Николай Коперник

дальностью небесного свода.

Пятая аксиома: То, что нам видно, как движение на небесном своде, не есть следствие движения на небе, а результат движения Земли. Земля вместе с окружающими ее стихиями оборачивается раз в сутки вокруг самой себя. При этом оба ее полюса сохраняют неизменное положение, а небесный свод и внешние пределы неба остаются недвижимы.

Шестая аксиома: То, что представляется нам как передвижение Солнца среди звезд, не есть следствие действительного его передвижения, но зависит от движения Земли и ее сферы, с которой мы обращаемся вокруг Солнца, как всякая другая планета. Таким образом, Земля имеет не одно только движение.

Седьмая аксиома: Видимые нам прямые и обратные движения планет проистекают не от их собственных движений, но из-за движения Земли. Таким образом, достаточно одних движений Земли, чтобы объяснить многообразие и различность большого ряда небесных явлений».

Каждый из этих тезисов потрясал фундамент старой acтрономии.

Птолемеева система не знала спутников у планет. Все семь планет, включая Луну и Солнце, представляли собой, по Птолемею, небесные тела, обращавшиеся вокруг единого центра — Земли. Коперник долгое время мучительно искал возможности сохранить и в своей новой системе единый центр, но наблюдения Луны заставили его отказаться от этого. В его системе Земля — спутник Солнца — становится центром для своего собственного спутника — Луны. Единый для всех планетных обращений центр перестает, таким образом, существовать, о чем и говорит первая аксиома.

Вторая аксиома Коперника существенно отступает от аристотелевской физики. По Аристотелю все тела должны устремляться к центру вселенной. Если же Земля не есть центр вселенной, то как происходит, что «свободные», то-есть неприкрепленные к Земле тела держатся на ее поверхности, а поднятые над Землей даже падают на нее? После тяжелых раздумий и колебаний великий ученый пришел к выводу, что, вопреки Аристотелю, центр вселенной не есть центр тяжести для тел, находящихся на поверхности Земли. Это важное открытие: во второй своей аксиоме Коперник делает шаг от древних воззрений в сторону позднейших ньютоновских идей.

Третья аксиома, главная, провозглашает принцип гелиоцентризма. Она перекликается с учением Аристарха Самосского.

Из четвертой аксиомы мы усматриваем, что для Коперника мир представлялся замкнутым в шаровидную оболочку сферы неподвижных звезд. Коперник, следовательно, представлял себе мировое пространство за пределами планетной системы так же, как оно рисовалось средневековым астрономам и до него. Но, подобно Аристарху, он вынужден был отодвинуть «восьмую сферу» неподвижных звезд на грандиозное от планетной системы удаление. Необходимость эта вызвана была тем, что с земли никогда не усматривалось углового смещения, так называемого параллакса неподвижных звезд при наблюдении их в любое время года. А ведь, согласно Копернику, Земля, обегая за год вокруг Солнца, передвигается в мировом пространстве на колоссальные расстояния. Отсутствие параллакса возможно было объяснить только так, как это сделал ранее Аристарх, а затем Коперник в четвертой своей аксиоме.

Главное возражение против гелиоцентрической системы, исходившее из среды ученых-астрономов, заключалось в несогласии допустить вслед за Коперником возможность такого трудно постижимого человеческим сознанием отдаления, при котором даже диаметр земной орбиты оказывается ничтожной величиной, недостаточной, чтобы изменить видимое взаиморасположение звезд. Это возражение против гелиоцентрической системы окончательно отпало лишь в XIX веке, когда астрономы, значительно повысив точность наблюдений, установили, что некоторые звезды при наблюдении их с противоположных точек земной орбиты все же смещаются — хоть и на весьма малый угол.

