Вот это уже не по-честному! Генька взорвался:
— Нытик! Тряпка! Мокрица! — заорал он и вдруг неожиданно для самого себя с размаху стукнул Витю по скуле. Тот качнулся, на лице у него загорелось огромное багровое пятно.
— Ах так! — И низенький, слабосильный «тихоня» Витя отчаянно ринулся на высокого, гораздо более сильного Геньку. Задыхаясь и отплевываясь, тяжело сопя, мальчишки дубасили друг друга, выворачивали руки, валили на пол.
— Ой! Ой! — прыгая вокруг них, растерянно вскрикивала Оля. — Ой, мальчики! Да что вы?! С ума сошли?
Но ее не слушали.
Мальчишки дрались долго, пока не обессилели.
— Все, — вытирая пот, сказал Генька, не глядя на Витю. — Больше знать тебя не хочу…
— И я… тебя… — прохрипел Витя.
— Ой, мальчики! Ой, что вы! Помиритесь! — перебегая от одного к другому, упрашивала Оля.
Но ребята не обращали на нее внимания. Генька, застегнув разорванный воротник, направился к двери. Витя, отвернувшись к окну, намочив платок, прикладывал его к распухшей губе.
И тогда, видя, что все рушится, Оля вдруг догадалась крикнуть:
— А Рокотов?
И опять, как несколько дней назад, это слово оказало волшебное действие.
Генька остановился. В самом деле, — а Рокотов? Кто же теперь продолжит поиски?
Оля сразу заметила, что попала в точку.
— Мальчики! — проникновенно сказала она. — Вот кончим «операцию М. Р.» — деритесь себе на здоровье! А сейчас ни-ни… — и Оля за руку подтащила Витю к Геньке. — Ну!..
И мальчишки, все еще не глядя друг на друга, пожали руки.
…Прошло еще несколько дней, и о драке забыли. И вот наступила среда — последний штрафной день.
— Ну, — весело сказал Генька после уроков, — продолжаем «операцию М. Р.»!
Оля и Витя радостно вздохнули.
— Но учтите, — Генька поднял кулак, как во время клятвы. — Кто теперь схватит двойку, тому — что? — передразнил он Коржикова, — смерть!
— А если ты? — спросил Витя.
— И мне — смерть! Только я-то уж не схвачу. Баста!
Глава XI
„ВОВКА”
В четверг ребята с утроенной энергией взялись за дело. После уроков они остались в классе.
Итак, надо найти Вовку.
— Во-первых, давайте сообразим, что мы знаем о нем, — предложил Генька.
— Его зовут Владимир Михайлович, — тотчас откликнулась Оля.
— Нашему «Вовочке» лет шестьдесят, — сказал Витя. — Вернее чуть больше…
Генька быстро прикинул в уме: да, так. Если Михаил Рокотов погиб в 1901 году, а сыну его было тогда четыре года, значит, Вовка родился в 1897 году.
— Нам точно известен его день рождения — 18 февраля, — подсказала Оля.
— Нет, — перебил Витя.
— То есть как «нет»? — строго взглянул на него Генька. — В дневнике же указано: «18 февраля. Сегодня моему Вовке стукнуло ровно четыре».
— По старому стилю, — пояснил Витя. — А новый… на тринадцать дней вперед. Значит, по-новому… третьего марта…
«Фу, черт! — Генька даже стукнул кулаком по парте. — Опять этот толстогубый обскакал меня».
— Так, — скрывая досаду, сказал Генька. — Что еще мы знаем?
— В детстве он жил в Ленинграде… В Петербурге то есть…
— Так. Еще?
Но сколько ребята ни ломали головы, больше ничего о сыне Рокотова они сказать не могли. И главное — жив ли он?
— Будем искать, — постановил Генька. — Начнем со справочного бюро.
— Э-э! — Оля безнадежно махнула рукой. Она не могла забыть своей неудачи в «Ленсправке», когда искала Казимира. — Что же он всю жизнь обязан жить в Ленинграде? Как привязанный? Давным-давно уехал куда-нибудь.
— Не обязательно, — возразил Генька. — Мне папа говорил, наш город — самый красивый в мире. Как Париж или даже лучше. Зачем же Вовке, то есть Владимиру Михайловичу, непременно уезжать?
— А мне мама говорила, — сказал Витя, — ленинградцы… особенно старые… очень любят свой город… И ни за что… ни на какой другой… не променяют.
— В общем, спорить нечего, — решил Генька. — Ты, Витя, сходи в будку, знаешь, возле почты? И спроси адрес Владимира Михайловича Рокотова. Деньги есть?
Витя стал рыться в пенале. Возился он долго, но Генька сразу сообразил: это только для вида — денег у него нет. У Вити никогда не бывало денег.
— Ладно, не ищи, — краснея, пробормотал Генька и достал из кармана четыре пятачка.
Витя ушел, а Генька с Олей направились домой.
— Нет, не найдет, — сказала Оля. — Умер, наверное…
Едва Генька вошел в комнату и бросил портфель на подоконник, зазвонил телефон. Это был Витя.
— Что?? — Генька даже рот позабыл закрыть.
— Есть! — повторил Витя. Голос у него был странный, будто он сам не верил тому, что сообщал. И говорил он не медленно, с паузами, как всегда, а быстро, взахлеб. — Все совпадает. Владимир Михайлович Рокотов. Год рождения — 1897. Живет на Загородном, возле Пяти Углов.
— Врешь?! — радостно заорал Генька. — Врешь, собака?
— Подставляй лоб, — сказал Витя. — И учти — я никогда не вру.
…Ехать к сыну Рокотова решили в тот же вечер. Правда, завтра — контрольная по физике и надо бы хорошенько подготовиться. Но ждать — невмоготу.
Хоть одним глазком взглянуть на сына Рокотова, живого Вовку!
Ведь до сих пор ребята имели дело только с дневником, архивными списками, в общем, с бумагами. Иногда им казалось: все это случилось так давно, что даже не верится — было ли? И вот теперь, наконец- то, впервые — живой человек.
— Но смотрите, детки, — строго предупредил Генька. — Вернемся от «Вовки» — сразу за физику! Чтобы больше никаких штрафов! Ясно?
Витя и Оля кивнули.
Мать Геньки, узнав в чем дело, даже причмокнула губами:
— Чудеса!..
И пообещала сама отвезти следопытов к Пяти Углам. В другой раз ребята очень обрадовались бы поездке на новенькой «Волге», но сейчас их волновало иное:
«Какой он — этот «Вовка»? Как он встретит их? Что знает о своем погибшем отце? И вообще, он ли это? А вдруг просто совпадение?»
Оля сидела задумчивая, устремив глаза куда-то вдаль.
— Генька, можно, а? — попросила она. — Ну, совсем немного…
— А! Опять потолок изучала?! Ну, давай: пять минут!
— А здорово, наверно, быть сыном революционера! — мечтательно произнесла Оля. — Нет, ты только представь себе, Генька: твой отец — революционер! Вместе с Бауманом напоил снотворным
