил ее названый брат. Он не винил ее, ведь сам был в этом виноват.
Прошло две с половиной недели и улыбаться приятелям, целовать Мишеля и оправдываться перед ним за то, что не хочешь спать с ним в одной постели, становилось все сложнее. Том считал себя превосходным актером, да так вообще-то и было. Лишь некоторые люди могли увидеть за его приветливой маской истинные настроения. Но играть слишком долго оказалось не по силам. Он держался лишь на упрямстве в тот день, когда после партии в крикет, компания, зайдя в любимую синюю гостиную Тома, ту самую, в которой он впервые появился в этом доме, увидела в креслах Гарри и Долохова.
На лице хозяина дома цвела напряженная улыбка, губы его немного подрагивали. В правой руке он держал бокал с вином, красная жидкость в бокале заметно колыхалась, а левая рука комкала мантию. Долохов буквально излучал злорадство, казалось, Тони вот-вот разразится дьявольским хохотом.
Тому не нужно было других доказательств того, что им недовольны. Конечно, ему не следовало приглашать в дом такую толпу народу, не обсудив список гостей с Гарри, но неужели из-за этого стоило так беситься. Том на секундочку задумался, чем еще мог настолько разозлить Гарри, и тут же поймал злой взгляд лорда Певерелла в сторону Мишеля.
Том поборол желание постучаться головой об дверной косяк, такое проявление эмоций было ему не свойственно и выглядело бы еще глупее, чем его нынешняя ошибка. Оставалось надеяться, что Гарри не начнет орать хотя бы при посторонних, ведь обычно он сдерживался. Однако когда они останутся наедине, в голову Тома наверняка полетит пара-тройка вазочек, что украшают каминную полку. Давным-давно опекун запретил наследнику общаться с Делакуром. У него, конечно, были на это причины. Том же не просто пошел против распоряжения, он еще и начал встречаться с Мишелем. Гарри, наверняка, в бешенстве, потому что его приказ нарушен. Впервые Том подумал, что знания лорда Певерелла о будущем могли стать причиной запрета на данное общение. Это могло быть очень важным.
– Как радостно видеть всех вас здесь, в моем поместье, молодые люди, – ядовито улыбнулся гостям Гарри.
– Ты приехал раньше, – набравшись дерзости, заметил Том.
– Да, узнал интересные новости. Наш дворецкий был очень озабочен некоторыми странностями в твоем поведении.
– Он на меня донес? – изумился Том. – Я склонен полагать, что это кто-то другой! – и юноша выразительно посмотрел на секретаря своего опекуна.
– Марволо, пока я в этом доме хозяин и плачу персоналу зарплату, они не доносят, а отсчитываются, – пояснил Гарри. – Вырастешь, купишь дом, наймешь слуг… и вот они будут мне доносить.
– Или не будут, – не вовремя вмешался Мишель. Делакур чувствовал себя на коне.
Ему было лет тринадцать, когда опекуны познакомили его с лордом Певереллом. Тетя тогда сказала, что этот холодный симпатичный англичанин очень богат и влиятелен, а так же предпочитает мальчиков, так что для Мишеля это хороший шанс выбраться из нищеты. Делакур всегда считал себя умным ребенком, по крайней мере, он способен был увидеть свою выгоду. Он рос сиротой, родители не оставили ему ни гроша, Мишель находился на попечении не слишком доброжелательных родственников. Единственное, что у него действительно было – это мозги и симпатичная мордашка.
Найджелус собирался погостить у его тетки всего две недели, Делакур должен был обратить на себя его внимание. Ему в тот год исполнилось тринадцать, на самом деле ему ни за что не удалось бы завлечь Певерелла тогда, но он попытался и выставил себя на посмешище. Делакур умудрился не только добиться жалостливо-презрительного взгляда лорда Найджелуса, но еще и вынужден был вытерпеть унизительный разговор с Регулусом Блеком, который постарался как можно более мягко объяснить мальчику, что Певерелл ему не пара. С тех пор Найджелуса Мишель просто ненавидел, а соблазнить и женить на себе драгоценного наследника рода Мраксов было прекрасной возможностью не только поквитаться, но и обзавестись, наконец, необходимым состоянием и положением в обществе.
Конечно, Марволо не был без ума от него, но и против обаяния устоять не смог. Наверняка самодовольный мальчишка считал, что Мишель влюбленный идиот. Делакур уже давно понял главное: у Найджелуса Певерелла «не все дома», он не может контролировать свои эмоции и поведение, а на этом очень легко сыграть, точно так же, как и на чувствах.
Мишель был уверен в себе и в том, что уже завтра будет официальным женихом Марволо Мракса.
– Почему вы так уверены, что наши с Марволо слуги будут вам все рассказывать? – самодовольно поинтересовался Делакур. Краем глаза он видел, как дернулся протестующее Мракс, но все его внимание было сосредоточенно на лорде Певерелле, который приподнялся с места.
– Ваши с ним слуги, Делакур?
– Он не то хотел сказать… – начал было Том. Он понимал, что это ужасно банальная фраза, но в тот момент ему не пришло в голову ничего более умного. В отличие от Мишеля, он примерно представлял себе, насколько бурным может быть выражение гнева Гарри.
– Я хотел сказать, что у нас с вашим воспитанником прочные отношения и вполне вероятно…
– Нет, не вероятно, – решительно отказался Том. – Мы встречались, это верно, – решил признаться он. – Но теперь с этим кончено.
– Мы помолвлены, – вставил Делакур.
– Помолвлены? – переспросил Гарри. – Помолвлены?! Марволо, у тебя с головой все в порядке? Я же сказал не общаться с ним! Я дал тебе немного свободы, и ты уже забываешь свое место. Мои приказы должны выполняться, потому что, если ты помнишь, я их не просто так отдаю!
Тому словно пощечину отвесили. С одной стороны опекун, конечно, был прав, но Мраксу в последнее время казалось, что они стали гораздо ближе, чем раньше, что он больше не ребенок, каждым действием которого можно распоряжаться по своему усмотрению. Он начал думать, что Гарри больше его друг, чем