Следует сказать, что основные положения системы Коперника оставались в течение трех столетий теоретическими положениями, ждущими своего подтверждения на опыте. И только XIX век доставил, наконец, опытное доказательство гелиоцентрическому учению. Как писал Энгельс: «Солнечная система Коперника в течение трехсот лет оставалась гипотезой, в высшей степени вероятной, но все-таки гипотезой. Когда же Леверье, на основании данных этой системы, не только доказал, что должна существовать еще одна, неизвестная до тех пор, планета, но и определил посредством вычисления место, занимаемое ею в небесном пространстве, и когда после этого Галле действительно нашел эту планету[143] система Коперника была доказана» [144].

Великолепным было открытие Коперника, выраженное пятой, шестой и седьмой его аксиомах. В них он устанавливает принцип «оптической относительности» наших зрительных восприятий. То ощущение, которое каждому приходилось испытывать при быстрой езде или плавании, когда кажется, что движешься не ты, а бегут тебе навстречу земля, берега, Коперник использовал для объяснения небесных явлений. Не небесный свод оборачивается вокруг Земли раз в сутки с востока на запад, а за сутки вокруг оси с запада на восток оборачивается Земля. Не планеты петлят по небу вокруг Земли, а Земля, свершая свой годичный путь около Солнца, сдвигается в отношении планет, также обегающих дневное светило, но по иным путям и с иными скоростями.

В своих аксиомах тридцатитрехлетний ученый революционным образом сокрушил тысячелетнее астрономическое наследие. Самое поразительное в этом акте — его интеллектуальная смелость. Гениальный торунец дерзновенной рукой срывает Землю с вековечных основ и бросает ее в круговой бег по мировому пространству. Земля становится рядовой планетой, обращающейся вместе с другими вокруг Солнца. Населяющий Землю человек — «царь природы» — «образ и подобие божие» — перестает пребывать в центре мира. Вся вселенная не вращается больше для него, перестает быть огромным календарем, созданным господом ради человека.

Постигал ли молодой Коперник, к каким неисчислимым последствиям для науки, для человеческих воззрений на мир и прежде всего для церкви приведет его астрономическая система? Потрясая столь глубоко учение, господствовавшее над умами в течение полутора тысячелетий, имел ли он перед собой одну лишь узкую задачу в области практической астрономии? Иными словами — был ли слеп его гений?

Все дальнейшее крайне осторожное поведение Коперника, более трех десятилетий хранившего свои работы под спудом, говорит о том, что понимал он значение своих аксиом прекрасно и провидел, предчувствовал, какое впечатление они произведут на мир ученых и на церковную клику.

***

Коперниковское учение о суточном вращении Земли вокруг оси и о годовом ее обращении около Солнца, несомненно, уходит корнями в эллинскую древность. Трудно установить, в какой мере повлияли на Коперника намеки, заключенные в древнегреческих источниках.

Однако то, что было недоказанным утверждением у Аристарха Самосского, стало у Коперника стройной, разработанной в деталях системой.

Но гениальный торунец открыл и третье движеІние Земли, и это открытие принадлежало ему — и долько ему.

Для определения местонахождения светил на небесном своде астрономы с древних времен пользовались двумя окружностями большого круга. Одна из них — это небесный экватор, опоясывающий небо на расстоянии в 90 дуговых градусов от неподвижной Полярной звезды. Вторая — есть путь видимого годового движения Солнца среди звезд; древние установили, что, этот путь пролегает на небе по большому кругу, и дали этому кругу название эклиптики. Солнце в этом своем видимом движении по эклиптике пересекает большой круг небесного экватора в двух точках. Это те точки, которые Солнце проходит в дни весеннего и осеннего равноденствий, почему древние и назвали их точками равноденствий. С давних времен точку весеннего равноденствия сделали отправной для отсчетов угловых расстояний в эклиптике. Полагали, что эта точка в отношении звезд неподвижна.

Но уже астроном древности Гиппарх обнаружил, что большой круг небесного экватора в момент весеннего равноденствия каждый следующий год пересекает большой круг эклиптики в новой точке. Каждый год, незначительно, но неизменно, точка пересечения — точка весеннего равноденствия — равномерно смещается по эклиптике в одну и ту же сторону, именно в сторону, обратную видимому движению Солнца. Гиппарх определил величину этого смещения равной приблизительно одной дуговой